КИМ 1

На следующий день начался штурм. Второй инженерно-штурмовой роте предстоял захват Архитектурного факультета, представлявшее из себя большое трехэтажное здание, сложной формы, состоявшее из центральной части с выдававшимся вперед фронтоном и двух крыльев, правое из которых дважды загибалось под прямым углом, образуя просторный двор, внутри которого был разбит сквер.

Штурм проходил по единой для все зданий университетского городка схеме: сначала танки пушечным огнем подавили огневые точки вокруг и внутри здания, затем внутрь вошли штурмовики. Часть роты при этом вошла через парадный вход, а часть - через боковой, на другой оконечности правого крыла.

Зачистка осложнялась наличием большого количества лестниц, по которым националисты то и дело заходили штурмующим в тыл, оказываясь в уже, казалось бы, зачищенных коридорах. Из-за этого части бойцов в группах приходилось держать тыл, двигаясь спиной вперед и, чтобы не кружилась голова, постоянно сменяя друг друга.

Другой, совершенно неожиданной проблемой оказалось громкость выстрелов. Пистолеты-пулеметы, которыми в массе своей были вооружены штурмовики, имели сверхзвуковую начальную скорость пули, отчего во время стрельбы в коридорах звуки выстрелов сильно били по ушам. Про автоматические винтовки, спроектированные под мощный патрон и имевшие начальную скорость пули под восемьсот метров в секунду и говорить было нечего. После первых же перестрелок штурмовики ощущали себя так, будто их мешком по голове стукнули.

Один раз, вообще, чуть не дошло до огня по своим. Группа «Авангард» с еще одним отделением двигалась по коридору правого крыла, и собралась было уже повернуть за угол, как Максим услышал за поворотом звук шагов. Максим жестом велел своим остановиться и замереть и, стараясь двигаться как можно тише, подошел к повороту. Прислушавшись, он убедился, что звук шагов ему не послышался, но, только он собрался высунуть за угол свою автоматическую винтовку и дать поперек коридора очередь на полмагазина, как ему показалось, что за поворотом кто-то отдал команду на русском.

– Стой, кто идет!
– крикнул Максим. – Отзовитесь, а то стреляю!

– Свои! Не стреляй, б… - откликнулся голос из-за поворота, присовокупив в конце заковыристую матерную конструкцию.

– Верю, что свои! – хмыкнув, ответил Максим.
– Выходите!

Вышли, опознались. Оказалось, что красноармейцы, чуть не попавшие под дружественный огонь, были из группы, зачищавшей первый этаж, которым надоело, что националисты постоянно лезут со второго этажа и заходят им в тыл. Вот они и отправили нескольких бойцов найти и уничтожить националистов на втором этаже, где те и столкнулись с группой «Авангард». И только благодаря Максиму, который и сам не понимал, как ему, в его оглушенном выстрелами состоянии, удалось услышать шаги, все обошлось благополучно.

Об инциденте было немедленно доложено командованию, после чего зачистка здания продолжилась, но уже в более осторожном режиме. Наконец, штурмовики дошли до деканата, расположенного на третьем этаже. Но, не успели штурмующие решить, как им вскрыть массивные дубовые двери деканата, как эти самые двери распахнулись и из них в холл выскочили трое националистов, по-видимому, решившие продать свою жизнь подороже. И, что хуже всего, в руках у них были немецкие пистолеты-пулеметы, на ближних дистанциях - оружие страшное.

Открыть огонь, впрочем, успел только один, выпустив длинную очередь и ранив одного из красноармейцев. В ответ из холла раздалось несколько выстрелов, звуки которых слились практически в одну очередь, после чего все стихло. Стрелявший националист сполз по стене возле дверей, остальные двое мешками повалились в дверной проем.

Все произошло настолько быстро, что находившиеся в холле штурмовики вначале ничего не поняли, затем их взгляды сошлись на сержанте госбезопасности Шнайдер, державшей револьвер на уровне пояса с левой рукой в районе курка. Судя по ошалелому виду девушки, она сама была поражена не меньше других.

– Ich verstehe nicht...
– пробормотала Грета, глядя на лежавшие передней тела.
– Was habe ich getan?[2]

– Научилась-таки, - усмехнулся Максим, припомнивший желание Греты освоить стрельбу из револьвера по-ковбойски, после чего подошел к девушке и легонько встряхнул ее за плечо.
– Отомри, подруга! Посмотри лучше раненого бойца!

– Was? Ja, jetzt![3]– увидев раненого, Шнайдер тут же подобралась и принялась командовать.
– Ты и ты! Аккуратно перенесите его на диван и помогите снять снаряжение!

Двое красноармейцев безо всяких возражений выполнили распоряжение Греты и, придерживая раненого в сидячем положении, стали снимать с него снаряжение. Сама же Грета стянула перчатки и принялась расстегивать на нем китель. Разорвав на раненом майку и стянув ее с плеч, Шнайдер приступила к осмотру.

– Плохо дело, - нахмурившись, прокомментировала Грета.
– У него два ранения в правую руку, одно в плечо и одно в грудь. Причем последнее слепое, похоже, что пуля застряла в лопатке. Я его, конечно, перевяжу, но его срочно нужно в госпиталь…

– А если ему морфий вколоть?
– спросил один из красноармейцев.

– Морфин, - машинально поправила Грета, бинтуя раненому плечо.
– Было бы неплохо, но у меня его нет. Санинструкторам морфин не положен.

Пока Шнайдер занималась перевязкой, лейтенант Сидоренко отправил вестового к командованию доложить о захвате здания и запросить эвакуацию раненых. Вскоре на третий этаж прибежали санитары с носилками, которые забрали раненого, а еще чуть позже штурмовиков сменили испанские части.

Инженерно-штурмовые роты вернулись в казармы, где получили возможность поесть, помыться и отдохнуть. На сегодня для них война была окончена.

Одну неделю спустя…

12 марта 1937 года. 19:30.

Мадрид.

Восемь дней продолжалась операция по зачистке университетского городка от националистов.

Еще вечером четвертого числа, после того как бойцы пришли в себя после боев, командиры инженерно-штурмовых рот усадили командиров взводов и рот писать рапорты, требуя максимально подробно указать проблемы, с которыми красноармейцы столкнулись во время штурмов. И в большинстве рапортов командиры указали на проблемы со слухом после стрельбы в закрытых помещениях.

Штаб бригады во главе с полковником Малиновским сделал из рапортов соответствующие выводы и на следующий день, пока штурмовики отдыхали, красноармейцы из хозяйственной части бригады обошли городские аптеки, закупив для инженерно-штурмовых рот около пятисот пар берушей.

Вечером того же дня было проведено совещание, на котором присутствовали все бойцы инженерно-штурмовых рот. Целью совещания было придумать хотя бы простенькую систему жестов, чтобы бойцы в берушах могли взаимодействовать друг с другом. Максим, также присутствовавший на этом совещании, только зубами скрипел от досады, припоминая, что у него в ноутбуках были уже готовые системы жестов, применяемые в двадцать первом веке. Но, даже если он сегодня же отправит запрос в Осинформбюро, необходимые материалы прибудут в Мадрид не раньше, чем со следующим конвоем, поэтому в ближайшие дни придется как-то импровизировать.