Кентерберийские рассказы

Я прозой говорю, а он – в стихах». [112]

И начал он рассказ неторопливо,

И все ему внимали терпеливо.

Рассказ Юриста Здесь начинается рассказ Юриста

О бедность, мать бесчисленных обид! [113]

Тебе, морозом, голодом томимой,

Взывать о помощи мешает стыд.

Но так твои страданья нестерпимы,

Что ты всегда принуждена, помимо

Желания, взаймы у ближних брать,

112

То есть Чосер. Здесь явная неувязка, так как пролог юриста тоже написан в стихах. Примеры подобных неувязок см., где шкипер причисляет себя к замужним женщинам, или там, где вторая монахиня говорит не о слушателях, а о читателях. Объясняются эти неувязки чаще всего тем, что рассказы и прологи к ним написаны были в различное время и иногда предназначались не для тех рассказчиков, которым Чосер доверил их в последней редакции. В частности, существует предположение, что юристу предназначался прозаический рассказ про Мелибея.

113

Аналогичное обращение к бедности встречается в драматической поэме Барри Корнуолла «Сокол». Соответствующий монолог этой пьесы послужил источником фрагмента Пушкина «О бедность, как я затвердил урок твой горький».

Иль попрошайничать, иль воровать.

Христа ты осуждаешь, негодуя,

Что правды нет в распределенье благ.

И сердцем злобствуешь напропалую,

Коль твой сосед не нищ, как ты, и наг.

«Вот погоди, – сжимая срой кулак,

Ты говоришь, – тебя поджарят черти

За то, что скрягою ты был до смерти».

Недаром мудрецы нам говорят,

Что смерть куда желанней нищей доли.

Того лишь уважают, кто богат,

А бедняка-соседа поневоле

Всего лишь терпят кое-как, не боле.

И правы мудрецы, что человек

Несчастен, если нищим прожил век.

Кто беден, ненавистен даже брату,

И от него, увы, друзья бегут.

Искусные купцы с сумой богатой,

Как правильно вы действуете тут!

Приносит вам ваш благородный труд

Лишь крупные очки, не единицы, -

В сочельник можете повеселиться.

Вы рыщете по волнам всех морей,

Вы посещаете края чужбины,

И вам, отцы вестей и новостей,

Краев земных все ведомы судьбины.

Я прославляю вас не без причины:

Ведь от купца услышал я рассказ,

Которым нынче позабавлю вас.

В далекой Сирии жила когда-то

Компания купцов, державших склад

Шелков и тканей с вышивкой из злата

И всяких пряностей. И стар и млад

В чужих краях вести был с ними рад

Продажу-куплю, – знали повсеместно

Товары их и нрав отменно честный.

И вот однажды, – то ль чтоб отдохнуть,

То ль по делам торговым, я не знаю, -

Сирийцев наших часть решила путь

Направить в Рим, туда не высылая

Гонцов заране из родного края.

Себе роскошный снявши в Риме дом,

Они все вместе поселились в нем.

Дни потекли чредой неутомимой,

И доносилась до купцов хвала

Констанце, дочери владыки Рима, -

Хвала, что на устах у всех была.

Ее красу и добрые дела

Все граждане превозносили дружно;

Об этом рассказать подробней нужно.

Все говорили: «Дочь родил на свет

Наш добрый император, – многи лета

Дай бог ему! – которой ровни нет

И не было от сотворенья света.

Так добродетельна принцесса эта

И хороша собой, что впору ей

Владычицею стать Европы всей.

В ней красота не связана с гордыней,

В ней юность легкомыслию чужда,

К участливой готова благостыне

Прелестная рука ее всегда.

Хоть молоды еще ее года,

Душа ее уже святою стала,

Всех добродетелей она зерцало».

Народный голос, видит бог, был прав.

Теперь опять к рассказу перейду я.

Вновь погрузив суда и повидав

Прекрасную принцессу молодую,

Купцы вернулись в Сирию родную,

Чтоб снова приступить к своим делам.

Подробности не интересны вам.

Султан сирийский очень благосклонно

Всегда тех славных принимал купцов,

Расспрашивал про берег отдаленный,

Про нравы и дела чужих краев.

Их угостить всегда он был готов,

Чтоб разузнать за чашей браги пенной

О чудесах неведомых вселенной.

В повествованье их на этот раз

Констанца много места занимала,

И про принцессу дивную рассказ

Султану душу взволновал немало.

Она ему такой желанной стала,

Что он хотел бы до скончанья дней

Любить ее и думать лишь о ней.

А в необъятной книге, той, что нами

Зовется небом, рок султана злой

Был звездными начертан письменами:

Смерть от любви. В огромной книге той

Начертано невидимой рукой, -

Ясней стекла для тех, кто понимает, -

Какая смерть любого ожидает.

До их рожденья был начертан рок

Помпея, Юлия и Ахиллеса,

Определен войны фиванской срок,

Предсказана кончина Геркулеса,

Сократа, Турна. Но лежит завеса

На нашем зренье, – к звездным письменам

Мы слепы, их язык невнятен нам.

На заседанье тайного совета

О замысле своем сказал султан,

Прибавив (сообщить спешу вам это),

Что он погибнет от сердечных ран,

Коль знак любви ему не будет дан.

Должна Констанца стать его женою,

Дотоль он не найдет себе покоя.

Разнообразных мнений ряд потом

Был высказан при этом обсужденье;

Не позабыли вспомнить и о том,

Что надо опасаться наважденья,

Все споры прекративши, в заключенье

Совета члены порешили так:

Единственный хороший выход – брак.

Но озладело членами совета

Сомнение. Принцесса и султан

Различной веры, – не преграда ль это?

Захочет ли владыка христиан

Дочь отпустить в ему враждебный стан,

Чтоб стал ее супругом некрещеный,

Закону Магомета подчиненный?

«Мне от Констанцы отказаться? Нет, -

Ответил он, – скорей приму крещенье;

Без этой женщины не мил мне свет.

Поэтому оставьте возраженья

И помогите мне обресть спасенье.

Лишь в ней оно, – душе моей покой

Даст лишь Констанца, став моей женой».