Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия

А вот ещё одно свидетельство любви абхазов к своим четвероногим помощникам.

Одному человеку ещё при жизни удалось побывать на том свете. Там он встретил покойного Сасрыкву – прославленного героя-нарта и с горечью убедился, что стол богатыря совершенно пуст. А причина была проста: Сасрыква умер последним из нартов, и некому его было помянуть на земле. Человек вернулся с небес на землю и устроил по Сасрыкве роскошные поминки. Растроганный нарт спустился на землю и подарил отзывчивому земляку самое дорогое – своего коня и своих собак. Волшебный конь Гьамыда (или Бзоу) был наделён острым умом и способностью говорить по-человечьи, а собаки-волки днём и ночью неусыпно стерегли несметные стада и табуны.

В Абхазии, на левом берегу реки Аалдзга, на горе стоит христианский храм «Лашкиндар» (Алышкендыр) [20] . Над его главным входом вмурована известняковая плита размерами 45 на 110 см. На ней вырезан профильный контур двух собак, стоящих друг против друга. Между ними лежит некий овальный предмет, на который каждая из собак поставила переднюю лапу. Храм построен в VI или VII веке на месте языческого капища. А плиту вставили предприимчивые христианские священники, чтобы заманить в храм неофитов, вчерашних поклонников Айтара и его семи воплощений. И эта белая плита с загадочным изображением собак – последнее, что осталось от древней кумирни, посвященной божеству собак и собаке-божеству Алышкентыру.

20

Бжания… С. 324.

Амарок

Волшебный волк в эскимосской мифологии.

У самой кромки Северного Ледовитого океана, в царстве снега и льда, там, где, кажется, и жить невозможно, обитает удивительное племя эскимосов (инуитов). Оно поражает своей жизнестойкостью, упорством и мужеством, своим умением приспособиться к невероятно трудным условиям существования в студёной Арктике.

Эскимосы – великолепные рыболовы и охотники. Они в основном промышляют северного оленя карибу и морского зверя.

На своих утлых каяках, вооружённые в былые времена только костяными гарпунами, эскимосы бесстрашно нападали на таких морских исполинов, как киты, белухи, моржи и касатки. И, когда охота была успешной, в стойбище наступал настоящий праздник: люди разделывали многотонную тушу и заготавливали впрок мясо, жир и шкуру [21] , радуясь тому, что впереди их ждёт много дней сытой жизни.

Большую роль в судьбе эскимосов играет собака. На Севере она не только сторож и охотник, но ещё и ездовое животное, и источник ценного меха. А в экстремальных ситуациях собака ценой собственной жизни и собственной плоти не раз спасала людей от голодной смерти.

21

Шкура кита у северных народов считается лакомством.

Окружающий мир эскимосы населяют множеством духов– инуа. Инуа являются «хозяевами» не только конкретных предметов и существ, но и их отдельных свойств и отвлечённых понятий («хозяин карибу», «хозяин луны», «хозяин силы»). Всеми духами повелевает обитающий в нижнем мире верховный дух торнарсюк.

Персонажи эскимосских мифов и сказок могут иметь как человеческий облик, так и облик животных. Среди последних можно встретить и псовых. Например, злобного и коварного ахлута, от которого нет спасения ни на суше, ни на море, потому что он может принимать облик как волка, так и касатки. Ахлута можно опознать по волчьим следам, ведущим к морю и обратно. Не таким кровожадным, хотя и довольно опасным, является другой демонический дух – кеелут, имеющий вид совершенно безволосой собаки. А вот похожий на кеелута кикирн – огромный пёс, у которого шерсть растёт только на лапах, ушах, кончике хвоста и вокруг пасти, – реальной угрозы для человека не представляет, потому что труслив и глуп: встретив человека или собаку, он старается поскорее от них убежать. Впрочем, напугать такое чудище может кого угодно.

И всё же самым известным героем эскимосского фольклора из числа псовых является амарок. Это огромный, чаще всего чёрный, волк. В отличие от волков обычных – животных стайных, он – охотник-одиночка. И горе тому, кто ночью встретится ему на пути, – такого беднягу уже ничто не спасёт и не поможет ему никакое оружие. Хотя, сказать по правде, этот дух умел не только убивать – он был способен и на добрые дела. Как, например, в истории с несчастным мальчишкой по имени Кагсагсюк.

Кагсагсюк был круглым сиротой. Его приёмной матерью была жалкая старуха. Жили они не в основном помещении иглу, как все, а в крохотной каморке в конце тоннеля, который вёл с улицы в жилище. Часто мальчишка спал среди собак, и по утрам, когда мужчины их поднимали плётками, перепадало и ему.

Судьба была неласкова к Кагсагсюку: ко всем его бедам и несчастьям он был ещё и неказистым, хилым пареньком маленького роста. Все обижали заморыша-изгоя. Особенно жестоко над ним издевались дети: то побьют, то испачкают с ног до головы грязью, то набьют одежду снегом, то выбьют зуб…

Кагсагсюк часто в отчаянии убегал в горы и подолгу бродил там в одиночестве, размышляя о том, как бы ему набраться сил и отомстить своим обидчикам.

