Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II

Он объехал пятиэтажку, объехал детскую площадку – надо сказать, вполне обустроенную, постарались мужики… – и, включив фары, свернул к насыпи. Вот она, труба. Джип, хрустя льдом, провалился по оси в грязь, но пополз, зараза, уверенно, пополз, пополз…

Впереди в свете фар вспыхнула большая корявая берёза. Алексей словно проехал в очередной раз сквозь ходы Кузни. Но на самом деле здесь именно так и было: городская окраина по одну сторону железной дороги и совхозные угодья – по другую. Чуть дальше берёзы сверкал инеем стог сена.

От стога отделился человек и поднял приветственно руку. Алексей оторопело вглядывался в него, не веря глазам. Потом затормозил и открыл правую дверь.

Бог сел рядом. У него был усталый вид. Алексей тронул машину и поехал напрямик через луг, поднимаясь по покатому челу холма мимо островов облетевшей черёмухи. Перевалив через гребень, он остановился. Бог хотел что-то сказать, но Алексей жестом остановил его, достал телефон и набрал номер.

Если он всё рассчитал правильно, сейчас телефон зазвонит в кармане одного мертвеца…

Через шесть звонков на том конце отозвались:

– Да!

– Привет, – сказал Алексей. – Весёлая выпала ночка?

Короткая пауза.

– Куда вы звоните?

Всё правильно. Тот самый скользкий голос.

– Слушай внимательно и делай, как скажу. Отпусти пацанов, они ни при чём. В восемь утра я их должен увидеть там, где мы с ними стрелку подбивали. Если увижу, я тебе перезвоню. Если нет, то считай всё сегодняшнее простым предупреждением. Батыю на грудь положи фиалку – от меня. Фиалку, понял? Не забудь. Как там вороны? Улетели?

– Улетели…

– Насрали как следует?

– Не знаю.

– Ну, отмывайтесь. Ты ведь счастлив, Костяной? – перешёл он на вкрадчивый шепот. – Ты ведь об этом мечтал, правда?..

Он выключил аппарат, сложил и сунул в карман. И только после этого повернулся к Богу:

– Поехали?

Тот смотрел на Алексея, как бы даже не слыша вопроса.

Вид с гребня открывался эпический: под голубой полной луной светился иней и снег на полях, чёрными зеркалами лежали три каскадных пруда; справа поднималось белое зарево над оранжереей, дальше за ним угадывалась редкая россыпь огней в совхозе; слева никогда не гас город. Прямо же, сразу за прудами, деловито и скупо освещал себя мясокомбинат…

Алексей выключил зажигание, но оставил вторую передачу. Джип пыхтел и поскрипывал, иногда прыгал, однако шёл довольно ровно.

Потом спуск кончился, но уже начиналась проселочная дорога. Алексей свернул направо…

– Итак, ты решился, – сказал Бог.

Алексей кивнул.

– Я тоже, – сказал Бог.

– Да ну? – Алексей не стал скрывать сарказм. – А как же принципы?

– Побоку.

– Хм…

Бог долго молчал.

– Я думал, что во всём – моя вина, – сказал он наконец. – А потом… благодаря тебе, кстати… понял, что до меня добрались мои старые приятели. Но даже и это не заставило бы меня сопротивляться. Приди они открыто… Но они прокрались тайно – и заставили меня поверить в то, что моя вина куда больше, чем она есть на самом деле. А этого я уже простить не могу.

– Только не думай, что я буду тебя жалеть, – сказал Алексей. – Ваши дела меня интересуют в последнюю очередь.

– Однако ты в них активно вмешиваешься.

– Ещё не вмешиваюсь. Только собираюсь.

– Вмешиваешься. Тебя уже нашли и опознали в десятке-другом пророчеств…

– Древних?

– Весьма древних.

– И чем всё кончается?

– Как обычно: тьмой.

– Ну да. Тьма забирает всё… Там нет такого, что ты будешь мне мешать?

– Такого там нет. И мешать тебе я не буду. Но позволь быть рядом – на случай, если ошибёшься… В том, что ты затеял, сбиться нельзя, иначе тобою пущенная лавина тебя же и накроет.

– Хорошо, – помедлив, сказал Алексей.

Глава третья

Кузня

В восемь утра он позвонил Вике.

– Доброе утро! Не разбудил? Нет? Это Алексей, узнали?

– Узнала. Доброе утро. Я почему-то испугалась: звонки междугородние… Вы уехали куда-то?

– Нет, это просто сотовый – он всегда так звонит. Вика, у меня к вам два вопроса.

– Я вся внимание.

– Вопрос первый: как спалось?

– Вообще не помню, чтобы так хорошо спала! Спасибо вам огромное! Будто… даже не знаю…

– Понял. Я рад, Вика. И второй вопрос – вернее, просьба. Вы в коридоре?

– Да.

– Пожалуйста, посмотрите в окно комнаты. Должна быть видна аллея, а на аллее скамейка.

– Есть такая, помню.

– Пожалуйста, посмотрите, сидит ли на ней кто.

– Но у меня телефон не дотянется… я отойду на минуту…

– Конечно.

Минута почему-то показалась Алексею очень длинной…

Собственно, он мог бы отправить туда парочку подзорных птиц, увидеть всё самому… но для этого требовалось новое волевое усилие, а ему не хотелось растрачивать силы, которые могли пригодиться очень даже скоро…

Наконец донеслись лёгкие шаги, звук поднимаемой трубки, дыхание.

– Не сидит там никого, но рядом шатаются два парня самого неприятного вида. Наверное, они и спугнули, кого вы ждёте.

– Возможно. Спасибо, Вика. Если вы не возражаете, я загляну к вам вечером?

– Не возражаю.

– А можно, со мной будет один специалист по всяким запредельным делам? Я ему показал нашу находку, и он страшно заинтересовался. Хорошо?

– Да ради Бога…

– Вот именно. Ради Бога… Значит, до вечера?

– До вечера.

Он дал отбой и тут же набрал номер мобильного телефона, принадлежавшего покойному Батыю. Ответили тут же, со второго сигнала.

– Слушаю.

– Через сорок минут в тупике между стадионом "Водник" и спортзалом. Машину оставишь на углу. И давай обойдёмся без нежданчиков. Слово?

– Слово.

– Тогда – успехов.

Алексей спрятал в карман телефон и включил приёмник, который за очень небольшие деньги научили ловить служебные волны. Перескакивая с частоты на частоту, он набрёл наконец на активные переговоры. Слова "стадион", "спортзал" не использовались, но "из-за трибун не высовывайся…" – прозвучало.

Алексею было совершенно безразлично, перехватили его переговоры (вопреки уверениям связистов, что сделать это невозможно) – или же Костяной, выходец из бывших сыскарей, задействовал свои связи в милицейских кругах. "Структура", возглавлявшаяся покойником Батыем, конечно же, была бандой – но из тех удобных банд, что снижают уровень уличной неорганизованной преступности, низводя слободских мальчиков: "парижан" и "ильинцев", – и очень активно препятствуют экспансии беспредельщиков-кавказцев. Поэтому на всякие мелочи наподобие транзита наркотиков можно было смотреть сквозь пальцы. Да и основная деятельность Батыя, владельца сети магазинов и рынков, не могла формально рассматриваться как преступная; ну, так уж везло человеку, что конкуренты его то угорали в гаражах, то падали с моста…