Керченская катастрофа 1942

Позже, во время приездов в Керчь, я постепенно сошелся с Февралиной и даже подружился. Она охотно участвовала в наших рейдах под землей, участвовала в раскопках. Многочисленные, но сбивчивые ее рассказы "крутились" вокруг керченского подполья, советской и немецкой разведки и контрразведки. Эти ее рассказы были наполнены загадками и приключениями и уже поэтому казались невероятными, авантюрными. С ее слов можно было сделать вывод, что все население Керчи во время войны участвовало в работе всех этих органов. Я все внимательно слушал и… продолжал не верить.

Как-то, работая в Керченском музее, заведующая фондами Виктория Николаевна Боровкова показала мне документы времен фашистской оккупации. Оказывается, при фашистах Керченский музей работал как просветительное учреждение, во главе его стоял немецкий агент разведки, работавший здесь до войны фотографом. В экспозиции музея был выставлен древний меч со знаком свастики. Немцы этим экспонатом очень гордились, ибо он, якобы, доказывал, что в Крыму когда-то жили "арийцы" — "древние предки" германцев. Правда, скоро союзники-румыны украли этот экспонат, и заведующий вынужден был оправдываться. Во время этой работы мы разговорились с Викторией Николаевной о керченском подполье. Она мне сказала: "Вы напрасно игнорируете рассказы Гранковской, она много рассказывает правды, только все это надо проверять по архивным документам". Благодаря этому совету я добрался до нового драматического поворота истории обороны каменоломен и особенно подполья. Исследования получили как бы "второе дыхание". Через редакцию журнала "Вокруг света" мне удалось получить разрешение работать в двух ведомственных архивах Москвы и Симферополя. В Москве мне дали возможность ознакомиться с делом секретного сотрудника (точнее сотрудницы) — радистки Дудник Евгении Денисовны. Родилась она 27 января 1923 г. в селе Емчина Мироновского района Киевской области, окончила девять классов и курсы радистов. Из служебной характеристики: "Дудник Е. политически грамотная, энергичная, развитая. Она предана партии и советскому народу. Имеет хорошую подготовку по радиоделу, ее можно использовать в качестве радистки в тылу врага… С 7 апреля 1942 г. начала непосредственную подготовку к выполнению задания и в течение месяца уже была готова выполнять свою миссию. Поведение ее за это время было исключительно хорошее, она всегда была скромной и культурной девушкой как в своей работе, так и в быту".

А вот документ, наскоро написанный на листочке бумаги:

Приказ "Тоне" и "Сергею". Задача: Вы остаетесь в г. Керчи для работы. Давать сведения о противнике. Связь. Для связи придаю вам р/с "Север" с питанием. Связь держите по расписанию.15.05.1942 г. Две плохоразборчивые подписи.

Кто такой "Сергей"? В Керчи общепринято считать, что им был Сергей Бобошин, входивший в группу Дудник Е. Д., зверски замученный фашистами. Но этот приказ вызывает некоторое сомнение в том, что "Сергей" — это Бобошин. Дело в том, что подпись "Сергея", хотя и плохоразборчивая, но она явно не Бобошин, ее можно прочитать скорее всего как "Волков". Но человека с такой фамилией, к сожалению, в группе Дудник Е. Д. не обнаружено.

В Керчи еще шли бои, а группа Дудник уже стала передавать ценную разведывательную информацию. Позже, по приказу советского командования, Дудник привлекла к разведывательной работе родственников и знакомых, которые собирали разведывательные сведения не только о фашистском гарнизоне Керчи, но и о частях противника, расположенных на удалении от города. В результате деятельности Дудник и ее товарищей командование 47-й армии получало довольно большую объективную информацию о деятельности и планах фашистского руководства в районе Керчи.

Советское командование решило использовать группу Дудник Е. Д. и для оказания помощи подземному гарнизону Центральных каменоломен, для чего 12 июня разведотдел штаба 47-й армии запросил "Тоню" о возможности установления связи с войсками, сражающимися в Аджимушкайских каменоломнях.

