Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия

Шли годы. Подрастал сын Осириса и Исиды. И вот наступил час, когда возмужавший Гор вступил в борьбу с Сетом. Эта тяжба была трудной, часто драматичной и длилась долгие восемьдесят лет. Эннеада, девятка старших богов во главе с Ра, долго не могла решить, кому же присудить двойную корону Египта. Гор и Сет сражались множество раз, нанося друг другу увечья. Чтобы доказать свою правоту, они состязались в беге, бились в облике бегемотов, плыли наперегонки на каменных ладьях… И всегда побеждал Гор!

Исида оказывала своему сыну посильную помощь. Однажды, когда Сет превратился в быка, богиня преобразилась в собаку с ножом на конце хвоста и смело ринулась на врага. Бык-Сет трусливо бежал.

Однако даже терпя поражение за поражением, проклятый узурпатор не хотел возвращать царский сан.

В конце концов боги всё же присудили победу Гору, и Сет вынужден был вернуть законному наследнику трон и корону фараона. Многолетняя вражда закончилась.

Но в самом её начале произошло весьма знаменательное событие. В одном из первых сражений Сету удалось вырвать у Гора, тогда ещё неопытного воина, глаз. Изрубив орган зрения на куски, Сет, по обыкновению, разбросал его по всему Египту. Однако благоволивший Гору Тот нашёл все фрагменты, собрал из них глаз, оживил его в виде Ока Уаджет и вернул Гору. Счастливый Гор отнёс спасённое Око отцу. Осирис проглотил его и воскрес! (И с тех пор в сердце каждого египтянина вспыхнул огонёк надежды на личное бессмертие. Для этого надо было повторить путь Осириса: после смерти сохранить тело, чтобы душа могла рассчитывать на жизнь вечную. С известным упрощением можно сказать, что Осирис своим воскресением победил смерть, и случилось это задолго до Иисуса Христа.) Воскресший великий бог благословил своего сына на праведную битву с Сетом и навсегда удалился в царство мёртвых…

Итак, победив Сета, Гор взошёл на престол и стал править Египтом. Его царствование длилось триста лет. За это время он восстановил в стране мир, спокойствие и порядок, поднял из руин разрушенные Сетом храмы и построил новые. Время его правления стало продолжением Золотого века Осириса. Гор был последним из богов, непосредственно правивших страной. После него трон правителя Та-Кемет занимали уже смертные, считавшие себя земным воплощением Гора. А Гор, оставив Египет на их попечение, занялся делами небесными и загробными: его можно было встретить на Ладье Вечности в свите Ра или в Дуате, где он принимал деятельное участие в посмертной судьбе умерших.

Таким образом, в конце эпохи Древнего Царства египетский миропорядок обрёл законченные черты. Мир, окружавший египтянина, стал устойчивым и понятным.

…Каждое утро над землёй вставало солнце. Это бог Ра плыл в Ладье Вечности по Небесному Нилу на запад. Ночью, поразив многочисленных врагов, он возвращался по Подземному Нилу на восток, чтобы утром опять взойти над землёй. Далеко на западе, в Дуате, где катил свои воды Подземный Нил, на его многочисленных островах находились Поля Иару – блаженный край, где пребывали души умерших. Правил тем краем великий бог Осирис. А между небом и Дуатом располагался мир живых. В его центре лежала благословенная земля Та-Кемет. На этой земле в поте лица трудились земледельцы и ремесленники, в храмах и святилищах мудрые жрецы чтили богов, воины защищали страну от врагов. Повелевал всеми фараон – живое воплощение бога на земле. Он правил страной с помощью чиновников, свято исполнявших его волю. Ритм жизни всего Египта и каждого его жителя задавал великий Нил: разлив – посев – уборка урожая – подготовка к следующему разливу. И так из года в год, из века в век…

Но коротка человеческая жизнь. Кем бы человек ни родился – бедным издольщиком или богатым сановником, – смерть настигала всех. И ни горячие мольбы, обращенные к богам, ни груды золота, ни чудодейственное зелье – ничто не спасало от горького расставания с миром живых. И человек этот мир покидал. Однажды и навсегда.

