Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния
Шрифт:
– - Зачем я полез учить людей, если собственную жену не смог перевоспитать?!
– - опомнился Сусанин.
– - Тебе плосто не повезло,-- сказал ван дер Югин.-- Надо было зениться на Малине или Кавельке: из них мозно делать все, сто ни заблаголассудится.
– - Ты любишь Фрикаделину, как психиатр своего подопечного,-- сказал оракул.
– - Из меня тоже можно делать все, что ни заблагорассудится,-- сказала Любка.-- Адам, давай разведемся и поженимся, раз у тебя жена ненормальная, а мой муж -- дурак. Будешь сыт, обут, одет...
– - Нет, Любка, я не женюсь на тебе ни под
– - Тогда давай выпьем спирта на брудершафт, -- предложила Любка.
– - С Бутылки выпей: он что-то совсем пригорюнился.
– - Плохо мне,-- пожаловался слесарь,-- я заболел. Оказалось, он выпил весь спирт. Поэтому никто не удивился его внезапной болезни.
– - Тогда давай станцуем, -- предложила Чертоватая, -- реставратор споет нам песню.
– - Я не знаю слов ни одной песни, -- сказал реставратор.
– - Даже "Взвейтесь кострами..."?
– - Какие к черту танцы!
– - возмутился Сусанин.-- Я сижу и страдаю, что жизнь прошла впустую, а ты -- танцы!
– - Мне плохо,-- напомнил Бутылки.-- Не кричи.
– - Еще бы!
– - сказал реставратор.-- Вылакал ведро отравы и хочет, чтобы ему было хорошо.
– - И мне плохо, не пойму отчего, -- пожаловался Сусанин.
– - Тебе жалко старую притершуюся жизнь, -- объяснил Семенов.
– - Правильно!
– - сказал Сусанин.-- Вроде, не рвался я к директорской должности -- она мне случайно досталась,-- а все равно жалко. Привык я, привык и-- сломался. Что ж поделать! Видно, планида моя такая. А с ней не поспоришь, и если вышло так, что все, кто пытается повернуть мир с проторенного пути, должны погибнуть, значит, и я обречен.
– - Тоже мне, Данко!
– - сказал оракул.
– - Тогда я домой пойду, сказала Любка.
– - Иди,-- сказал Сусанин.
– - А ты?
– - спросила Любка.
– - Я тоже пойду, -- сказал Адам,-- только на месте,-- он обнял Бутылки и заснул с ним на книгах...
Но проснулся Сусанин один и не сразу понял: вечер на дворе или утро. Оказалось, глубокая ночь, а на месте слесаря оказалась вобла.
– - Где Бутылки?
– - спросил Адам.
– - Усох вместе с одеждой,-- сказал Семенов.
– - Вдруг полился с него пот в три ручья,-- сказал реставратор.
– - На полу соблалась селая луза, -- сказал ван дер Югин.
– - Крысы пили из нее, -- сказал Семенов.
– - А Бутылки уменьшался на глазах, дубел и покрывался соленой коркой, как саваном,-- сказал реставратор.
– - Он молсился и усыхал,-- сказал ван дер Югин.
– - Пока не превратился и маленькую сушеную рыбку, -- досказал Семенов.
Сусанин взял воблу в руки, рассмотрел со всех сторон и спросил ван дер Югина, разучившегося врать:
– - Неужели это Бутылки?
– - Слесаль-сантехник,-- подтвердил И.
– - Как же его угораздило?
– - спросил Сусанин.
– - Мы тут думали, пока вы спали, почему он усох в воблу, а не в пустую бутылку, и решили, что он тайно исповедовал восточную религию, обожествляющую пиво как влагу, -- сказал реставратор.
– - Мы видели на его усыхающем теле непонятные магические знаки.
– - Нет-нет,-- сказал ван дер Югин,
словно возрождая спор, который проспал Сусанин,-- это все от алкоголисма.– - Я ведь любил слесаря как родную дочь,-- сказал Адам.
– - Он звал тебя перед смертью в бреду,-- сказал оракул.
– - Бутылки, ты меня слышишь?
– - спросил Сусанин воблу.
– - Он умел, -- сказал ван дер Югин,-- он не слысит.
– - Ужасная смерть,-- сказал Сусанин.-- И жизнь его была сплошным кошмаром. Когда-то он имел светлую цель, но был остановлен на полпути безжалостной директивой и свернул в беспробудное пьянство.
– - Какую цель?
– - спросил реставратор.
И Сусанин рассказал как надгробное слово: -- Решил однажды юный Бутылки отметить пятидесятилетие комсомола велопробегом "Калининград -Владивосток". Поддержали его инициативу в спортивных и правящих организациях. Тогда подготовился Бутылки к мероприятию, смазал задники своих штиблет фосфорной краской, чтобы его ненароком не сшибли в темноте; оседлал велосипед и поехал от города к городу, накручивая педали и не зная горюшка. Ждала его на каждом промежуточном финише делегация общественности и вручала энтузиасту значки, вымпелы и статуэтки. Кормили его бесплатным ужином, отводили в гостиничный номер и убаюкивали сказками о том, как идет подготовка к юбилею, а с утра уже махали вслед ладошками и желали всего наилучшего.
Но явился кошмар спортсмену на перегоне "Калинин -- Москва" в образе постового ГАИ. Никто не предупредил милиционера, что едет энтузиаст, поэтому он показал Бутылки дорожный знак, на котором был нарисован велосипед в красном круге, и потребовал очистить от велосипеда трассу. Напрасно рассказывал Бутылки, какой он герой и подвижник, напрасно совал под нос милиционеру значки, вымпелы и даже статуэтки. Постовой, как бык, не видел вокруг ничего, кроме красного дорожного знака... И делегация, собравшаяся на кольцевой дороге встречать хлебом-солью велосипедного героя, ближе к ночи съела хлеб, выбросила соль и разбрелась по домам...
– - Что же было дальше?
– - спросил реставратор, собираясь оторвать рыбе голову и съесть.
Сусанин отнял воблу:
– - Бутылки свернул на проселочную дорогу и, доехав до ближайшей деревни, горько разрыдался на ступеньках сельмага. Кто-то поднес ему стаканчик самогона, кто-то огурчик, кто-то утешил и предложил на троих. Падший герой весь вечер ходил по деревне и менял сувениры на стаканчики. Велосипед и обмазанные фосфором штиблеты он тоже пропил и стал путешествовать по вытрезвителям из одного района -- в другой. Так он добрался до Сворска и до самой смерти дергал пробки из бутылок телефонным шнуром...
– - Сусанин из любого алкаша сделает жертву культа и из любой шлюхи -Жанну д'Арк, -- сказал оракул.
– - Если бы еще и не на словах,-- сказал реставратор...
К утру Семенов и Адам выползли на улицу и встретили там Марину и Ивана. Те шли обнявшись и ничего не видели вокруг. Марина даже стукнулась лбом о столб.
– - Что же ты не взял с собой сухой паек?
– - спросил Сусанин.
– - Забыл,-- сказал Иван.
Адам забежал в дежурную аптеку и купил Ивану зубную щетку, пасту и мыло.