Кем и как любима Тамара Зотова

Игорь Владимирович ничего не ответил, он закурил, сделал глубокую затяжку и выпустил тугую струю едкого дыма.

– Бросить, как говориться, все… – задумчиво повторил он. – Конечно, теоретически, он мог так поступить… Но, боюсь вас расстроить, Евгения Сергеевна, лично я бы так не сделал. И он бы так не сделал, он не такой. Он же оставил не только базу отдыха, но и сбережения. Он оставил вас с Иваном… – еще одна задумчивая затяжка. – Ну… Как говориться… Не знаю…

– Я не хочу верить в то, что он мёртв, – сказала Евгения, – Так же как не хочу верить в то, что это пацан… Нечипоренко… Что с ним тоже что-нибудь случилось…

– Да, этот мальчишка… – Илаев в раздражении затушил окурок в пепельнице и налил себе коньяка. – Испортил он нам, если можно так сказать, репутацию… Менты тут каждую травинку приподнимали, всех отдыхающих распугали.

– Но куда он мог деться? – женщина хлопнула ладонью о стол. – Куда? Где он? Почему вокруг меня пропадают люди, Игорек?

– Я думаю… Нет, я уверен, что пацан, если можно так выразиться, сбежал. Уехал, улетел, убежал, уплыл, как говориться. Я не знаю, где он сейчас, но наверняка он жив-здоров. Захотел свободы, независимости, взрослым себя посчитал – вот и сбежал. Он же, вроде как обкуренный и пьяный был, вот ему, если можно так выразиться, моча в голову и ударила. У меня брат сводный тоже из дома сбегал, так он вернулся, когда от голода, как говориться, кишку скрутило. И этого Нечипоренко найдут. Найдут, не переживайте, Евгения Сергеевна. Или сам объявиться.

– Да он чуть не убил Ваньку! Он ему чуть голову не пробил!

– Вот именно! Напал на Ивана, струсил и, как говориться, скрылся!

Евгения Сергеевна и Игорь Владимирович выпили и некоторое время сидели молча, думая каждый о своём. Вокруг жужжали назойливые комары, ветерок приносил дым соседнего мангала, за которым колдовала группа подвыпивших дяденек.

– А он настырный, верно? – произнёс Илаев.

– Что? Кто?

– Ванек, – управляющий с улыбкой кивком указал на светящееся электрическим светом окно своего кабинета.

– О, господи! Он все ещё там. Сейчас я ему позвоню, пусть выключает и закрывает ваш кабинет…

– Нет-нет, пусть работает, – разрешил господин Илаев, – я не против. Если надо, пусть, как говориться, изискивает. Должно быть что-то уж шибко интересное нашёл.

– Мне сейчас за него неудобно.

– Да бросьте, ведь это же ваш комп, ваш кабинет, как и все здание, если можно так выразиться....

– Володь, перестань.

– Все-же, может быть это не моё дело, но что он может искать в интернете такого, из-за чего забывает не только о том, что мы, как говориться, его ждём чтобы отметить его поступление в МГУ, но и вообще перестаёт вести счёт времени? Ведь, насколько я понимаю, он не в игрушки играет.

– Нет, он к играм совершенно равнодушен, – ответила женщина.

– Тогда что?

С минуту подумав и ещё раз посмотрев на оранжевый квадрат окна, светящийся в сгущающихся сумерках как угловатый глаз самой ночи, женщина откинулась на спинку деревянной лавки.

– Давай-ка, Игорек, звякни в кафе, пусть принесут ещё бутылочку. И плед.

Когда работница кафе принесла им вторую бутылку вина и обновила закуску, Илаев ловко откупорил пробку и наполнил бокал хозяйки, владелица «Красной Рябины» накинула на себя клетчатый плед. Вино опьянило Евгению настолько, что расслабил мышцы языка и ей захотелось перед кем-то выговориться.

– Ты, наверное, знаешь, Игорек, про нашу семейную байку? Федька тебе что-нибудь говорил о его императорской крови?

