Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Кинематограф по Хичкоку
Шрифт:

В "Иностранном корреспонденте" есть один необычный кадр, не знаю, почему меня никогда не спрашивают о том, как он сделан. Это когда самолет падает в море. Камера находилась внутри кабины, над плечами пилотов, пытавшихся выровнять самолет. Между их спинами сквозь стекло кабины видно, как приближается океан. И потом– без всякого монтажа– самолет ударяется о воду и вода заливает кабину с сидящими в ней пилотами. Вся сцена снята одним планом, без склейки!

Ф.Т.Видимо, Вы использовали комбинированную съемку, впечатывая потоки воды на ранее снятый план с летчиками.

А.Х.Я использовал рир-экран из бумаги, за которым помещался резервуар с водой. Самолет падал в воду, и когда вода смыкалась вокруг него, нажимал кнопку, и вода из резервуара ударяла, прорывая экран. Ее напор скрыл следы наших ухищрений.

Чуть позже я ввел еще

один трюковый кадр. Прежде чем самолет уходил под воду, мы показывали, как люди в поисках спасения вылезают на крыло и пытаются оторвать его от фюзеляжа. На дне огромного резервуара с водой мы установили рельсы и поставили на них самолет. И когда крыло было отломано, оно покатилось по этим рельсам. Работая над этими трюками, мы получили огромное удовольствие.

Ф.Т.И эффект был поразительный!

А.Х.Много материала для этого фильма было отснято второй съемочной группой в Лондоне и Амстердаме. Это было в 1940 году и наш оператор, который направлялся из Лондона в Амстердам, был торпедирован и потерял все свое снаряжение. Ему пришлось повторить маршрут.

Ф.Т.Говорили, что "Иностранный корреспондент" очень понравился доктору Геббельсу.

А.Х.До меня тоже дошли такие слухи. Вполне возможно, что ему раздобыли копию фильма в Швейцарии. Фильм был с начала до конца выдуман, а в моих фантазиях, как мы выяснили, нет места ненавистному правдоподобию. В "Иностранном корреспонденте" действовал мужской вариант старушки из "Леди исчезает". Ведь тайной там владеет пожилой джентльмен.

Ф.Т.Вы имеете в виду мистера ван Меера?

А.Х.Да, его секрет и был нашим "МакГаффином"!

Ф.Т.Вы говорите о МакГаффине как предлоге для разработки сюжета?

А.Х.В данном случае– то, за чем охотятся шпионы. Вообще это требует особых пояснений. Действие большинства рассказов Киплинга, как Вы знаете, происходило в Индии, и речь в них шла о противоборстве местных жителей с британскими силами на афганской границе. Это были по большей части шпионские истории, стержень которых составляли попытки проникнуть в какую-нибудь крепость за секретными бумагами. Кража этих документов и была изначальным МакГаффином. А теперь этим термином обозначается всё в этом роде: кража планов и документов, обнаружение тайны– все равно что. Бессмысленно пробовать постичь природу МакГаффина логическим путем, она неподвластна логике. Значение имеет лишь одно: чтобы планы, документы или тайны в фильме казались для персонажей необыкновенно важными. А для меня, рассказчика, они никакого интереса не представляют.

Вам, может быть, интересно узнать, откуда появилось это слово. Это, по всей вероятности, шотландское имя из одного анекдота. В поезде едут два человека. Один спрашивает: "Что это там на багажной полке?"– Второй отвечает: "О, это МакГаффин."– "А что такое МакГаффин?"– "Ну как же, это приспособление для ловли львов в Горной Шотландии."– "Но ведь в Горной Шотландии не водятся львы."– "Ну, значит, и МакГаффина никакого нет!" Так что видите, МакГаффин– это, в сущности, ничто.

Ф.Т.Забавно. Идея чудная.

А.Х.Не менее забавно и то, что когда я впервые начинаю работать с тем или иным сценаристом, он становится прямо-таки одержимым МакГаффином. И хотя я не устаю повторять, что все это абсолютно неважно, он прилежно выдвигает проект за проектом с тем, чтобы все досконально разобъяснить. Например, за чем охотятся шпионы в "39 шагах"? За человеком, у которого оторвано полпальца? А женщина в начале фильма, она что, знала какой-то важный секрет? И потому ее закололи?

На первых порах мы полагали– и совершенно напрасно,– что раз дело идет о жизни и смерти, для развития сюжета нужно нечто основательное. В первом варианте сценария, когда Роберт Донат прибывает в Шотландию, он по пути к шпионскому гнезду собирает дополнительную информацию. Он подымается на вершину горы и, глядя оттуда вниз, видит, что в горе напротив вмонтированы секретные самолетные ангары на случай бомбардировки. Сперва мы считали, что МакГаффин для нашего случая должен быть внушительный и зрительно впечатляющий. А потом наши размышления пошли таким путем: а что же предпримет Донат, обнаружив эти ангары? Пошлет донесение с обозначением дислокации? И какие же контрмеры примут тогда враги?

