Кинокава

Хана проверила густоту туши.

– Позволь мне, – сказала она дочери.

Фумио молча пододвинула к ней шкатулку, и Хана написала на гигантском амулете: «Фумио, 26 лет». Оказавшись в павильоне Мироку, этот амулет затмил собой все остальные, которые легко поместились бы на ладони. Фумио поднялась на цыпочки и повесила свои шарики высоко-высоко. Они поискали амулет, который Хана принесла сюда ради Кадзухико, но старые обереги почернели настолько, что прочесть иероглифы уже не представлялось возможности. Некоторые порвались, и теперь из дырок в шелке хабутаэ забавно торчала вата.

Вернувшись домой, Фумио принялась взахлеб описывать свой визит в храм.

– Не могу сказать, что верю в силу амулетов, но на душе действительно стало гораздо легче.

Ситуация сложилась немного неловкая. Фумио всегда отрицала древние традиции и преданно следовала современному стилю жизни. Но Хане не хотелось обижать дочь, поэтому вместо того, чтобы указать ей на расхождение слов с поступками, она раскритиковала ее наряд:

– Нельзя ли сделать что-нибудь с этим безобразным платьем? Ты в нем настоящая неряха. Не забывай, к нам постоянно гости приходят.

– Мне все равно, что люди думают, – отмахнулась верная себе Фумио.

В новогоднюю ночь 1931 года в Канто начался невиданный снегопад. Даже на западе после лунного Нового года пошел снег, и на землю в префектуре Вакаяма лег белый покров в три суна толщиной – зрелище поистине редчайшее для этих мест. Поздравляя друг друга с праздником, местные жители неизменно добавляли фразу, которую никто и никогда прежде не произносил: «Снег означает богатый урожай». Все обитатели города Вакаямы пребывали в прекрасном расположении духа.

Фумио лежала в родильном отделении больницы Красного Креста в Такамацу-мати и смотрела в окошко на снег.

– Слишком ярко. У меня от снега глаза болят.

Хана встрепенулась, припомнив болезнь Ясу, и поспешила задернуть шторки.

– Как малыш, матушка?

– Хорошо, не переживай.

Ребенок Фумио родился на месяц раньше срока, и его поместили в странный бокс под названием инкубатор. Медсестры заботливо ухаживали за несчастным младенцем, который не смог криком известить мир о своем появлении и до сих пор был не в состоянии сосать грудь.

– Ни хранитель Дзисонъин, ни амулет не помогли, матушка.

– Что ты такое говоришь? Поспи-ка лучше, а то окончательно сил лишишься.

– Ребенок совсем слабенький? – Фумио вдруг резко села и выкрикнула: – Я же его не потеряла, правда? Только не это… Опять…

– Тише, Фумио, успокойся! Разве доктор не сказал тебе, что с ребенком все будет в порядке?

– Откройте окно, пожалуйста. Как можно думать о чем-то приятном в темноте?

Хана впустила в комнату свет, поглядела на сыплющиеся с неба снежинки и сменила тему:

– Как тебе нравится имя Юкико? [77] Юкико Харуми. По-моему, неплохо.

– Думаю, вам надо прочесть вот это. – Фумио достала из-под подушки конверт со штемпелем Нью-Йорка и протянула его Хане. На канцелярской бумаге красовался список из десяти имен мальчиков и десяти имен девочек. Среди мужских значились Ёсихико, Фумихико, Акихико, Тосихико и Хидэхико, среди женских – Тосико, Ёко, Тикако, Эцуко, Ханако и Кадзуко. – Матушка, сходите к господину Киносьте, пусть он выберет ребенку имя до церемонии седьмого дня. – Говоря это, Фумио застенчиво опустила глаза.

77

Женское имя Юкико записывается двумя иероглифами: «снег» и «ребенок».

Господин Киносьта был прорицателем, который прекрасно разбирался во всевозможных обычаях, давал советы по строительству домов и выбирал детям имена. Хана часто обращалась к нему, когда у нее возникали какие-то трудности. Однажды она советовалась с ним по поводу странной болезни Томокадзу. И вот теперь Фумио, которая никогда не верила в пророчества, хочет, чтобы господин Киносьта выбрал имя для ее ребенка!

Через семь дней после рождения малышку, которая по-прежнему лежала в кислородном инкубаторе, назвали Ханако. Это имя было похоже на имя Ханы только по звучанию, записывалось оно другими иероглифами.

– Отличный выбор, – похвалил Косаку, приехавший в больницу поздравить племянницу и посмотреть на ее ребенка.

III

Глядя на листья лотоса во рву, Хана и ее внучка перешли через первый подъемный мост и очутились на землях замка Вакаяма, к которому бежала крутая извилистая дорога. Тэнсю [78] неожиданно скрылась из виду – архитектурный прием, часть японского оборонительного искусства. На подступах к цитадели эта белая трехъярусная башня была видна издалека, но здесь, в пределах первого кольца укреплений, ее закрывала высокая каменная стена. Справа распускало листочки старое камфорное дерево.

78

Тэнсю – центральная укрепленная башня в японской замковой архитектуре XVI–XVII вв.

– Это и есть сакура, бабуля? – прозвенел высокий голосок Ханако, и маленький пальчик указал налево.

– Нет, милая. Это персик.

Для Ханако эти цветы были настоящей экзотикой, и девочка во все глаза смотрела на персиковую рощицу. Деревья уже отцветали, в начале лета на веточках появятся крошечные плоды. Более упругие, чем у сакуры, шелковистые розоватые лепестки словно передавали бледному девичьему личику свои нежные краски. Хана пожала руку внучки:

– Сакуру увидишь с верхних ступенек вон той лестницы.

– Правда?

Сердце Ханы неожиданно сжалось от жалости к девочке, которую она не видела вот уже шесть лет. После больницы Красного Креста Ханако переезжала с места на место вслед за отцом – его постоянно переводили в новые отделения банка. Теперь она училась в третьем классе, но четыре времени года Японии были для нее в новинку, и она не могла отличить цветок сакуры от цветка персика. Девочка чем-то напоминала Фумио. Вполне возможно, что дочь Ханы, всегда выступавшая против всего японского, сознательно решила воспитать своих детей в стране вечного лета и тем самым раз и навсегда оторвать их от японских корней.

– Разве ты не видела цветки персика рядом с выставкой кукол на Праздник девочек? [79] До недавнего времени токонома в этот день украшались исключительно персиковыми веточками.

– Но у меня была температура, и я почти все время пролежала в кровати. Так и не удалось полюбоваться цветами.

Девятилетняя Ханако казалась развитой не по годам, и не только из-за того, что говорила как взрослая. Родившаяся раньше срока, она была худой и высокой, часто болела, постоянно пропускала школу и проводила много времени в кровати с книгой в руках. Ее необычная речь нередко шокировала Хану. Тем не менее та со вздохом облегчения заметила, что внучка, к счастью, не унаследовала буйного темперамента Фумио.

79

Праздник девочек называется еще Праздником цветения персика и отмечается в третий день третьего месяца по лунному календарю.