Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия

Вальтер не знал сколько времени он так провёл. Он потерял счёт минутам, продолжая сидеть прямо на земле, поглаживая труп бедной Люсиль что всё ещё держал на руках. Девушка, что стала для него «первой!» заслуживала куда лучшей судьбы чем быть изнасилованной и умереть, наложив на себя руки. Часть Вальтера убеждала его что он ни в чём не виноват, что даже недели не прошло как он появился в этом мире, и он никак не мог предвидеть подобное… Но вторая сторона упрямо твердила: «Мы в ответе за тех, кого приручили!»

И от этих слов внутри было мучительно больно. Но Вальтер так и не мог понять, что конкретно болит — тело его было в полном порядке.

Этот странный спор, что шёл в его голове до самого вечера, буквально выбил его из колеи. Всё же человеческие эмоции были в новинку для древнего существа, и справляться с ними быстро он пока так и не научился.

— Господин, отпустите её.

— А? — Вальтер перевёл задумчивый взгляд на стоявшую рядом женщину. Та самая, чьего младенца он дважды спас, — Зачем? — не понял барон.

— Отпустите её, господин. Отмучалась девочка. К предкам бы её отправить, к роду своему, — женщина говорила, а за её спиной жались дети, украдкой выглядывая. Девочка и мальчик. Если девочке было лет десять, то малыш был совсем маленьким, лет трёх. Но всё одно упрямо держался рядом с сестрёнкой, и совсем не плакал — сказывалась закалка в его белом пламени. Но самое странное, что девочка была невероятно похожа на его Люсиль! Так похожа, что Вальтеру даже начало казаться будто он бредит.

— А это…?

— Так брат её и сестрёнка младшие. Родителей-то их убили… — она хотела сказать что-то ещё, добавив словечко покрепче, но помня о детях сдержалась.

Вальтер взглянул ещё раз на тело девушки. Как оказалось, он неосознанно влиял на её тело всё это время, стараясь очистить, отчего пропала с лица и отёчность, и язык пришёл её в норму. И даже трупные пятна не посмели появиться, хотя времени с её смерти прошло уже очень много. Так что Люсиль выглядела теперь словно живая, правда излишне бледной.

Оглядевшись вокруг, барон с удивлением обнаружил, что солнце уже медленно клонится к закату. Пленники больше не сидят на голой земле, занимаясь своим детьми и оплакиванием мёртвых, а трупы бандитов и вовсе исчезли, оставив после себя лишь оружие, доспехи и одежду. Его пламя стёрло всякие следы их существования! Как и большую часть трупов взрослых жителей деревни, бывших недостаточно чистыми в силу возраста.

— Простите, я кажется тела ваших родных случайно сжёг…

От такого заявления женщина опешила, не ожидая подобного от благородного, но быстро пришла в себя, вспомнив с кем говорит.

— Это честь для нас, отправиться к Роду в вашем священном пламени, Господин. Обычно-то мы простую кроду складываем, где сжигаем тела. Из всего что горит — деревья-то рубить нельзя было.

— Кроду… к Роду. Вы так провожаете мёртвых? Не хороните?

— Нельзя землю-матушку трупами засорять, Господин. Мёртвые должны стать прахом как можно скорее, чтобы на земле не задерживаться, — женщина ещё немного постояла молча, помялась, но главный вопрос задал, — Можем мы Люсиль забрать? Остальные тела уже собрали, какие уцелели. Хотели у вас просить разрешения свалить сушины^[3] в лесу — всё же ритуал прощания для нас важен. Проводим мёртвых, да продолжим жить дальше.

— Вот так просто? Продолжим жить? — грустно он улыбнулся.

— Мы тоже когда-то умрём, а дети наши продолжат жить, — пожала плечами усталая женщина, — Как было с нашими родителями, и с их родителями, и со всеми предками до нас. Да и разве ж плохо это с предками снова встретиться? Лишь бы дети раньше времени не уходили — горе это большое.

— Хорошо. Давайте тогда проводим мёртвых как положено, — поднявшись с земли, Вальтер поднял и тело девушки, — Покажите куда мне её лучше положить. А после пойдём свалим пару деревьев.

— Да что вы, что вы! — замахала она руками, — Мы всё сами сделаем с бабами. А у вас пленник ещё есть! Вы бы с ним как-то разобрались, а то лежит, барахтается, кричит матом… Мы от него всё что может резать убрали, даже меч его оплавленный. Руку и ноги отрезанные, сложили подальше, у порога. Но дети старшие всё одно пока присматривают. Жуткий он… страшный… а они не боятся.

— Как сказал, так и будет. Люсиль для меня важнее! А пленник теперь не денется никуда, с одной-то рукой, выжженной до костей.

На том и закончилось обсуждение. Пока Вальтер шёл с девушкой на руках сквозь посёлок, все женщины и более-менее взрослые дети почтительно склоняли головы, замирая на месте пока он не пройдёт мимо. Добравшись до места где лежало два последних трупа убитых мужчин, тех что лежали совсем рядом с пленными, Вальтер аккуратно опустил свою ношу, подозвав наконец Щепку. Та всё ещё стояла недалеко отсюда, меланхолично провожая взглядом сновавших рядом людей, исполняя последний полученный от него приказ.

Вернувшись на конюшню, барон подобрал длинные кожаные ремешки, пригодные для трелёвки деревьев, после чего отправился в лес. Ему было лень искать сухостой — слишком близко был вечер, да и время он не хотел тратить на подобное пустяшное занятие. А потому сперва выволок за вершину из леса, предварительно избавив от веток, то самое дерево что он срубил первой своей атакой.

При этом дерево он постарался нагреть своей силой, чтобы оно как следует подсохло в процессе. Ствол естественно закрутило, он начала лопаться, исходя паром во все стороны, но Вальтеру было плевать!

Вытащив ещё пару десятков средних берёзок подобным нехитрым образом, он прожёг их на куски по три метра длиной, после чего позволил женщинам наконец взяться за дело. Те работали молча, с явной печалью в глазах. Но когда крода была наконец закончена, и на неё начали укладывать тела, их лица чуть посветлели.

Всё же ритуал прощания нет-нет, да смирял ещё живых людей с близкой смертью. А может быть всё дело в той мысли, что мёртвые встретятся с давно ушедшими предками, облегчала их ношу? Вальтер ещё не понимал до конца обычаи и логику местных.