Кинжал из плоти
Шрифт:
— Утром я еще раз все прослушай. И сделал кое-какие выводы. Итак, ты возвращаешься вечером в номер 524, но не хочешь входить в гипнотический транс по команде: «Спать! Быстрый сон» и так далее. Верно?
— Верно. Брюс продолжал:
— Наша проблема заключается в том, чтобы заставить тебя сопротивляться внушению. Прежде всего, ты должен быть готов к сопротивлению, чтобы на этот раз не подчиняться воздействию команд. Но мы можем сделать нечто лучшее. И лучшим будет, если ты вообще не услышишь внушений! Я попробую вызвать гипнозом негативную слуховую галлюцинацию,
— Затолкать… Ты думаешь, я тогда ничего не услышу?
— Ну да.
Он усмехнулся.
— А у тебя есть идеи получше?
Я ответил, что ничего у меня нет, и он тут же подхватил:
— Я представил себе: вот ты входишь в комнату, и первое, что делает гипнотизер, произносит те же слова, что и на записи — те, которые он использовал вчера вечером. Возможно, он укажет на тебя рукой, щелкнет пальцами или подаст какой-то знак. Мы этого не знаем, такого на ленте не остается. Но если ты его не услышишь, то есть будешь глазеть не на него, а, скажем, в сторону, когда он начнет говорить, ты наверняка избавишься от следствий внушения. Я задумался.
— Звучит хорошо, но как, черт возьми, я узнаю, о чем меня будут спрашивать?
— Давай поразмышляем. Может быть, тебе удастся вынуть затычки. Возможно, у тебя появится такая возможность. Я с трудом сглотнул.
— Возможно… Ладно. Но тогда я буду слышать этого типа. А что если он догадается?
— Это твои проблемы. Ты должен убедить его в своем трансе.
— Хорошо.
Я ударил кулаком об ладонь.
— И еще одно — а что если этот тип начнет резать мне руку или вкалывать иглы? Ты это продумал?
— Новокаин. Я изумленно взглянул на него.
— Новокаин? А его хватит? Ты же не напичкаешь им меня до макушки?
— Нет. И, возможно, он не подействует. Я введу его немного в вену твоей руки, и будем надеяться на лучшее. Я не могу загрубить твои руки, ноги и все прочее, но, возможно, этого не понадобится. Будем надеяться, что после вчерашней проверки парень потеряет осторожность. Ну, а если нет, это опять же твои проблемы.
— Я буду улыбаться. Но если он начнет забивать мне в ногу гвоздь и поймет обман, может быть, лучше выбить ему зубы?
— Да, что-нибудь вроде этого.
Брюс нахмурился.
— Давай надеяться на то, что он потеряет осторожность и не будет подвергать тебя стандартной проверке. Например, говорить о приятном сладком запахе и подсовывать тебе под нос пузырек с аммиаком. Уж тут тебе не выкрутиться. Будем надеяться, что он использует тот же тест с иглой.
— Ладно. Он довольно самоуверен. К тому же, он не знает, что мы ведем его — по крайней мере, я на это надеюсь.
— Тут есть одно затруднение.
— Одно? Я думал, миллион.
— Одно, но большое. Помнишь, в конце записи, когда он пробуждал тебя, гипнотизер сказал, чтобы ты открыл глаза и вел себя нормально. Это было в самом конце, значит, твои глаза были закрыты все время. То есть, отдавая приказ заснуть, он ожидает, что твои глаза закроются.
— Да, теперь я понимаю. Это все усложняло. Мы провели почти час, прослушивая
запись и определяя, как мне вести себя, чтобы выглядеть как в трансе. О черт, тут оказалась масса мелочей, о которых я не знал, включая способ ходить, говорить и смотреть. Брюс терпеливо натаскивал меня, пока не решил, что я готов.И вот, что у нас получалось в итоге: я вхожу в комнату, и как только тот человек делает движение рукой или какой-то жест и при этом приказывает мне уснуть — я отвожу глаза, а затем закрываю их в надежде, что это сработает. С этого момента все отдается на мое усмотрение. Мне слегка анестезируют руки, но я не должен думать, что спокойно пройду через тест. Глаза у меня будут закрыты, в ушах
— тампоны. Я буду слеп и глух, но должен вести себя нормально. Если все пройдет гладко, а я в этом сомневался все больше и больше, каждое произнесенное слово будет записано полицейскими
— и в этом заключалась моя большая игра. Это будут слова, которые назад не вернешь. Вот почему я шел на такой поступок. И был шанс, что я подцеплю этого типа.
Если дела пойдут неважно, то, по крайней мере, там немало профессионалов. А они действуют быстро. Хотя, конечно, меня могут и убить.
Брюс потратил час, безуспешно пытаясь ввести меня в транс. Он менял технику, но ничего не выходило. Потом мы сели за стол, и он признался:
— Знаешь, Марк, больше я ничего не могу придумать. Не так много, но… это твоя идея.
— Знаю. Ты мне здорово помог. И еще одно, Брюс. Предположим, я вывернулся. Допустим, я даже успел вытащить тампоны из ушей и так далее. И вот он вдруг обо всем догадался и приказывает мне заснуть. Я усну?
— Трудно сказать, но боюсь, что ты тут же уснешь. На самом деле это не сон, но ты уже будешь под его контролем.
— Вот чего я опасаюсь. А потом он начнет надо мной дурачиться. У меня только один выход — оставаться настороже. Если это удастся я могу противостоять ему, понимаешь? Я хочу накрепко пришпилить этого типа.
Брюс кивнул. Мы немного посидели. Больше делать было нечего. До семи оставалось немного, и времени хватало только на раздумья. В шесть тридцать я воспользовался телефоном Брюса и позвонил в дом Вэзеров. Трубку сняла Глэдис.
— Здравствуйте, миссис Вэзер. Это Марк Логан. Ее голос тут же поостыл.
— Что вам угодно?
— Я хотел задать вам пару вопросов, если можно.
— Нельзя, но ты же все равно пойдешь напролом.
— Кто ушел от вас последним с той субботней вечеринки?
— Точно не скажу. То ли мистер Ганнибал, то ли Артур.
— Это приятель Энн?
— Да.
— А почему задержался Ганнибал? Он же был вместе с мисс Стюарт?
— Да, был. Но он вернулся после того, как проводил ее домой.
— А зачем, вы можете сказать?
Она колебалась лишь мгновение.
— Его об этом попросил Джей. Он беседовал с ним довольно долго.
— А Артур? Он ушел до или после Ганнибала?
— Точно не знаю. Сам понимаешь, как это бывает у молодых людей.
— Ах, так! Спасибо. Энн рядом?
— Да. Ее позвать?
— Буду очень признателен.