Кинжал Зигфрида

– Все хорошо. Видите ли, я собираю материал о ее муже, для статьи. Она порекомендовала обратиться к вам.

Шестопалов смерил Астру испытующим взглядом, но от вопросов воздержался.

– Я ушел с кафедры, оставил науку. Развожу пчел, продаю мед. Благородное дело! Закулисная возня не для меня. Что вы хотите услышать? Как ничтожества затравили талантливого человека? Если бы не завистники, которые плели интриги против Дмитрия Лукича, он бы сейчас жил и здравствовал. Ни одна должность не стоит того, чтобы из-за нее нервничать и терпеть гнусности!

Перед домом под старой яблоней стояли столик и две скамейки. Шестопалов жестом пригласил гостью присесть. Над столиком вились пчелы. Несколько насекомых ползали по хлебнице с кусочками булки, по краю тарелки со смородиновым вареньем.

– Так чем могу быть полезен?

– О научных открытиях Лианозова написано много. Меня интересуют неизвестные стороны жизни профессора – его увлечения, маленькие слабости, быть может, причуды, как у всякой выдающейся личности.

– Причуды? – задумался пасечник. – Большие ученые чудаковаты, это вы правильно подметили.

Он замолчал. Собака подбежала и, виляя хвостом, уставилась на Астру.

– Зинаида Романовна рассказала, что Лианозов изучал историю своей семьи, поднимал архивы, искал подтверждение родства с богатыми русскими коммерсантами. Зачем ему это было нужно? Тщеславие? Любопытство? Или им двигали иные мотивы?

Шестопалов расправил плечи и вздохнул.

– Милая девушка, каждому человеку следует иногда отдыхать. Ученому требуется умственный отдых, отдушина, иначе у него крыша поедет. Думаю, для профессора такой отдушиной стала идея о «тайне парижских масонов». Чушь, без сомнения! Он вдруг вообразил себя дальним потомком того Лианозова, который после революции эмигрировал за границу и чуть ли не основал там ложу. Как она называлась, дай бог памяти? Не то «Гермес», не то «Лотос». Потом началась война, дом ложи пришлось закрыть, архивы вывезти или уничтожить, и на этом парижский период русского масонства закончился. Ходили слухи, будто один из братьев владел редчайшей реликвией, так называемым Кинжалом Зигфрида – мистическим оружием не менее мистического героя германо-скандинавского эпоса. Этим кинжалом, согласно легенде, Зигфрид поразил дракона и отобрал у того золотой клад. Сказки, конечно! Любое тайное общество напускает туману с целью придать себе важность, повысить статус. Но люди падки на разные чудеса. Даже нацисты клюнули на эту «утку» и, как только войска вермахта вошли в Париж, кинулись искать раритет. Естественно, ничего не нашли. Кинжал как в воду канул. История обрастала вымышленными подробностями – клинок называли проклятым: он приносил смерть своему владельцу. Кстати, сам Зигфрид тоже погиб.

– А откуда у Зигфрида взялся этот кинжал?

– Вижу, я вас раззадорил, – усмехнулся Шестопалов. – От самого царя богов, великого Одина или Вотана. Представляете, какая престижная вещь?

– Шутите.

– Что еще прикажете делать? Если такой материалист, физик, как Дмитрий Лукич, попал под влияние мистической чепухи, остается только смеяться. Хохотать до упаду.

Астра не разделяла ни его иронии, ни веселья.

– Значит, клинок исчез? После Парижа его след потерялся?

– Собственно, а был ли мальчик? Предположим, да. Заметьте! Предположим… Мнения по сему поводу разделились. Одни посвященные считали, что реликвия все же попала в руки кому-то из немцев, другие – что нацистам подсунули не тот кинжал, а настоящий переправили в Россию и надежно спрятали. Начитавшись каких-то частных писем, профессор вообразил, будто именно Степан Лианозов привез Кинжал Зигфрида в Москву и укрыл его в тайнике, да не где-нибудь, а в Алтуфьеве.

