Кидала

— Это хорошая идея, босс, — согласился громила, пряча карту в один из многочисленных карманов. — Мне она нравится.

— Тебя как зовут-то, русский?

— Трофимом.

— Нас сейчас, Трофим, убивать станут, ты в курсе?

— Это мы еще будем посмотреть, — многообещающе ответил тот.

Когда они добрались до тридцатого этажа, Мартынов услышал над головой хорошо знакомый голос:

— Мистер Мартенсон, вы так быстро тогда исчезли, что я не успел сказать вам «До встречи»!

— Джексон?.. Это Джексон, — громко объяснил Трофиму Андрей. — Огромная черная обезьяна, торгующая наркотиками. Стив Малкольм, не надеясь на свою гвардию, снова привлек его для перестрелки.

— Белая скотина! — рявкнул Джексон, не знающий русского, но понимающий издевательские нотки, и эхо понесло его крик по лестничному пролету. — Ты труп!

— За что он так ненавидит тебя, босс? — спросил Трофим, ориентируясь не на английский, которого не знал, а на тональность голоса.

— Он почему-то решил, что я должен ему два миллиона долларов.

— А ты должен ему?

— Посмотри на меня, малыш, разве я смахиваю на должника? — рассмеялся Мартынов.

— Так значит, этот барыга предъявляет без сходняка и необоснованно?

— Ты, я вижу, не раз бывал в Сочах…

— Три ходки, босс, после третьей объявили в розыск, но я успел проскочить на границе.

— О чем вы там воркуете, выродки? — поинтересовался Джексон. Его люди и он сам заняли удобную позицию у входа на этаж и теперь ждали удобного момента.

— Пусть Малкольм пригласит к лестнице кого-нибудь из своих «шестерок», знающих русский! — крикнул Мартынов. — Пока мой друг побеседует с ним за жизнь, я подумаю, как найти приятный для обеих сторон исход дела!.. — Притянув за рукав громилу Трофима, Андрей поморщился: — Браток, поговори тут несколько минут, мне нужно кое-какие меры предосторожности предпринять. Иначе пока мы ушами хлопаем, по лестнице «В» спустится десяток уродов и расстреляет нас в упор. Я так думаю, что они уже идут…

— Тогда не стой здесь, босс, — испуганно проговорил Трофим и обратил свой глас к верхнему этажу. — Эй, пархатые!.. Подошел кто?

— Ты кто будешь, человек? — раздалось сверху.

— Я-то буду Троша Саранский, в Крестах коронованный, а вот ты кто будешь, добрый человек?

— А я из Владика, Вова Мершалов, слыхал?

— Вов на Руси столько, что всех их раком от Владика до Калининграда не переставить, — резонно заметил Трофим. — Что, что Вова?..

Поняв, что разговор завязался и, судя по всему, надолго, убедившись в том, что неграм нос не сунуть, пока не наговорятся русские, Мартынов тихо спустился с лестницы и быстро пошел по коридору. За нападение со спины теперь можно было не беспокоиться. Малкольм послал двоих французов на разведку, этим и ограничился. Если бы был кто-то еще, он уже давно бы себя обнаружил.

По дороге выбил локтем стекло на пожарном гидранте и выдернул из образовавшейся ниши закрепленный на скобах топор с длинным красным топорищем. Не сбавляя шага, определил три кабинета, расположенные под офисом Малкольма, раскинувшегося просторами этажом выше, и с размаху всадил топор в косяк одной из двери.

Пожарный инструмент вошел в дверь, как в масло. Рванув его на себя, Мартынов выворотил замок и толкнул створку. Осмотр его не удовлетворил.

Через тридцать секунд топор выбил замок на второй двери, и именно здесь советник обнаружил то, что искал. Зажав под мышкой СВЧ-печь, он вернулся в первый кабинет и занялся странными, по меркам американского обывателя, приготовлениями.

Он забил чрево микроволновки собранными из шкафов и столов баллонами с лаком для волос, средствами для чистки окон и полиролью. Когда дверца захлопнулась, для чего пришлось потратить немало усилий, Мартынов снова прошелся по кабинетам, отрывая шнуры от всех видов аппаратуры, находящейся в помещении. Оставляя за собой изуродованные лампы, принтеры и ксероксы, он опять вернулся в кабинет, где стояла печь, и принялся быстро скручивать шнуры меж собой. Время от времени он выходил в коридор, чтобы послушать, о чем идет речь на площадке.

Там шел нормальный русский диалог:

— Ты фуфло, потому что понятия для тебя пустой звук, и за пару баксов ты готов лизать жопу даже неграм.

— Ты кто такой, чтобы судить, олень?

— Я — вор в законе, и уборщиком работаю не на глазах братвы, а вдали от родины!

— А мы кто: не братва?!

— Вы — плесень!

— Fuck you, russian pig!.. — изредка втирался в диалог монолог Джексона.

Удовлетворенный, Мартынов в последний раз вернулся в кабинет и быстро прикрутил два голых конца самодельного удлинителя к вилке печи. Удостоверившись, что работа выполнена качественно, Мартынов вскочил на подоконник, распахнул обе рамы и осторожно посмотрел наверх. Окно в офисе президента «Хэммет Старс» было наглухо задраено: Стив Малкольм боялся сквозняков, поэтому не включал в своем кабинете даже предусмотренный экологическими требованиями кондиционер.

Зажав печь под мышкой, Мартынов аккуратно проследовал по выступу на стене до пожарной лестницы, стараясь не смотреть вниз. Вегас с высоты двадцать девятого этажа был великолепен, и можно было даже различить светящееся интимными огоньками кафе, в котором сидела и попивала свою «Маргаритку» Сандра, но чего Андрей сейчас хотел меньше всего, так это любоваться видами. Глядя прямо перед собой и ощущая спиной «шубу» стены, он добрался до лестницы, развернулся и с печью в руке начал осторожный подъем.

Оказавшись на уровне тридцатого этажа, он снова ступил на выступ… До вмурованного в стену кондиционера образца восьмидесятого года оставалось не больше десяти метров. Этот короб напоминал размерами ламповый телевизор и, окажись Малкольм любителем искусственного морского воздуха, он давно был бы снят и заменен на комнатный.

Дойдя до него, Мартынов осторожно, стараясь не пошатнуться, перенес на руках перед собой печь и поставил на кондиционер вплотную к стеклу таким образом, чтобы дверца смотрела внутрь помещения.

Выбрав на панели печки режим жарения мяса с дополнительной функцией вентиляции («золотистая корочка»), Андрей двинулся в сторону по выступу…

Преодолев обратный путь, он забрался в окно кабинета этажом ниже и, держась за свисающий с тридцатого этажа скрученный удлинитель, перевел дух. Еще месяц назад он не повторил бы свою выходку и за сотню тысяч…

— Ну что, Стив, потанцуем?.. — замерев на секунду с раздвоенным шнуром перед розеткой, Мартынов вдруг почувствовал непреодолимое желание торопиться: разговор на лестничной площадке начинал выходить за рамки стандартной «солнцевской» ругани.

Два оголенных конца вошли в отверстия, словно для того и предназначались…

Вернувшись на площадку, Мартынов понял, что дела плохи. Джексон орал, на потолке слышались звуки шагов его команды, Малкольм увещевал Мартынова вернуть деньги, Трофим держался мужественно и спокойно, как и подобает человеку, приглашенному разводить мосты, но не понимающему, в чем суть проблемы.

— Босс, я ничего не понимаю, — сказал он. — Одни орут — десять миллионов, другие — семь, третьи — два. Ты что, всем по кругу в Америке задолжал? Вообще-то, я думал, ты ушел…