В ответ "Тоня" сообщила: "Связь с ними установить нельзя. Они окружены фашистами. По словам врагов, там находится до 30-ти тысяч. Ночью завязывается перестрелка. "Скалы" взрывают, туда пускают газы". 27 июня "Тоня" получает очередной запрос: "Занимает ли противник район 3–5 км севернее Катерлеза?" Что это за район? Это берег Азовского моря. Советское командование думает о разведывательной операции с целью установить связь с каменоломнями. 29 июня "Тоня" ответила: "В районе 3–5 км севернее Катерлез находится небольшое количество румын. Берег к Азовскому морю укреплен". Эти сведения были использованы советским командованием — 8 июля в этом районе была высажена разведывательная группа, о которой я уже рассказывал.

Между тем "Тоня" помнит о задании связаться с каменоломнями. Она принимает какие-то меры. 23 июля в разведотдел приходит радиограмма: "Раз в неделю можно установить регулярную связь с нашими войсками в "скалах". Давайте указания". Разведотдел немедленно прореагировал на это сообщение вопросом: "Как вы можете связаться с нашими войсками, которые в "скалах"? Ответ немедленно". В тот же день пришел ответ: "Связь имеем через партизан".

На другой день, 24 июля, диалог возобновляется. Разведотдел приказал: "Свяжитесь с партизанами, но соблюдайте свою конспирацию. Задача: прибыть 3–5 партизанам для связи с нами. Укажите время, место и сигналы, где можно подобрать их. Если будет возможность, переправляться к нам партизанам самостоятельно". 30 июля разведотдел напоминает: "Ускорьте работу по отбору и высылке партизан к нам. Сообщите, когда и где можно их встречать". И вот последняя телеграмма "Тони" 6 августа: "Люди для переправы вам есть. Шлите самолет в район Джерж…" На этом передача радиограмм внезапно оборвалась. [257] Не вызывает сомнения, что площадку для самолета группа "Тони" готовила в районе деревни Джержава. Это место северо-западнее Керчи, сравнительно недалеко от города, закрытое большими холмами, довольно глухое. Один из работников керченского аэропорта — Калинин В. В. — специально изучал этот район в 1978 г. и сделал вывод: место вполне подходило для посадки небольшого самолета. А кто же были эти "подготовленные партизаны"? Фамилии их нам неизвестны, но надо полагать, что среди них обязательно были представители гарнизона Центральных каменоломен. Никто из оставшихся в живых участников обороны не знает об этой операции, ибо о ней могли знать только командование подземного гарнизона и очень узкий круг из его окружения. О группе Дудник Е. Д. говорится и в фашистском "донесении". Там, в частности, сообщается, что связь подземного гарнизона с керченским подпольем осуществлялась через какую-то учительницу, которая "доставляла сведения из каменоломен на нелегальную радиостанцию". Подпольная группа была обнаружена специальной командой 10 "б". Фашистами было арестовано и расстреляно 14 человек. Какова причина провала группы "Тони", кто конкретно входил в ее состав? Есть ли еще какие-либо документы о деятельности этой группы, позволяющие хотя бы частично ответить на эти вопросы? Да, такие документы есть. В основном, это показания оставшихся в живых свидетелей, воспоминания родственников погибших. Большую работу по сбору этого материла провели работники керченского музея. В 1962–1963 гг. изучением группы "Тони" занимались работники КГБ Крыма. Папка с документами по этому делу под названием "Материалы о подпольно-патриотической группе в Керчи (Дудник, Бобошин, Родягин)" хранилась в Крымском партийном архиве. Из заключения по этому делу: "За период с 27 мая по 7 августа 1942 г. от "Тони" было передано 87 радиограмм о расположении военных объектов противника в городе, в районе Керчи, а также о намерениях немецкого командования осуществить в июне — июле 1942 г. десантную операцию на Кубань. Опросом лиц из числа соседей Дудник выяснено, что Евгения Денисовна установила связь с Бобошиным Сергеем, Родягиным Анатолием. Бобошин и Родягин помогали Дудник не только в сборе сведений, но и в ремонте рации. В начале августа 1942 г. Дудник, Бобошин, Родягин были арестованы немецким органом "СД". В процессе допроса немцы предлагали Дудник передавать по рации советскому командованию дезинформацию, но, получив отрицательный ответ, всех троих подвергли пыткам, а впоследствии расстреляли.