…Плач и стенания слышны в доме царского писца Хеканахта. Он умер на рассвете, так и не увидев, как первые лучи солнца позолотили верхушки финиковых пальм. Годы и тяжкий недуг исторгли из его тела душу Ба [31] , похожую на сокола с головой умершего, и он отправился в Страну вечности «отдыхать от жизни». Путь туда был долгим и опасным. Одолеть его помогал шакалоголовый бог Анубис – защитник и помощник умерших, проводник в загробное царство. Там, в Великом Чертоге Двух Истин, Осирис вершил самый последний и самый главный суд в судьбе каждого человека – суд его земной жизни. Однако умерший мог рассчитывать на жизнь вечную только в том случае, если над ним исполнялись все обряды, с помощью которых когда-то был воскрешён сам Осирис. Поэтому каждый покойник уподоблялся владыке загробного мира и к его имени добавлялось слово «Осирис». (Египтяне придавали имени огромное значение. Они его считали одной из сущностей человека и твёрдо верили: узнавший имя человека или демона приобретает над ним власть.)

31

По представлениям древних египтян, человек состоял из нескольких элементов: Ах («блаженный, просветлённый») – загробное состояние человека, его небесное воплощение (изображалось в виде хохлатого ибиса); Ба – душа (изображалась в виде птицы с головой человека); Ка – жизненная сила человека, его второе «я» (изображалась в виде человека, на голове которого располагались согнутые в локтях поднятые руки); Сах – священное тело, мумия. Были и другие элементы.

Когда первый взрыв горя утих, родственники отнесли покойника в «Добрый дом» к бальзамировщикам. Для Осирис а-Хеканахта началась новая жизнь – жизнь после смерти. И с этой минуты его добрым гением-покровителем стал Анубис. Он под именем Анубиса-Имиута («бальзамировщика») сразу же принялся за дело первостепенной важности: начал спасать тело от разложения. В этом ему помогали его семья, друзья и другие боги.

Дочь бога Ра, антилопорогая богиня чистой и прохладной воды Сатис, в четырёх сосудах омыла тело Осириса-Хеканахта водой Нила, и оно стало священным телом Сах. Его положили на стол, и Анубис, прочитав молитву, приступил к бальзамированию. Вначале Имиут с помощью расплющенной на конце медной спицы извлёк через ноздри мозг покойного. После этого кремнёвым ножом вскрыл ему живот и вытащил внутренности. Затем разрезал диафрагму и извлёк лёгкие. Сердце осталось нетронутым: оно, по верованиям древних египтян, являлось средоточием чувств, ума, памяти и совести человека и потому должно было оставаться в теле. Выпотрошенное тело писца Анубис-Имиут покрыл обильным слоем соды и оставил на семьдесят дней: именно столько времени ушло на изготовление мумии Осириса. За это время сода успевала вытянуть из мёртвого тела всю влагу, что обеспечивало ему в сухом климате Египта практически вечную сохранность. Извлечённые внутренности бальзамировщик тоже обильно пересыпал содой и поместил в четыре сосуда-канопы, чьи крышки были изготовлены в виде голов божеств-хранителей, детей Гора. Имсет, имевший человечью голову, охранял печень, Хапи с головой шакала – лёгкие, павианоголовый Дуамутеф – желудок, а Кебексенуф, обладавший головой сокола, – кишки.

Последний, семидесятый, день бальзамирования был самым трудным и ответственным: соблюдая все каноны обряда, необходимо было высушенное тело Осириса-Хеканахта превратить в мумию. И ошибиться было нельзя: любая оплошность, малейшее небрежение могли разгневать душу-двойника умершего Ка, превратить её в злобного демона, который будет мстить живым родственникам покойного и их потомкам. Обычно Анубис с этой задачей справлялся с помощью супруги и друзей. Если же умершим был знатный сановник, а то и сам фараон, то задача мумифицирования усложнялась многократно, и для её успешного решения приходилось призывать на помощь других богов – покровителей умерших: богиню-целительницу Нейт, ибисоголового бога мудрости Тота, бога Абидосского некрополя – чёрного пса Хентиаментиу, Исиду, Нефтиду…

Для изготовления мумии требовалось много ткани. И бог ткачества Хедихати доставил несколько тюков белоснежного льняного полотна. Бог виноделия Шесему прислал сосуды с различными маслами и благовониями. Недалеко от мастерской помощники развели костёр и в медном котле расплавили битум.