– Вы в это не верите? – спросила Астра.

– Я реалист, а не фантазер.

Глава 21

Новгород

Выстиранные вещи инженер Прилукин развесил на балконе. Высохнут до его отъезда. Недовольный собой, встревоженный, напряженный, он то погружался в глубокие раздумья, то развлекал невесту историями из разряда строительных курьезов. Она слушала невнимательно, занятая одним вопросом: Видел он или нет? Если видел, почему молчит?

«Возможно, он слишком хорошо воспитан, – говорила в ней прежняя Таисия, выросшая в прекрасной семье. – Его научили избегать щекотливых ситуаций. Несомненно, он видел, доставая из рюкзака одежду. Или там на дне еще что-то осталось и он не успел заметить?»

Она сидела за кухонным столом и пила чай маленькими глотками, ломая голову над поведением Михаила. Наверное, она просто отвыкла от мирских взаимоотношений, от мужской обходительности, от обычной вежливости, наконец.

Весь вчерашний день Таисия проспала. От слабости подкашивались ноги.

Михаил снял с огня картошку, слил, добавил кусочек сливочного масла. Молодая женщина безучастно наблюдала за его действиями, только иногда в ее взгляде мелькало недоумение. Еще бы! Готовить еду вообще-то не мужское дело. Однако походные условия жизни приучили Михаила ко многому.

– Между нами вроде бы все решено, – сказал он. – Но я ни в чем не уверен. Мне ехать пора, а я боюсь тебя оставлять. Вдруг сбежишь?

– Некуда мне бежать, – вздохнула она. – И денег нет. Ни гроша!

– Пешком уйдешь. Ты привычная. Подашься в какую-нибудь дальнюю обитель, ищи потом тебя.

– Не подамся…

– Давай обвенчаемся, – предложил он. – А то не по-христиански получается. Живем с тобой под одной крышей без Божьего благословения.

Таисия залилась краской до слез, губы дрогнули.

– Мысли мои читаешь? – беззвучно прошептала она.

– Официально нас сию минуту не распишут: время нужно. Да и не к спеху это! Главное, перед Богом стать мужем и женой. Согласна?

Таисия кивнула. Отступать ей некуда.

Михаил еще в прошлый приезд наведался в небольшую церквушку на окраине города, договорился с батюшкой о венчании. За ускоренный и упрощенный вариант обряда жених пообещал священнику солидную доплату. Ковать железо надо, пока горячо, а то невеста возьмет и передумает. После венца Таисия уже никуда от него не денется!

Молодой человек раньше представить не мог, что будет так торопиться с женитьбой. Его судьба изменилась за считаные месяцы. Крутой поворот оказался опасным и полным непредвиденного риска. Михаил привязывался к Таисии сильнее, чем хотелось бы. Он не мог уехать в Камку и оставить ее здесь одну. Кто знает, что вдруг взбредет в ее милую головку?

Его миссия на Дамиановых топях практически окончена – возвращаться туда не обязательно. И все же Михаила тянуло обратно. Словно болота и заброшенная пустынь утаили от него самое важное.

– Поехали венчаться, собирайся, – сказал он растерянной Таисии. – Платье выбери в шкафу, туфли и кольца купим по дороге. Я еду договариваться, потом заберу тебя.

Она машинально кивала, ничего не ощущая внутри, кроме дрожи. Как будто все это происходило не с ней.

– Как ты себя чувствуешь? Не упадешь в обморок в церкви?

– Не упаду…

Внезапное недомогание Таисии прошло так же быстро, как и началось. Лекарства, закупленные в ближайшей аптеке, не понадобились. Пожалуй, только медлительная вялость в движениях и тяжелая голова напоминали о болезни.

Михаил наскоро поел, мысленно уже беседуя со священником, вызвал такси и укатил. По дороге он снял с карточки деньги. Золотые кольца – пока тот минимум, который он обязан предоставить будущей супруге.

Таинство брака вершилось для невесты будто в беспамятстве.