"Киборгам слова не давали..."

А девушка слышала голос мужа:

««Если я что-то упустил — скажи мне и всё привезут». Как же он мог?! Убийца… он жестокий циничный убийца…» — твердила Лия, стараясь отогнать возникшую перед глазами картинку: Макс пожимает руку её отцу в зале прилёта космопорта на Вилоре. Разве могла она тогда подумать, что всё кончится так чудовищно? А ведь Денис с самого пытался сказать ей о том, что капитан лжёт, и изо всех сил старался уберечь от беды. — «Давай я отвезу тебя к маме… Он не любит тебя…» — всплывали в памяти разрозненные фразы. Если бы она тогда послушала, то, возможно, отец был бы сейчас жив. — Это я во всём виновата», — Лия упала носом в подушку и разрыдалась еще сильнее.

Если бы она была на «Чёрной звезде» и поделилась своими переживаниями с Рыжиком, то киборг наверняка процитировал бы ей арабскую пословицу: «Ты будешь продолжать прощать того, кого любишь, пока не возненавидишь его». Сейчас Лия как никогда была близка к тому, чтобы до конца прочувствовать её глубокий смысл.

Денис выгнал Мурзика и ушел сам, осторожно прикрыв дверь, решив дать Лие опомниться и спокойно подумать обо всём. Обессилев от слёз и одолевающих её тяжелых мыслей, она, в конце концов, забылась тревожным сном.

— Значит так, Мурзень, чтобы я больше не видел, что ты трогаешь её руками, — заявил парень киборгу, плюхаясь в кресло.

Irien неопределенно пожал плечами, что должно было означать: «Ладно, не увидишь». Он спокойно рассудил, что раз «лицо с правом управления» не желает что-то видеть, то придется тогда делать это «что-то» от него тайком. Приказ есть приказ. Кроме того, трогать можно не только руками, но и губами.

— Честно говоря, я бы с большим удовольствием оставил тебя на вилле, — продолжило «лицо». — Всё равно от тебя никакого толку. Лие ты не нужен. Так, в мячик поиграть, да за ухом почесать, как рыжего кота. Думаю, что она тебя очень скоро продаст.

Мурзик растерянно слушал эти слова, в которых фиксировал почти шестьдесят процентов правды, и внутри у него всё болезненно сжималось. Казалось, что сердце вот-вот остановится само по себе, словно ему отдали приказ о самоликвидации. При этом система никаких неполадок в организме не находила, указывая лишь на повышенный уровень гормонов стресса.

Лучше бы она и правда велела ему умереть — он без колебаний согласился бы, если бы это хоть немного облегчило её страдания. Каждая слезинка хозяйки причиняла Мурзику такую боль, какой он никогда ещё не испытывал.

— Так вот, — вырвал его из печальной задумчивости голос навигатора. — В связи с этим у меня к тебе предложение. Ты же весь такой самостоятельный и шустрый, вот и вали отсюда на все четыре стороны. На свободу с чистой совестью. Я тебе денег дам, хозяйку вычеркну…

В голубых глаза киборга скользнуло какое-то странное выражение, он гордо выпрямился и с чувством произнёс, приложив руку к груди:

— Ты можешь удалить имя Лии из программы, но тебе никогда не удастся вычеркнуть её из моего сердца.

— Ёперный театр… — закашлялся Денис, подавившись водой, которую до пафосной речи киборга жадно пил из стакана…

В ту ночь Воронцов запретил ему приближаться к девушке, и Irien не мог нарушить прямого приказа. До утра он просидел, прижавшись спиной к двери в её спальню, напряжённо вслушиваясь: чуткие уши киборга регистрировали и неровное, неглубокое дыхание, и тихие всхлипы, и то, как хозяйка беспокойно мечется во сне, сбрасывая на пол одеяло. Как ему хотелось, чтобы во сне она назвала его по имени — тогда можно было бы истолковать это для системы, как приказ войти. Он непременно смог бы успокоить любимую.

