Кентерберийские рассказы

А та, усталая, чуть задремала

В объятьях Джона и не понимала,

Под тяжестью двойной погребена,

Что с ней случилось. Взвизгнула она:

«Ой, шишка у меня на лбу раздулась,

Спаси меня Христос. In manus tuas [103] .

Проснись же, Симон. Навалился враг!

Один на голове, другой в ногах.

Скорее, Симкин, прогони же беса.

А, вот ты кто, негодный? Ах, повеса!»

Тут Джон вскочил и шарить стал дубину,

Она за ним, поняв наполовину,

103

В руки твои предаю дух мой (лат.).

Где враг, где друг: рванула впопыхах

И оказалась с палкою в руках.

Луна едва в окошечко светила,

И белое пятно ей видно было.

И вверх и вниз то прыгало пятно,

У ней в глазах маячило оно.

Его приняв за Аланов колпак,

Она ударила наотмашь. «Крак!» -

По комнате раздалось. Мельник сел

И от удара вовсе осовел.

Пришлась ему по лысине дубина.

И в обморок упала половина

Его дражайшая, поняв свой грех.

Студентов разобрал тут дикий смех.

В постель они обоих уложили,

Мешок с мукой и хлеб свой прихватили

И тотчас же отправилися в путь,

Чтоб поскорей удачей прихвастнуть.

Так гордый мельник натерпелся зол:

Не получил он платы за помол,

А заплатил за эль, и хлеб, и гуся,

И, в глубине души пред всеми труся,

Не стал вести он счета тумакам,

Не стал и взыскивать за горший срам:

Позор жены и дочери бесчестье

Он утаил, не думая о мести.

И с этих пор он тих и смирен был.

Не жди добра, кто злое сотворил.

Обманщик будет в свой черед обманут,

И все над ним еще смеяться станут,

Не взыщет бог с тех, кто над ним смеялся.

Ну вот я с мельником и расквитался.

Здесь кончается рассказ Мажордома

Пролог Повара

А повар, слушая рассказ, кивал

И мажордома по спине трепал,

«Хо-хо, вот это славная потеха,

А мельнику, должно быть, не до смеха!

Таких ночлежников к себе пустить, -

Да это надо полоумным быть.

Сам Соломон в своих сказал нам притчах:

«Не каждого в свой дом пускай». А прытче

Студентов никого в таких делах

На свете нет. Остался в дураках

Заносчивый наглец, пройдоха мельник.

Пускай его почешется, бездельник.

Но нам на этом застревать негоже,

И я хочу, господь мне да поможет,

Вам рассказать один забавный случай

И закрутить ту басенку покруче».

«Что ж, Роджер, хоть незнатного ты чина,

Рассказывай, пожалуй, старичина.

Но моего послушайся совета:

Остывших дважды, дважды подогретых

Немало подавал ты пирогов,

Смотри, чтоб не был твой рассказ таков,

Тобой накормленные на пирушке

Гусиным салом, луком и петрушкой,

Рыгали долго, боже их прости,

Не раз паломники и по пути

Бранились, что, мол, ты их оскоромил,

Что в тесто, кроме патоки и кроме

Корицы, мух порядочно запек

И что мясным ты сделал свой пирог.

Не говори, что я зажарил утку,

Иной раз правду скажешь даже в шутку».

«Хоть это, правда, и не раз бывало,

Но чтоб шутить, одной лишь правды мало:

«Правдива шутка, значит, не смешна»,

Как говорят фламандцы, и верна

Та мысль их. Значит, так-то, Гарри Бэйли!

Мою стряпню ты слушай, ешь ли, пей ли,

А только на меня ты не ворчи.

Про поваров же лучше помолчи,

Не то трактирщиков я осмею.

Но не сейчас побасенку свою

Поведаю. Придет пора расстаться,

Тогда с тобой попробую сквитаться».

И он со смехом начал свой рассказ,

Не про трактирщика на этот раз.

Рассказ Повара Здесь начинается рассказ Повара

Жил подмастерье в городе удалый,

Задира, озорник и затевало.

Певун и щеголь, что в лесу щегол.

Помадил он упрямый свой хохол,

И в локоны завить его хотел он:

Не у прилавка стоя, загорел он,

А на гулянках; знатный был танцор

Гуляка Перкин, даже до сих пор

Ту кличку помнят вдовы и девицы;

И медом сладким лести поживиться

Охотниц глупых вдоволь находилось,

И много женщин в Перкина влюбилось.

Где свадьба, там он пел и танцевал.

Таверну лавке он предпочитал.

Устроит Чипсайд [104] празднество, и он

Наверное туда уж приглашен;

И до тех пор как праздновать не кончат,

Всех веселей он пляшет и всех звонче

Поет, и не заманишь за прилавок

Его во мрак подвалов, складов, лавок.

Себе компанию он подобрал

104

Чипсайд – улица близ собора св. Павла в Лондоне. До большого пожара 1666 г. была ярмарочной площадью, на которой происходили празднества и народные гулянья.

И в карты резался и пировал,

Ходил к подружкам ежедневно в гости,

Чтоб петь и пьянствовать, играть там в кости.

А в кости обыграть или в очко

Хмельного шулеру совсем легко.

Так, в целом городе его никто бы

Не разыскал в тех щелях и трущобах,

Куда лишь Перкин находил пути,

Чтоб денежки скорей порастрясти

Хозяйские. Подозревал не раз

Его хозяин: то исчез запас

Товара ценного и гол пустой

Прилавок, то во всех делах застой.

Но Перкин-плут увертывался ловко,

И с помощью какой-нибудь плутовки

Всегда деньжонок в долг он добывал

И временно растрату покрывал.

Коль завелся такой приказчик в лавке,

Хозяину не то что на булавки

Своей любезной, и на хлеб не хватит -

Он за приказчичьи проказы платит.

Кутеж и кража – дети той же плутни,

Хотя б грабитель и играл на лютне.

С хозяином веселый подмастерье

Так горевал о порче, иль потере,

Или просчете, что законный срок