Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II

Хорьки помолчали.

– Не… – сказал всё тот же. У парня неплохие инстинкты, подумал Алексей.

– Гонишь, гонишь, – подал голос второй. – Чтобы так вот просто – не бывает. В чём подляна?

– Объясняю предварительно, – усмехнулся Алексей. – Квартиру снимают челноки-китайцы – под склад. Эти челноки купили краденую вещь. Настоящего значения её они не знают. Тот, кто вещь эту им продал, украл её у меня. Мне нужно вещь эту вернуть. Я рассказал достаточно?

Хорьки переглянулись.

– Квартира пустует редко, однако ночами они там все спят – пьяные или обкуренные. Как вы провернёте дело – тихо или силой – меня не интересует. Тихо, конечно, было бы лучше…

– Не знаю, дядя, – морщась, сказал второй хорёк… и не хорёк даже, подумал Алексей, а молодой лис. – Если всё так легко – то чего же сам не возьмёшь? Чего боишься?

– Много вопросов, – сказал Алексей. – Это как раз то, чего я объяснять не стану. Называю сумму. Восемь тысяч долларов. Это вы получите от меня. Плюс, повторяю, всё, что найдёте в квартире.

– А почему бы тебе, дядя, не пойти туда миром и не предложить зелень им? – раздумчиво сказал лис. – Если эта штука только для тебя такая ценная…

Хороший вопрос, подумал Алексей. В самом деле, почему?

– Они знали, что покупают краденую вещь, – сказал он. – Я хочу их слегка наказать. Есть и другие причины, но эта – главная.

С полминуты все молчали.

– Ладно, – сказал наконец лис. – Берёмся. Берёмся, Мака?

Плосконосый кивнул.

– Только вот что, дядя… Десять тонн.

– Хорошо, – легко согласился Алексей. – Но больше никакой торговли. Серьёзное дело, а не ташкентский базар. Значит, в принципе – договорились. Продолжать дальше?

Оба изобразили согласие.

– А словами?

– Ну, это… согласны.

– Оба?

– Ну, в натуре…

– Итак, вещь эта представляет собой вот такой, – Алексей показал пальцами, – плоский желтоватый полупрозрачный камень. Он оправлен в массивную серебряную рамку. Из-за серебра его и украли, и продали, хотя стоимость этого металла – долларов пятьсот максимум.

– А что за камешек? – как бы не заинтересованно спросил лис, весь подавшись вперёд.

– Исландский шпат. Поделочный камень. Если посмотрите сквозь этот кристалл на что-то, увидите, что изображение двоится. Если бы этот конкретный кристалл не имел прожилок, он мог бы стоить долларов сто-сто пятьдесят. То есть продать его кому-то дороже, чем я предложил, вы не сможете. Я мог бы сказать, что это семейная реликвия или что-то ещё, но врать не стану. Это мой инструмент. Я им работаю.

– Гадаешь, что ли? – хмыкнул лис.

– Лечу, – сказал Алексей. – Вправляю карму… Значит, так. Трёх дней на всё про всё вам должно хватить. Сегодня у нас понедельник, значит, в четверг кто-то из вас придёт сюда. К скамейке снизу – вот здесь, где сижу, – я приклею записку, когда и каким образом мы произведём обмен. Не слишком сложно?

– Дурь какая-то, – сказал лис. – Почему не договориться сразу?

– За четыре дня? – Алексей покачал головой. – Я никогда не загадываю так далеко. Ну, что?

– Забили, – решился лис. – А, Мака?

– Забили, – сказал плосконосый.

– Вот здесь аванс – пятьсот баксов. А это адрес и ключи. На всякий случай предупреждаю…

– Не нужно, дядя. Пуганые…

– Не поняли, значит. Если записки не будет в четверг, приходите каждые три дня. Если за две недели я не появлюсь, значит… Тогда не поленитесь – увезите эту штуку на водохранилище и утопите где-нибудь в глубоком месте.

– Во как… Она что же – радиоактивная?

– Нет, конечно. Просто неумелым людям долго ею владеть нельзя. Начинаются всякие невезения, несчастья…

– Как у этих китайцев долбанных? – спросил лис.

– Как у этих китайцев, – совершенно серьёзно сказал Алексей. – Они слишком долго ею владели.