Анубис кисточкой осторожно очистил тело писца от соды, нарумянил покойнику щёки, подкрасил губы, навёл сурьмой брови и надел ему парик. На опущенные веки наклеил искусственные глаза, изготовленные из белой эмали с накладными камешками-зрачками. После этого всё тело тщательно смазал бальзамными маслами. В брюшную полость положил четыре восковых фигурки детей Гора и набил её кусочками ткани, пропитанными благовониями. Разрез на животе тщательно заклеил акациевым клеем. На шею Осириса-Хеканахта он надел широкое, богато украшенное ожерелье, а также амулет в виде стебля папируса, изготовленный из полевого шпата. Амулет символизировал рост и развитие новой жизни, зелёные побеги воскресающей природы. На левую сторону груди шакалобог положил украшенного магической надписью лазуритового скарабея, защищавшего сердце от похитителей, а на живот – символ жизни анкх. Уложив амулеты, Анубис обернул тело писца первым слоем пелён и на груди умершего поместил ещё один важный амулет – изготовленное из цветной эмали и золота Око Уаджет, всемогущее Око Гора. Узкими полосками ткани был обёрнут каждый палец на руках и ногах; руки прибинтованы к туловищу, связаны ноги. Между слоями пелён укладывались всё новые и новые амулеты. Дважды поверхность мумии смазывалась горячим битумом. При остывании он придавал мумии жёсткость и препятствовал проникновению воздуха к плоти…

Солнечная ладья Ра, преодолев половину Небесного Нила, заскользила к западному краю неба. С уставшего Анубиса в три ручья лил пот. Его сменил Упуат, затем Исдес. Но вот запасы ткани, подаренные богом Хедихати, истаяли, превратившись в многослойные пелены мумии. Отдохнувший Анубис-Имиут покрыл спелёнатого писца полотнищем, на котором искусной рукой художника был нарисован Осирис, и края полотнища зашил на спине. Мумия Осириса-Хеканахта была готова! Анубис омыл руки, напевно произнёс заклинание и в торжественной тишине возложил руки на мумию. С этого мгновения умерший обретал Ах – загробное воплощение – и становился блаженным! Затем мумию уложили в гроб, который был изготовлен из душистого кедра в форме человеческого тела. Гроб накрыли крышкой, украшенной цветным изображением Осириса во весь рост. Стенки гроба были красочно расписаны сценами Загробного суда и иероглифами заклинаний. И на закате гроб с мумией и ящик с канопами передали родственникам писца.

Всю ночь многочисленная семья Хеканахта не отходила от гроба, скорбя по умершему. А с наступлением нового дня печальная процессия покинула усадьбу покойного и потянулась к берегам Нила. Переправившись на западный берег, она направилась к вырубленной в скале гробнице. Знойный воздух оглашался воплями плакальщиц. Впереди шли жрецы, они воскуряли фимиам и пели гимны, посвященные Анубису и Осирису. За жрецами рабы тащили на полозьях повозку с фобом. Затем шли родственники и друзья покойного. Замыкали шествие слуги, которые несли ящик с канопами, а также то, что требовалось покойному на том свете: еду, одежду, украшения и предметы повседневного быта.

Но вот траурное шествие подошло к гробнице. В её сумрачной глубине виднелся установленный в центре погребальной камеры массивный каменный саркофаг, рядом лежала крышка. Под усилившийся плач мумию Хеканахта извлекли из фоба и поставили у входа в вечный приют. Её поддерживал стоявший позади Анубис. Перед мумией установили жертвенный столик с дарами. Возле него, лицом к мумии, стали два жреца Анубиса-Имиута с перекинутыми через плечо леопардовыми шкурами, а позади них – жрец со свитком молитв и заклинаний. Он подал знак, и воцарилась тишина. Начался главный обряд над мёртвыми в мире живых – обряд отверзания уст. Зазвучали слова священного гимна, в воздухе поплыл сизый дымок воскурений, запахло ладаном. Один из жрецов окропил душистой водой мумию и разложенные на столике богатые дары, а второй – торжественно поднял правую руку с бронзовым жезлом, наконечник которого был выполнен в форме головы барана, и коснулся им уст мумии. С этого мгновения уста Осириса-Хеканахта могли есть, пить и говорить! Затем жрец прикоснулся священным жезлом к его ноздрям – и он мог дышать, прикоснулся к его глазам – и он мог видеть, прикоснулся к его ушам – и он мог слышать!