257

Радиограммы были опубликованы в журнале "Вокруг света", № 4,1977.

Вместе с ними были арестованы и расстреляны отец и мать Дудник, две сестры и мать Бобошина".

О Бобошине я уже рассказывал в связи с неизвестным "Волковым". Кто такой Бобошин по сведениям керчан? Он родился примерно в 1921 г., перед войной вместе с Женей Дудник он учился на курсах радистов, позже работал по специальности на рыбацких судах. Осенью 1941 г. он был мобилизован в армию, воевал на крымском участке фронта и весной 1942 г. был ранен в плечо. Во время немецкого наступления на Керчь лечился дома и из-за невозможности эвакуироваться остался на оккупированной территории. Проживал он с матерью Анастасией Ивановной, которая работали санитаркой в больнице на улице Пирогова. Сергей занимался радиолюбительством, перед войной из различных деталей он собрал приемник. Это увлечение сблизило его с Анатолием Родягиным, который был на четыре года младше Сергея. Анатолий перед войной учился в Керчи в школе имени Короленко, а затем в ремесленном училище. Во время войны работал в военных мастерских, а во время оккупации нигде не работал. Жил он тоже с матерью Ириной Николаевной сначала на улице Магазинной, а затем на ул. Розы Люксембург.

Во время оккупации в 1942 г. С. Бобошина и Е. Дудник часто видели вместе, соседи говорили о Сергее как о "женихе" Жени. По всему видно, что это было не только прикрытие. Часто Женю видели с небольшим чемоданчиком и при этом Сергея с пакетом в руках. Можно предположить, что это была рация. По ряду данных, часть радиограмм передавалась со старого кладбища, которое расположено на склоне горы и в сторону Таманского полуострова. Кладбище было недалеко от дома Жени. Первое время Женя прятала рацию дома на чердаке, позже она переместила ее на квартиру Бобошина.

В чем причина провала группы "Тони"? Их, очевидно, две: работа фашистской технической разведки (радиопеленгации) и нарушение членами подпольной группы правил конспирации. О первой причине говорила сама Женя перед казнью. Свидетельница Козловская М. Е., сидевшая в тюрьме в одной камере с Женей, рассказывала, что, когда следствие по делу было закончено и Жене по сути дела нечего было скрывать, она рассказала соседке, что работала по заданию советской разведки и что ей помогал Бобошин. Их, очевидно, (так говорила Женя) запеленговали фашисты. Немцы предлагали Жене и Сергею работать на рации по указке немцев, но они отказались, хотя их кормили шоколадом и всячески уговаривали. Не получив согласия, фашисты издевались над ними. Жене крутили руки, избивали.

На нарушение конспирации Женя пошла не из-за своей недисциплинированности или беспечности. Советское командование на Таманском полуострове со дня на день ждало фашистский десант через Керченский пролив. Кроме "Тони", судя по архивным документам, у советского командования не было других агентурных источников, поэтому 25 июня "Тоня" получила указание: "Для выполнения задач использовать все возможности, родственников, знакомых и другие связи". Конечно, это было нарушение конспиративных правил, но другого выхода у советского командования не было. Шла кровопролитная война, она заставляла отходить от правил, она требовала жертв! И Женя действовала. В разведывательную деятельность, в первую очередь, были втянуты ее близкие родственники, осторожно она расспрашивала соседей, знакомых, прислушивалась к разговорам фашистов, их прислужников. В разведывательную деятельность втягивались все новые и новые "источники". Одна за другой через Керченский пролив летели радиограммы. На советских разведывательных картах в районе Керчи наносилась объективная обстановка. Конечно, в провале группы "Тони" не исключено и предательство, подлый донос из-за трусости или из-за корысти в фашистскую контрразведку. Мать Родягина А. Ирина Николаевна рассказывала в 1971 г. работникам Керченского музея: "Сергей Бобошин жил с матерью в квартире семейства Резо по 1-й Митридатской, дом 44, в маленьком помещении-пристройке. Напротив их дома стоял двухэтажный дом, в котором располагался немецкий штаб. Женя, очевидно, сообщила координаты этого штаба. Наши начали обстрел, но они немного просчитались, ибо снаряды попали к Резо во двор, выбили в домах окна, двери, ранили Сергея и его мать мелкими осколками стекла". При этом обстреле, как сообщает Дурнева А. Д., соседи Бобошина увидели оглушенного Сергея с надетыми на голову радионаушниками. Догадаться о деятельности Сергея было, конечно, нетрудно. На другой день Сергей был арестован четырьмя полицейскими, при этом он вынес из дома небольшую коробку.

