Кинг
Шрифт:
Саванна ходит по периметру комнаты, ее босые ноги бесшумно ступают по плиточному полу, пока она проводит руками по всему. Касаясь краев стопки чистых холстов, которые я заказал. Обводя деревянные рамы полудюжины мольбертов, разбросанных по комнате. Проводя пальцами по столам, заваленным тюбиками масляной краски, той же марки, которую я заметил на заднем плане одной из фотографий, которыми она поделилась в сети.
Из-за того, как комната выделяется из остального дома, три стены представляют собой окна, с французскими дверями, идентичными тем, что в спальне, ведущими во двор. И есть три световых
Сейчас на улице темнеет, но я расставил регулируемые лампы в каждом углу, а верхний свет установил на слабый свет, поэтому мне легко увидеть лицо Саванны, когда она останавливается в дальнем конце комнаты и медленно поворачивается ко мне лицом.
Осмотрев в тишине каждый дюйм, я с удивлением слышу, как она спрашивает: «Когда?»
"Вчера вечером."
Ее взгляд блуждает по комнате. «Как?»
Уголок моего рта приподнимается. «Отвратительно богатый, помнишь?»
«Почему?» — ее голос слышен, и я уже иду через комнату, обхватив ее лицо руками.
«Потому что я могу. И потому что миру нужно твое искусство».
По ее мягкой щеке катится одинокая слеза, и я вытираю ее подушечкой большого пальца.
«Ты это серьезно?» — шепчет она, пристально глядя мне в глаза.
«Да, Саванна Бэби. Я серьезно».
С моими руками на ее лице я чувствую ее намерения, чувствую, как она поднимается на цыпочки. И знает ли она, что делает, или нет, я не колеблясь встречаю ее движение. Наклоняюсь, прижимаюсь губами к ее губам.
Я смотрю, как она зажмуривает глаза, выпуская еще одну слезу. Но она не отстраняется и не напрягается.
Ее рот мягкий напротив моего. И я позволяю себе задержаться на один вдох. Одно движение моих губ напротив ее губ, прежде чем я отстраняюсь.
«Больше не плачь». Я вытираю следующую слезу. «Я знаю, сейчас это трудно увидеть, но ты можешь быть счастлива здесь».
ГЛАВА 27
Саванна
Здесь ты можешь быть счастлива
Слова Кинга постоянно звучали у меня в голове с тех пор, как мы покинули мою новую студию.
Моя студия.
Я смотрю на свое отражение, продолжая чистить зубы, хотя положенные две минуты уже прошли.
Я поцеловала его.
Мой внутренний голос не перестает напоминать мне о том, что я поцеловала мужчину, который разрушил мою жизнь. А все потому, что он купил мне художественные принадлежности.
Но это не совсем точно. Он сделал больше.
Миру нужно твоё искусство.
Когда мое зрение затуманивается, я наклоняю голову вперед и выплевываю в раковину излишне вспененную зубную пасту.
Я почти уверена, что он пользовался этой же зубной щеткой, когда готовился ко сну. Но мне все равно. Я имею в виду, я уже поцеловала его, дважды. Так что, какое это имеет значение?
Я намеренно опустила взгляд, когда он вышел из ванной, — будучи почти уверена, что он спит только в боксерах, — не желая стать свидетелем того, как его фантастическое тело гуляет по комнате, полностью демонстрируя себя. Вот почему я провела здесь последние двадцать минут, умываясь, меняя свою футболку на другую футболку Кинга,
оттягивая неизбежное.Чем раньше мы ляжем спать, тем быстрее я смогу оставить этот день позади.
Расправив плечи, я выключаю свет и открываю дверь ванной.
Я делаю один шаг в спальню, прежде чем остановиться. «Серьезно?»
Кинг не двигается, только поднимает взгляд, глядя на меня поверх оправы очков.
Бля. Очки.
«Что?» — он звучит действительно озадаченно, и мне хочется ударить его сейчас, больше, чем когда-либо. Потому что как он посмел.
Как. Он. Осмелился.
Кинг сидит, прислонившись спиной к мягкому изголовью, подушка за поясницей, ноги, к счастью, спрятаны под покрывалом, но обнаженная грудь выставлена напоказ, пока он печатает на ноутбуке, лежащем у него на коленях. С долбаными очками в черной оправе на его отвратительном вылепленном из мрамора носу.
Я отказываюсь сравнивать себя с ним. Я знаю, что выгляжу как неряшливая картошка в чужой одежде. А после свободы моим первым желанием будет резинка для волос, потому что мне невероятно надоело, что волосы распущены и торчат из-под лица.
«Какие-то проблемы?» Его тон изменился, и самодовольство подсказало мне, что он прекрасно знает, насколько сексуальным он выглядит.
Я уже рассматривала и отвергла идею спать на полу. Это может дать мне несколько дополнительных футов расстояния, но это тело за тридцать не создано для жесткого сна.
«Да, есть проблема», — бормочу я. «Большая тупая волосатая проблема».
«Какая именно?»
«Ой, заткнись», — рявкаю я на него, выключая свет на своей стороне кровати.
У него хватает порядочности придержать язык, пока я не залезаю на матрас и не использую все свободные подушки, чтобы создать барьер между нами.
«Никогда не думал, что ты сторонник стен».
Все еще отказываясь считать его забавным, я поправила последнюю подушку и легла на бок, отвернувшись от него. «С кроватью такого размера, я предполагаю, что у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы оставаться на боку».
«Клянусь». Он замолкает на мгновение. «Тебе не мешает звук клавиатуры?»
Я пожимаю плечами, потому что не знаю.
Проходит еще несколько мгновений, прежде чем он говорит: «Спокойной ночи, Саванна».
И пока его пальцы барабанят по клавиатуре, я позволяю усталости утащить меня в забытье.
ГЛАВА 28
Саванна
«Проснись и пой, соня», — голос раздается у моего уха, и я поворачиваю голову на звук.
Тревожно знакомая тяжесть нависает над моей спиной, и я стону, когда мое положение становится ясным. «Сукин сын».
Грудь под моим лицом трясется от смеха. «Не сердись на меня, это не я сломал твою хорошо построенную перегородку».
Я ворчу еще больше ругательств, его волосы на груди щекочут мои губы, но у меня такое чувство, что он говорит правду. Потому что это не та поза, в которой я заснула.
По крайней мере, сегодня утром моя нога не перекинута через его ногу. Вместо этого я просто зарылась в его бок.
«Я бы с удовольствием остался здесь, поверь мне». Его выдох ерошит мне волосы. «Но грузчики встретятся с нами всего через час. Так что нам пора идти».