– А как же! Если можно так выразиться – много раз. Но все это воспринималось как шутка. Он часто так шутил. Дескать, предками его были русские императоры.

– Это он так шутил, да?

– Частенько, если можно так сказать, – улыбался Илаев. – Я, говорит, потомок императора Николая, у меня, говорит, голубая кровь, белая кость и мраморное мясо. И смеется.

– Ну… Шутки-шутками, но знаешь-ли, дыма без огня не бывает, – грустно улыбнулась женщина. – Не знаю, серьёзно ли Федька считал себя потомком императорской фамилии или нет, но этот его юмор зашёл слишком далеко. Он и Ваньке постоянно твердил одно и то же, с самого рождения – ты, мол, тоже потомок русских царей. Федька заставлял его учиться, читать литературу, знать историю, этикет и так далее. Не пристало, говорил он, императорскому отпрыску быть неучем. Нельзя тебе, Ванька, сквернословить, нельзя быть бессовестным остолопом – достойно держи честь императорской фамилии! В шутку, конечно, но со временем они двое и сами перестали понимать где шутка, а где жизнь. В итоге Федька внушил Ваньке, то что изначально было как байка. Потом Федя пропал… А внушение осталось… Иван подрос и решил все-таки всерьёз заняться исследованием… – Евгения перевела дыхание и осушила бокал с «Апсны», к закуске она почти не притрагивалась. Лишь наколола на вилку маленький треугольничек сыра, куснула уголок и отложила на тарелку. – Это началось ещё в прошлом году, перед новогодними праздниками, аккурат на следующий день после годовщины исчезновения Федора. Пять лет как… У нас в кладовке хранились кое-какие старые документы, бумаги всякие. А еще в семье Спасибовых из поколения к поколению передавалась маленькая шкатулочка, а в ней носовой платок с инициалами «АР» и с пятнами крови. Так вот по преданию этот платочек принадлежал самому цесаревичу Алексею – сыну последнего русского императора Николая II. Федя прятал и бумаги и платочек от своего брата Гоги. После его исчезновения Ваня стал читать те документы, изучать… Потом смотрю – проверяет что-то в интернете. А потом уехал в Москву, сказал – надо попасть в библиотеку Ленина. Представляешь, Игорек! Уехал в Москву, чтобы попасть в библиотеку! Вернулся. Будто подмененный. Потом ездил ещё.

– Настырный малый, – согласился Игорь Владимирович, вспоминая, когда вообще посещал такое архаичное учреждение как библиотека и вообще когда читал научную литературу.

– Он ездил и в Петербург, – продолжила Евгения Сергеевна, – и в Казань. В Ростов-на-Дону. Просился в Швейцарию, но я его не отпустила.

– В Швейцарию? – воскликнул Илаев. – Помилуйте, зачем ему понадобилась Швейцария?

– Он назвал мне несколько европейских библиотек, где могли бы храниться нужные ему документы. Женева, Лондон, ещё кажется Лиссабон. Но я сказала – Ваня, имей рамки! Какой Лиссабон? Тогда он стал переписываться с историками, исследователями. Я даже помню их – Шевляков, Белов, Джексон, Цапергеен, Намандопулос, Фоллтер. Он ездил к историку Трошину, он звонил во Францию! Полю Дюброну! Ему прислал свою книгу бельгийский ученый-историк Карл Солд. Он изучал труды какого-то недавно утонувшего автрийца… Вейнер, кажется… И знаешь что, Игорек… Все Ванькины изыскания практически полностью совпадают с семейными документами моего мужа. Все сходиться, Володь и мой Ваня, кажется, находит точку соприкосновения семьи Спасибовых с семьёй Романовых.

– Тех самых Романовых?

– Именно их. Русских царей. По мнению многих историков и моего сына, цесаревич Алексей не был расстрелян, а скрылся, изменив имя, – сказав это Евгения сделала большой глоток вина и выжидательно взглянула на реакцию собеседника.