Ф.Т.По-моему, здесь был единственно возможный сценарный ход– взорвать эти ангары.

А.Х.Мы и это просчитали. Но как взорвать целую гору? Короче, мы запутывались

все больше и больше, пока не остановились на простейшем решении.

Ф.Т.Другими словами, МакГаффину нет нужды быть важным или серьезным, и даже предпочтительно, чтобы он обернулся чем-нибудь тривиальным и даже абсурдным, вроде популярной мелодии из "Леди исчезает".

А.Х.Точно. В "39 ступенях" МакГаффин– механическая формула для конструирования самолетного мотора. Вместо того, чтобы записать ее на бумаге, шпионы "записали" ее в мозгу мистера Мемори, чтобы таким способом вывезти этот секрет из страны.

Ф.Т.Если я Вас правильно понял, всякий раз, когда на карту ставится человеческая жизнь, согласно правилам драматургии, обеспокоенность за нее должна достичь такого напряжения, что о МакГаффине просто забывают. Но эта стратегия очень рискованна, не так ли? Аудитория ведь может и не удовлетвориться развязкой, то есть МакГаффином? Правда, я заметил, что Вы помещаете ее не в самом конце, а где-нибудь на пути к нему, когда ожидание развязки еще не настолько сильно сконденсировалось.

А.Х.Все это так, но главное, что я вынес для себя, что МакГаффин– это ничто. В этом я убежден, но доказать это другим практически не удается. Мой лучший– а для меня это означает– пустейший, наиболее незначительный и даже абсурдный МакГаффин– тот, что мы использовали в "К северу через северо-запад". Это, как Вы помните, шпионский фильм, и главный вопрос, на который там нужно было ответить– за чем же охотятся шпионы. В чикагском аэропорту человек из ЦРУ объясняет ситуацию Кэри Гранту и тот в недоумении обращается к стоящему рядом, имея в виду Джеймса Мейсона: "Чем он занимается?" А этот контрразведчик: "Можно сказать, вопросами импорта и экспорта."– "Но что же он продает?"– "Государственные тайны." Вот видите, МакГаффин здесь в своем чистейшем выражении– он не представляет собой ровным счетом ничего!

Ф.Т.Да, с этим все ясно. Ваши слова свидетельствуют о том, что Вы всегда четко представляете себе, что делается, и все продумываете до конца.

А между тем именно эти фильмы с МакГаффином имеют в виду критики, когда утверждают, что "Хичкоку нечего сказать". Мне кажется, на это возможен только один ответ: кинематографист и не должен ничего говорить, его задача заключается в том, чтобы показывать.

А.Х.Точно.

Ф.Т.Сразу после "Иностранного корреспондента" Вы принялись за постановку фильма, выходящего из общего ряда Ваших произведений хотя бы уже тем, что это единственная Ваша американская комедия. "Мистер и миссис Смит"– классическая история супружеской пары, которая расходится, опять соединяется и вновь ссорится.

А.Х.Это был дружеский жест по отношению к Кароль Ломбард. Она была тогда замужем за Кларком Гейблом и спросила, не сделаю ли я для нее картину. В минуту слабости я принял это предложение и в основном следовал сценарию Нормана Красны. Поскольку тип людей, изображавшихся там, был мне абсолютно чужд, я лишь снимал на пленку эпизод за эпизодом так, как они были написаны.

Со съемками этого фильма связан один побочный инцидент. Еще за несколько лет до моего переезда в Голливуд критики цитировали якобы произнесенную мной фразу: "Актеры– домашний скот". Не могу теперь вспомнить, по какому поводу я обронил это замечание. Может быть, оно вырвалось у меня в эпоху первых звуковых фильмов, во время работы с театральными актерами. Когда у них шли утренние спектакли, они покидали съемочную площадку слишком уж заблаговременно, но я подозревал, что они позволяют себе посибаритствовать за завтраком. А для нас это потом оборачивалось бешеной гонкой. Лично я считал, что будь у них побольше совести, они удовлетворялись бы в подобных случаях бутербродом, проглоченным в такси, чтобы попасть в театр с запасом и вполне успеть наложить грим и не опоздать с выходом на сцену. Мог быть и другой повод для пренебрежительного высказывания на их счет. Мне случилось ненароком подслушать болтовню двух актрис в ресторане. Одна спрашивает:" А чем ты сейчас занимаешься, дорогая?" Вторая отвечает: "А-а, кино",– таким тоном, каким миллионерша рассказывает о посещении трущоб. Отсюда мое недовольство этими людьми, которые приходят к нам исключительно в поисках заработка. Но еще хуже писатели, особенно здешние, голливудские. Они прибывают из Нью-Йорка, заключают контракт с "МГМ" и только потом изволят интересоваться: "А что Вы от меня хотите?" Некоторые из них подписывают контракт на три месяца только затем, чтобы провести их на дармовщину в Калифорнии. Да, а почему мы об этом заговорили?

Поделиться с друзьями: