Кесарь
Шрифт:
– Ну что же, будем надеяться, что время есть и великий князь даст добро.
Я эхом отозвался:
– Будем надеяться…
Немного погодя финн, уже заварив крупу и постругав в нее тонкие полоски солонины, с легкой тревогой посмотрел под купол шатра – туда, где находится «волоконное оконце» для выхода дыма; я также обратил внимание, что небо в этом окошке уже потемнело.
– Задерживаются. Может в беду какую угодили?
Немного помолчав, я все же отрицательно мотнул головой:
– Лагерные костры видно издали. И погода ровная – ни метели, ни ветра, ни снега; небо чистое... Значит, дойдут. Ну, а лисовчики вблизи лагеря Скопина-Шуйского
– И то верно... – согласно кивнул Тапани. – Ну что, Лермонт? Есть у тебя в запасе еще какие истории, скоротать время?
Однако прежде, чем Джок успел бы ответить, полог шатра откинулся, и внутрь заглянул один молодой рейтар из недавнего пополнения детей боярских, чье имя я не смог вспомнить с ходу.
И это, кстати, большой недочет мне, как командиру…
– Господин Ротмистр! Гонцы прибыли.
Флер сказочных историй мигом выветрился из шатра.
– Так зови их сюда! – приказал я. – Заодно согреются, наверняка продрогли с дороги...
– Слушаюсь.
Воин исчез за пологом – а я вопросительно посмотрел на Тапани:
– Ты, надеюсь, готовил с запасом? Неудобно встречать людей с дороги, когда в котле булькает кулеш, а мы не предложим еды.
Степан, поколебавшись одно мгновение, честно ответил:
– Каши на троих, но я еще сварить могу.
Я молча кивнул, стараясь не обращать внимания на красноречивый взгляд возмущенного Джока. Ничего, тот только проголодался, а отправленные гонцами рейтары еще наверняка и замерзли…
Через мгновение в шатер вошли трое моих солдат с красными обветренными лицами.
– Господин ротмистр… - начал старший, но я остановил его жестом руки.
– У очага без чинов, братцы. Присаживайтесь к огню и отведайте нашей похлебки.
Тапани тут же поставил перед моими гонцами тарелки с горячим варевом, и те с энтузиазмом накинулись на еду.
– Благодарствуем, голова!
В стороне остался стоять лишь старший, поспешно протянувший мне грамоту от великого князя. Поспешно схватив ее, я вскоре пробежал ее глазами – и не сдержал довольной улыбки:
– Князь дает добро! Уже завтра нам вышлют телеги…
– Прекрасно! – просиял Тапани.
– Когда выступаем, Себастьян? – размял шею шотландец.
– Завтра, надеюсь, и выступим.
…Свежий морозный воздух, густо пронизанный лучами солнца – в которых так красиво сверкают летящие с берез льдинки… И тишина! Вот уже действительно, «мороз и солнце, день чудесный»…
Улыбнувшись внезапно накатившей ностальгии, я еще немного постоял с Хундом на месте, дожидаясь чуть поотставшего обоза – и наслаждаясь хорошей погодой. А после – после со вздохом тронул пятками бока верного жеребца, кои давно уже не ранил шпорами… Направив скакуна к границе густой чащи, сдавившей дорогу с обеих сторон.
До леса нам осталось всего метров пятьдесят – а на самой границе с ним замерли пяток казаков головы Харитонова, отправленных мной в дозор. Расстояние оптимально – завидев врага, дозор успеет предупредить нас об опасности, а мы, при случае, поспеем на помощь. Главное, чтобы враг не сумел укрыться так хорошо, что донцы Харитонова – опытные разведчики, не раз ходившие в степь – пропустили бы лисовчиков. В таком случае те смогут внезапно ударить сразу по обозу, и тогда потери среди охраны его однозначно
вырастут…Задумка моя проста и не особо оригинальна. Но вероятность, что разбойная «рыбка» все же клюнет на приманку, состоящую из дюжины укрытых поверху телег и саней, следующих в сопровождение всего двадцати всадников, все же весьма высока. Казаки в простых тулупах (правда, с поддетыми под них бахтерцами), не производят особого впечатления со своими луками и наложенными на тетивы стрелами – хотя по паре пистолей есть у каждого донца. Но их огнестрельное оружие хранится не в притороченных к седлам кобурах, а в нагрудных чехлах – и также скрыты одеждой…
Детям боярским из сопровождения обоза также не приходится кого-то из себя «изображать»: обучившись рейтарской тактике боя, последние не расстались с луками и стрелами, не поменяли бахтерцы, а то и стеганные тегиляи на прочные рейтарские кирасы… И кобуры их с пистолями также скрыты от глаз разбойников полами плащей, накинутыми сверху на броню – не только для маскировки, но и чтобы банально согреться.
Один лишь я щеголяю сверкающей на солнце кирасой, начищенной до блеска! А также привычным мне бургиньотом (а не мисюркой и уже тем более не «бумажным», хлопковым стеганным шлемом) – и впечатляющим набором из двух пар колесцовых пистолей в нагрудной рейтарской и седельной кобурах! Да еще два самопала упрятаны в сапоги… Плюс рослый вороной красавец-жеребец – одним словом, создаю полное впечатление важной заморской птицы, по какой-то прихоти поставленной во главе охраны небольшого обоза.
Что должно лишь подчеркнуть его значимость и необычность в глазах лисовчиков…
Лишь бы только не спугнула!
Да хорошо бы казакам все же заметить ворога заранее – иначе первые пули и стрелы разбойников однозначно полетят в такого нарядного меня…
Все имеющиеся телеги и возы, с коими мы ходили еще в Елец с запасом огнестрельного оружия, пуль и пороха, а также сани, реквизированные по соседним деревням вместе с возницами (на благое же дело!), мы разделили на три части. Во главе каждого из эскадронов – как и во время памятной схватки с ногаями у родного мне города – встали проверенные офицеры. Иными словами, мне вновь пришлось расстаться с Джоком и Тапани – ибо мои друзья повели за собой примерно по шесть десятков солдат: двадцать человек в боевом охранении, и еще четыре десятка рейтар укрытыми под шкурами на санях и телегах, по три-четыре на каждую!
Оставшиеся же всадники следуют на изрядном удалении от обозов в две, две с половиной версты под началом финских ветеранов эскадрона – и своих бывших инструкторов, к чьим командам дети боярские уже успели привыкнуть. Если мой расчет окажется неверен, и разбойников в любой из засад окажется больше сотни… Что же, надеюсь, мы продержимся до прихода помощи. Увы, сопровождению рейтар (ведущих и лошадей спешенных всадников) нельзя держаться ближе – тогда враг может издали заметить конный отряд из сорока детей боярских, и откажется от нападения на обоз.
Хорошо хоть, места лесистые, открытых участков протяженностью свыше полутора верст нигде и не найдешь…
И повторюсь – план мой прост и очевиден, но непуганые пока лисовчики должны клюнуть на приманку, если наши пути пересекутся. Именно поэтому мы и разбились на три обоза, следующих на восток параллельными дорогами – чтобы было больше шансов встретиться с ворами! А уж после этой встречи, как я надеюсь, уцелевшие черкасы и прочий разбойный люд Лисовского уже не рискнет нападать на наши обозы, опасаясь засад…