– Мы в Федором Львовичем толковали об этом и я ему сразу сказал, что я в это, как говориться, не верю. Говорю и вам то же самое, Евгения Сергеевна, – со вздохом признался Игорь Владимирович.

Женщина задумчиво повертела бокал с вином и подняла голову на оранжевый оконный квадрат.

– А вот он верит, – произнесла она. – Вот эти все фамилии, что я назвала… Они принадлежат известным историкам… Они едины во мнении, что цесаревич Алексей выжил.

– А что если… Если он… Если можно так выразиться… Если ваш супруг и сын вовсе не…

– Вот этого я и боюсь, – тихо призналась мама Ивана Федоровича Спасибова и одним глотком допила вино.

Оранжевый квадрат окна так и не погас до самого утра.

Она пришла чуть раньше и сейчас стояла на теплом ветерке, колышущем её распущенные волосы. Погода стояла прекрасная, солнечная, но благодаря ветерку совсем не душная. Яна Гороцкая достала из сумочки маленькое зеркальце и придирчиво осмотрела своё лицо – все ли в порядке. Не слишком ли изменила цвет на солнце губная помада, не выделяются ли румяна на щеках. Вроде, все хорошо, макияж, который она наносила в течении часа был в полном порядке. Яна была красива и легко, но со вкусом одета, на плече висела маленькая сумочка из экокожи – непременный атрибут любой девушки. Прекрасно! Она вдохнула свежий воздух и повернулась лицом к реке, облокотившись на перила. Перед ней текла река Сура с неторопливым прогулочным теплоходом, за ее спиной – монумент «Росток» – один из символов Пензы. За ним, через дорогу – сквер, потом площадь Ленина, далее – центральная пешеходная улица Московская. День был в самом разгаре, гуляли семьи с детьми, фотографировались, заходили в магазинчики, ели мороженое. Девушка, облокотившись о перила и прищурившись от солнца, рассматривала противоположный берег и думала о том, какое в этом году приятное лето и как ей сегодня повезло с погодой, когда услышала за своей спиной: «Привет, Яна!» Она обернулась и расцвела в улыбке. Перед ней стоял и тоже улыбался Иван Спасибов.

– Привет, Ваня!

– Ты великолепно выглядишь.

Что это прозвучало? Комплимент со стороны самого Ивана Спасибова? Они перекинулись ещё парой приятных фраз и на предложение со стороны Яны прогуляться по набережной Иван вдруг оживился и даже повторно улыбнулся, что для него было совершенно не характерно. Яна могла пересчитать по пальцам сколько раз за несколько лет совместной учёбы в школе она могла припомнить его улыбки. А вот его смеха она не видела и не слышала ни разу. Ведь в отличии от улыбки у смеха как правило юмористическая основа, а Иван Спасибов, увы, не обладал чувством юмора. Он умел радоваться, но не шутить.

– Ты не представляешь, как вовремя ты мне вчера написала! – сказал он. – Ты будто почувствовала!

– Что почувствовала? – заинтриговалась Яна.

С некоторых пор Иван Спасибов вызывал у неё всенарастающую симпатию и интерес, она все чаще старалась завести с ним беседу и заворожённо слушала его не по-юношески мудрые размышления. Окончание школы расстроило её тем, что она потеряет с Иваном вербальную связь и продолжить общение сможет разве только посредством мессенджеров, а это уже не то. А тут ещё на днях Егорка Кошкин полушутя полусерьезно ляпнул, что, мол, Ваня к ней дышит-то тоже не ровно и все такое прочее… Это оказалось катализатором её решимости и вчера она написала Ивану на «Вайбер» с обыкновенным «Привет, Ванек. Как дела?», на что он немедленно ответил: «Кажется превосходно». Этот ответ заставил Яну приподнять бровку и она продолжила переписку, но в какой-то момент Иван ответил «Я тебе позвоню позже». Позвонил он вечером. Радостный, можно сказать счастливый и назначил ей встречу, добавив, что у него будет классный сюрприз. И вот она пришла.