Он отдал им оставшееся пиво и отпустил. С поворота на центральную аллею лис обернулся. Алексей в их сторону уже не смотрел, сидел и ковырял прутиком асфальт. Он видел себя их глазами: непонятный, опасный дядька, хочет непонятно чего. Они долго будут обсуждать ситуацию, а не плюнуть ли и не исчезнуть с авансом, что он, искать их станет? – но не решатся, будет мешать мутный страх. Они сегодня же пойдут по указанному адресу, намозолят глаза контрразведке Батыя, и завтра или послезавтра их возьмут и повезут к Батыю на предмет поговорить, и тут надо будет не прозевать. Алексей испытал лёгкий укол совести, он нацепил хорьков на крюк, и даже просто остаться в живых у них теперь шансов двадцать из ста, а уж ощущений и переживаний будет… но они подрядились не цветочки собирать, а грабить живых людей… он всё ещё видел себя сидящего, а потом как-то сразу оказался за рулем потрёпанной "мазды", и тогда усилием внимания он сместил эту картинку чужого зрения влево и вниз, чтобы не мешала. И голоса хорьков он тоже выделил в отдельный и как бы неслышимый звуковой поток, примерно так человек засыпает под шум, просыпаясь на что-то важное – на тревожный сигнал… Новые умения давались легко, наставник и ученик находились теперь в одном теле и не разлучались ни на миг.

Алексей посидел ещё немного, до назначенных трёх часов ещё оставалось немало времени. Его бесила необходимость жечь бессмысленно драгоценные часы и минуты… но он твердо решил исполнять всё последовательно и методично. Чтобы наблюдающие за ним (могли быть, могли…) привыкли именно к такой его манере.

Простой солдатской манере вести дела.

Наконец карманный телефон ("Подключенный сотовый телефон всего за восемь тысяч рублей!" – и ведь не обманули, черти…) издал нежную трель.

Звонил Мартын, пятнадцатилетний шпион Алексея. Алексей подобрал его у вокзала, где тот просил милостыню. По воле судеб обычное место Мартына находилось вплотную к мусорнице, в которую на следующий день сунули бомбу. Не приглянись чем-то неуловимым Мартын Алексею – соскребали бы его с забора… Мартын – Элик Мартыненко, сын гнилых бичеватых родителей – выглядел на двенадцать, был по-настоящему умён, хитёр и циничен – но при этом склонен к романтике и приключениям. Алексея он держал за некоего благородного мстителя, решившего в одиночку разобраться со всеми несправедливостями мира. Сейчас Мартын сказал несколько условных фраз и отключился. По телефону не болтать, предупредил его в своё время Алексей и рассказал байку, как некий директор крошечной фирмочки "Плутониум" произнёс её название по сотовому – и как три минуты спустя его скрутили, куда-то увезли и долго выпытывали, откуда у него плутоний и какому чеченскому террористу он успел его продать. После чего Мартын за два дня создал настоящую таблицу кодов, с помощью которой самыми простыми и невинными фразами можно было передать всё, что угодно.

Сейчас он ждал Алексея в квартире, которую год назад занимал Шерш, ухажер Валюхи Сорочинской, зарубленный Алексеем ночью на безлюдном шоссе. Мартын влез в форточку второго этажа – и откроет дверь…

Алексей не очень хорошо представлял себе, что именно он хочет найти в той квартире, наверняка давно занятой новыми жильцами. Но – последовательность и методичность. Не оставлять позади себя белых неиспачканных пятен.

Он легко открыл кодовый замок на двери подъезда (нужные кнопки были белее остальных, а цифры на них забила грязь) и по давно не мытой лестнице поднялся на второй этаж. Условленно постучал.

Мартын впустил его и запер дверь.

– Нет-нет, – сказал Алексей. – Беги. Жди меня дома. Купи чего-нибудь пожрать… деньги есть?

– Есть. Не, а вдруг…

– Возражения? – приподнял бровь Алексей.

– Никак нет! – Мартын щёлкнул каблуками. – Разрешите идти?

– Идите… лейтенант.

Алексей послушал, как Мартын скатывается по лестнице, как гулко бухает входная железная дверь. Потом он медленно повернулся и пошёл вглубь квартиры, внутренне открытый всему.

Если здесь и жил кто, то жил странно. Из мебели были только два разломанных облезлых дивана, чёрно-красный в одной комнате и зелёный в другой, несколько табуреток и массивный шкаф. Сверху на шкафу громоздилась беспорядочная пыльная пирамида книг.