Кери в мире стаи

Как здесь вообще возможно купить газету?! Они же все провоняли никотином! Такое домой принесешь, потом неделю от запаха не избавишься.

— Эндрю Молл, очень приятно. Чем могу помочь? — голос мужчины все еще звучал настороженно.

Керол сняла шляпу и встряхнула волосами, разминая кожу на затылке.

Со стороны старика донесся шумный выдох.

— Ты… Откуда?

— Что, простите?

— Кто ты? — он поднялся из-за прилавка и затушил окурок о край переполненной пепельницы.

— Меня зовут Керол, я тут проездом, — держать улыбку становилось все сложнее. Недружелюбно и слишком пристально смотрел Эндрю.

— Ты ее дочь?

А вот теперь маски сброшены.

Кери впилась в него глазами не менее пристально, чем он в нее.

— Если вы об Анне Пепперфильд, то да. Я ее дочь.

Старик молча смотрел.

Вязкое такое молчание, наполненное смыслами, воспоминаниями для Эндрю и тягостным ожиданием для Кери.

— Зачем приехала?

— За правдой о родителях.

— А о себе? — он неприятно усмехнулся.

— Я знаю, что вы были на месте аварии…

— Знаешь, значит, — перебил. — И откуда?

— Листовка Пожарной части.

Мужчина рассмеялся невесело, грузно осел обратно в кресло.

— Мелочь. Упустили.

— Я прошу вас…

— Не проси. Мне надо подумать, — снова не дал договорить.

Но и Кери не собиралась отступать.

— Вы должны…

— Вот не надо мне о том, кто и что должен! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! И во что ввязываешься! — взорвался громкой тирадой, от его тяжелого дыхания заколыхались страницы близлежащих газет.

— Я не отступлю.

Кери сжала челюсть. Если он хотел ее отпугнуть, то вызвал противоположную реакцию. Когда боялась, Кери нападала.

— Мой тебе совет — поезжай домой. И не свети здесь своим личиком. Если я тебя узнал, то и они узнают.

— Кто они?

— Уезжай сегодня же.

— В чем опасность?

— Упрямая. Как мать.

— Вы ее знали?

— Да ты можешь просто исчезнуть, — проигнорировав вопрос, продолжил запугивать, покашливая между тирадами. — И никто тебя никогда не найдет. Понимаешь? И с большой вероятностью так и будет. Уезжай, пока не поздно.

Кери промолчала, всем видом своим выражая прямо-таки ослиное упрямство. С места не сдвинешь. Здесь заночует, наплевав на вонь.

Эндрю Молл, видимо, прочел это намерение в ее взгляде.

Он опустил лицо в ладони, давя пальцами на закрытые веки.

— Мне надо подумать, — повторил.

— Приду сегодня вечером?

— Завтра. Вечером.

Поколебалась с минуту, но допытываться дальше смысла не было. Подавила нетерпение и тревогу. Никогда еще не была настолько близко к кому-либо из непосредственных участников.

Не сбежит же он от нее из города, в самом деле?

— Спасибо.

Вышла не прощаясь, полной грудью вдыхая свежий воздух улицы.

Ей надо подождать всего сутки.

И правда, какая бы она ни была, будет ее. Не верилось, что все оказалось настолько легко. Пара дней безделья, ленивых прогулок, посиделок в библиотеке и кафе, и вот — нужный человек у нее в руках.

Эх, не стоило, наверное, его отпускать? Ходить за ним хвостом и наплевать на возмущение…

Сутки.

*

*

Телефон чуть не выскользнул из вспотевшей ладони. Сигарета обожгла пальцы.

Эндрю выругался, прижал трубку плечом и затушил окурок.

— Алло?

— Чего надо?

— Встретил тут девушку одну… Ты еще не знаешь, да? Я ей расскажу ту нашу историю.

— Что?

— Расскажу, как все было тогда. Про Анну.

— С чего вдруг? И кому — ей?

— Дочь ее.

Молчание на том конце телефонной трубки напрягало, но за прошедшие годы Эндрю привык к определенной свободе. Поблажкам. Комфорту. Да и не просит он ничего за молчание, так… мелкие подачки. Сейчас — и того не надобно.

— С виду — вылитая Анна. Те же глаза, волосы…

Все еще молчание. И это заставляет потеть сильнее.

Хорошо же, что он сообщает? Первым, как и тогда.

Кто владеет информацией, тот владеет миром. И он, Эндрю, предоставляет эту информацию. Да и то… сам не все знает и понимает в той истории.

— Вряд ли она шум поднимет, а доказательств-то никаких… Забитая какая-то, хоть и упряма. Не отстанет. Одиночка к тому же. Так что… А нам помирать скоро, так хоть душу облегчим.

Сказал и тут же подумал, что они-то живут дольше людей. Ему, может, и помирать, и скоро, а она еще жить да жить будет.

Несправедливо как.

— Дочери? Ты хочешь сказать…

— Я не знаю, кто отец, — перебил, поморщившись. — Анна с кем угодно могла…

До сих пор больно вспоминать, что она выбрала не его. Предпочла какого-то раздолбая, о похождениях которого весь город сплетничал.

Он, Эндрю, мог бы быть отцом ее ребенка. Он мог бы прожить с ней жизнь. Счастливую жизнь, а не то, на что она его обрекла.

Все под откос пошло с того мига, как она не тот выбор сделала.

А предупреждали ведь!

*

Кери продолжала слышать на себе тошнотворный запах застарелого табачного дыма. Вроде и не так много времени в той лавке провела, а ощущение, что пропиталась табачным дымом насквозь.

В висках острыми, редкими пока ударами колола боль, грозящая перерасти в полновесную мигрень.

Подташнивало. И от запаха, и от страха вперемешку с нетерпением.

Завтра.

Эндрю знал ее мать. Был на месте аварии. Аварии ли?

Аварию могли сотворить уже после, как постановку, что сотрет следы того, что случилось на самом деле.

У нее будет правда. Уже завтра.

Вняв в какой-то мере предостережению, отправилась прямиком домой, нигде не задерживаясь и пряча взгляд за широкополой шляпой. Надо все хорошенько обдумать.

Неужели ее родители были связаны с какой-то местной мафией? И те, узнав о Кери, придут и за ней? С непонятными мотивами и целями…

Если не мафия, то кто? Кого имел в виду Эндрю Молл, говоря «они»?