Только под утро она задышала ровнее. Тогда и рыжий, свернувшись у двери калачиком, смог позволить себе штатные три часа чуткого сна. Он решил, что чем больше ресурсов будет в его распоряжении, тем полезнее он сможет быть для Лии — если она ему это позволит.

====== Глава 164. ======

В последующие дни и Денису и Мурзику пришлось несладко. Лия раздражалась, капризничала, закрывалась у себя в спальне, требуя оставить её одну, и почти всё время плакала. Попытки накормить грустную красавицу всякий раз заканчивались одинаково — рассеянно поковыряв вилкой в тарелке, она откладывала её в сторону. Девушка практически ничего не ела. Оба ухажера лезли вон из кожи, но ничего не получалось изменить и их любимая таяла на глазах.

Когда в очередной раз Лия равнодушно сделала пару глотков чая и, не притронувшись к аппетитному блюду, заказанному в лучшем ресторане, вновь уединилась у себя в комнате, Денис не выдержал:

— Она же себя погубит! Черт возьми, что делать?

Девушка вела себя абсолютно непредсказуемо. То уходила в себя и тихо плакала, то закатывала истерики с требованием оставить её в покое. Навигатор лишь стискивал зубы, когда осторожно подходил к ней спящей, чтобы укрыть одеялом, и слышал, как она жалобно шепчет: «Макс…»

А утром, когда он однажды поинтересовался, что ей снилось, Лия сорвалась и накричала на любовника, внезапно объявив, что это он во всем виноват. Почему молчал, если всё знал? Почему не вмешался и не предотвратил убийство? И зачем сейчас рассказал об этом?

Парень так опешил, что впервые не знал, что ответить. А она с неожиданной для такого хрупкого создания силой оттолкнула его, убежала и вновь закрылась в спальне.

Денис надеялся, что Лия оттает, но она, напротив всё больше замыкалась в себе. Взяв в руки её видеофон, оставленный на диване, навигатор едва не расшиб его об стену. Она звонила мужу! Совсем недавно, видимо, в надежде, что на том конце всё-таки ответят на вызов… Что она хотела ему сказать?

Девушка чувствовала себя ужасно. За исключением моментов, когда Макс был пьян, — а их можно было пересчитать по пальцам, — муж был с ней нежен, всегда защищал, им было безумно хорошо вместе… Она так любила этого мужчину... Его усы, которые он зачем-то отрастил; серые глаза, умеющие смотреть тепло и ласково только на неё; сильные руки; красиво очерченные губы, которые охотно складывались в улыбку, когда Лия была рядом; проникновенный бархатный голос. Как же велик соблазн вновь убедить себя в том, что всё — ложь. Макс не мог… Они просто все ему завидуют и потому хотят погубить. А она сидит здесь, поддавшись на уговоры, и теряет время вместо того, чтобы попытаться спасти его. Потом вдруг снова накатывало отчаяние, и следом — апатия, потому, что доказательств было слишком много. Перед глазами возникал образ отца со стоящим рядом с ним большим дорожным чемоданом. От этого видения холодело всё внутри и немели руки.

Irien послушно сидел на диване, подчиняясь приказу, и Денис плюхнулся рядом. Он согнулся, уперев локти в колени и обхватив голову руками.

— Так что будем делать, Мурзень? — скрывать свою тревогу от киборга было бессмысленно. — Ей становится всё хуже. Сам видишь, от психолога этого толку никакого, никакого прогресса. Что он нам там про динамику принятия горя втирал?

— Пять этапов, — напомнил рыжий. — Отрицание, гнев, компромисс, депрессия, принятие.

— М-да… До принятия нам, похоже, еще как пешком до Альфа Центавры, — тяжело вздохнул Денис. — От неё и так осталась одна тень. Не насильно же её кормить? Может, в клинику? Как же быть? — он нахмурился и потёр лоб. — К кому обратиться, чтобы вывести её из этого кошмара?