О своей деятельности подпольщики делились со своими родственниками. Интересные сведения сообщает Родягина И. Н. (мать Толи). Я передаю ее рассказ, как он записан был работниками Керченского музея в 1971 г. "Немцы отправляли молодежь в Германию на принудительные работы. Женя и Сергей сообщили по рации, что идет речь и об их очереди. Им ответили, что 6 августа в 23.00 будет массовый налет на Керчь, а один самолет приземлится. Но прежде Женя должна указать место посадки. Когда она передаст, то ей сообщат пароль. Толя и Сергей выбрали место для посадки самолета между Солдатской Слободкой и горой Митридат, там было много рвов, они ездили туда на велосипедах и высмотрели площадку. Эти сведения передали на Большую землю. Им ответили, что 6 августа они должны встать рано утром и отдельно прийти к этим рвам, не взяв ничего с собой. Там во рву должны просидеть целый день, а в 23.00, когда приземлится самолет, они сообщат летчику пароль, и их возьмут на самолет. Пароль знала только Женя. Толя сказал мне, что в тот день, когда он уйдет, мне надо уходить к родным в деревню и домой не возвращаться. Если будут спрашивать, где, мол, я, то ответить: "Убит румынами за грубость". Это должны подтвердить и соседи. Я беспокоилась о перелете, но Толя сказал: "Еще ни одного самолета над Керчью немцы не подбили, хотя их летало очень много". Когда я еще раньше была в Яниш-Такиле, то моя сестра Клавдия Николаевна Волк мне рассказывала, что у них на Красной Горке много немецких пушек. Я рассказывала об этом Толе, а он об этом сообщил Жене". Своеобразна человеческая память: она фиксирует многие факты, но со временем сознание перемешивает их, сдвигает во времени, появляются домыслы (их человек просто не замечает и воспринимает как факты). В действительности картина действительная искажается, это хорошо видно в рассказе Родягиной И. Н. Историку-исследователю приходится отметать неправдоподобное в рассказе, по документам и другим источникам реставрировать прошедшие события. Родягина И. Н. никогда не могла читать радиограммы "Тони", ибо они частично были опубликованы только в 1977 г. в журнале "Вокруг Света" (№ 4). Я читал эти радиограммы полностью в архиве и сейчас могу подтвердить все рациональное в этом рассказе. Из радиограммы "Тони" от 1 июня: "В д. Красный Курган близ Яниш-Такиля в помещении колхозного сарая — склад боеприпасов. В д. Кой-Такиле на территории школы — склад горючего. В районе Яниш-Такильского маяка и у пристани — батарея противника". Почти точно указан в рассказе Родягиной И. Н. и район посадки самолета. Действительно, д. Джержава находилась недалеко от Солдатской Слободки и горы Митридат. Туда действительно из города можно было проехать на велосипеде. По существу говорится в рассказе о переговорах "Тони" с разведотделом относительно угона в Германию. Действительно, 22 июля "Тоня" сообщила: "В городе проходит всеобщая мобилизация для работы в Германии. Если есть возможность, то заберите, или нас мобилизуют". В этот же день разведотдел дал указание: "От мобилизации уклоняйтесь всеми силами, работу продолжайте по-старому. В случае мобилизации радиостанцию спрятать и сообщить нам место ее нахождения". 28 июля "Тоня" сообщила: "При мобилизации рация будет зарыта на чердаке по 1-й Митридатской, квартира Давиденко". Дом Давиденко известен, он находился недалеко от жилья Бобошина.