«Наконец приёмная мать научила его. Однажды, встав между высокими горами, он позвал изо всех сил: «Хозяин силы, выйди! Хозяин силы, приди ко мне!» Тут же появился большой зверь-амарок… Кагсагсюк очень испугался и чуть было не пустился наутёк; но зверь быстро догнал его, обхватил хвостом вокруг туловища и швырнул на землю. Совершенно не в состоянии подняться, мальчик услышал какой-то хрустящий звук и увидел: из его тела, как маленькие игрушки, во множестве посыпались тюленьи косточки. Тогда амарок сказал: «Из-за этих костей ты и перестал расти». Он снова обхватил мальчика хвостом, и они снова упали, но косточек на этот раз высыпалось меньше; а когда зверь швырнул его на землю в третий раз, выпали последние косточки. На четвёртый раз мальчик не совсем упал, а на пятый совсем не упал, а поскакал по земле. Тогда амарок сказал: «Если ты правда хочешь стать сильным и выносливым, то можешь приходить ко мне каждый день». На пути домой Кагсагсюк чувствовал себя намного легче и мог даже бежать; одновременно он пинал ногами и отбрасывал со своего пути камни. Девочки, нянчившие младенцев, встретили его недалеко от дома и закричали: «Кагсагсюк идёт – давайте забросаем его грязью», мальчики принялись бить и мучить его, как раньше; но он не стал противиться, а по старой привычке улёгся спать с собаками. После этого он стал каждый день встречаться с амароком, и тот каждый раз проделывал с ним то же самое. Каждый день мальчик чувствовал, как у него прибавляется сил; на пути домой он теперь отбрасывал ударами ноги целые скалы и, катаясь по земле, заставлял разлетаться камни. Наконец в один из дней зверь не смог опрокинуть его, и тогда он сказал: «Так, этого достаточно; никто из людей теперь не сможет взять над тобой верх. Но ты лучше продолжай вести себя как прежде. Когда придёт зима и море замёрзнет, настанет тебе время показать себя; тогда появятся три огромных медведя, и будут они убиты твоей рукой». В тот день Кагсагсюк всю дорогу бежал, по обыкновению разбрасывая ногами камни направо и налево. Но дома он продолжал вести себя как обычно, и люди мучили его даже больше, чем прежде» [22] .

22

Ринк… С. 32–37.

И вот, наконец, наступила зима. Мороз окончательно сковал море льдом, и охотиться на тюленей стало невозможно.

Однажды в селение прибежали взволнованные мужчины и сообщили, что на айсберге появились три медведя. Никто из охотников напасть на зверей не рискнул. И тогда Кагсагсюк понял: наступило время действовать. Он попросил у мачехи её меховые сапоги, сказав, что тоже хочет посмотреть на появившихся медведей. Старухе это не понравилось, но она всё же бросила ему сапоги и насмешливо добавила: «За это ты мне добудешь одну шкуру на лежанку, а другую на одеяло». Кагсагсюк обулся и, не обращая внимания на удивлённые и насмешливые возгласы зевак, помчался к айсбергу, да так быстро, что за ним потянулось целое облако снежной пыли.

Вот он добежал до ледяной горы и стал взбираться по её склону. Толпа удивлённо притихла. Всё выше и выше поднимается «заморыш»; вот он уже на вершине айсберга, вот подбежал к ближайшему медведю… И тут произошло то, что повергло всех в изумление и ужас: Кагсагсюк схватил медведя за передние лапы и ударил его об лёд с такой силой, что у того отлетели лапы задние! Он швырнул убитого зверя вниз и прокричал: «Обдирайте и делите!» Один из оставшихся медведей встал на дыбы и со страшным рёвом пошёл на отчаянного смельчака. Однако Кагсагсюк не испугался: он разделался с этим медведем точно так же, как с предыдущим, и сбросил его вниз. Затем схватил последнего зверя за задние лапы, спустился с ним с ледяной горы и, подбежав к толпе, принялся им дубасить ошеломлённых зевак. При этом приговаривал: «Этот парень плохо обращался со мной!.. И этот тоже!.. А этот ещё хуже!..» И толпу как ветром сдуло! Все в страхе спрятались в иглу.

Кагсагсюк освежевал добычу, вошёл с двумя медвежьими шкурами в дом и крикнул: «Вот тебе, мать, шкуры! Одна на лежанку, вторая на одеяло». После этого он приказал разделать туши и приготовить мясо.

Потрясённые мужчины не знали, куда бесстрашного героя и усадить, а женщины не знали, как ему услужить! Но это их не спасло. Кагсагсюк расквитался со всеми своими обидчиками и в живых оставил только тех, кто относился к нему по-доброму.

Вот такой «урок вежливости» преподал людям маленький Кагсагсюк. А помог ему в этом великий и ужасный амарок.

Этот волшебный волк замешан ещё в одной истории. Называется она «Брат, который отправился на Алкилинек в поисках сестры». Легенда эта непростая. Датский учёный Хинрик Ринк, опубликовавший её в своей книге «Мифы и легенды эскимосов», пишет о ней так: «Мы считаем, что это одна из легенд, с наибольшей вероятностью имеющих под собой реальную историческую основу. В ней говорится об изобретении собачьей упряжки, о приручении и обучении дикого животного, от которого и произошли современные эскимосские собаки» [23] .

23

Ринк… С. 166–167.