Киоск

Сомнения Борислава вылились в сарказм.

–  Значит, это машина, которая сама себя копирует? Фабрикатор, фабрикующий фабрикаторы, это ты хочешь сказать, Флека?

У киоска раздался пронзительный вопль, полный горя и тревоги. Борислав поспешил назад.

Девочка-подросток в дешевом красном пальто и желтых зимних сапогах рыдала в мобильный телефон. Борислав узнал Джованицу, одну из лучших своих покупательниц.

–  Что случилось?
– спросил он.

–  А, это вы!
– Джованица щелкнула крышкой телефона и поднесла к губам тощую ручку.
– Вы еще живы, мистер Бутсы?

–  А ты полагала, что я умер?

–  Ну, а что с вами случилось? Кто ограбил ваш магазин?

–  Меня не ограбили. Все продано, и дело с концом.

Юное личико Джованицы сморщилось, на нем отразились сомнение, ярость, отчаяние и горе.

–  Тогда где мои заколки?

–  Что?

–  Где мои любимые беретики? Мои заколки для волос! Мои чипсы, и повязки для головы, и красивые булавки? Их тут было целое дерево, вот здесь! Я каждый день снимала с этого дерева новые! Я наконец добилась, чтобы оно мне давало именно то, чего я хочу!

–  А, это!
– Борислав продал вращающуюся стойку с игрушками-заколками вместе со всеми товарами на ней.

–  Ваша стойка продавала самые лучшие игрушки для волос в городе! Такие классные! Что с ней случилось? И что случилось с вашим магазином? Он сломан! Ничего не осталось!

–  Это правда, Ница. У тебя сложились особые отношения с этой интерактивной стойкой, но… ну… - Борислав лихорадочно искал оправдание, и тут его посетило гениальное озарение: - Я открою тебе один секрет. Ты растешь, вот в чем дело.

–  Я хочу мои игрушки-заколки! Верните мою стойку, сейчас же!

–  Игрушки-заколки - это для девочек от девяти до пятнадцати лет. Ты уже переросла эту рыночную нишу. Тебе следует серьезно подумать о сережках.

Руки Джованицы взлетели к мочкам ушей.

–  Вы хотите сказать - проколоть уши? Борислав кивнул.

–  Давно пора.

–  Мама не позволит.

–  Я могу поговорить с ней. Ты уже девушка. Вскоре тебе придется отгонять мальчишек палкой.

Джованица уставилась на трещины в тротуаре.

–  Не буду.

–  Будешь, - заверил ее Борислав, задумчиво помахивая тростью. До этого момента цыган Флека с интересом наблюдал за ними. Теперь он заговорил:

–  Не плачь о своих красивых вещицах, потому что Бутсы - Король Киосков. Он может достать тебе все красивые вещи, какие есть на свете!

–  Не слушай цыгана, - возразил Борислав.
– Знаешь, Джовани-ца, мне очень жаль, но твое старое дерево с заколками для волос ушло навсегда. Тебе придется начать с совершенно новым деревом. И оно ничего не будет знать о твоих желаниях.

–  Это ужасно!

–  Не горюй. Я предлагаю тебе интересное дело. Ты ведь не просто большая девочка, ты очень ценный покупатель, так сказать, потребитель со стажем. Поэтому в следующий раз ты хорошо сэкономишь. Я тебе буду платить только за то, чтобы ты обучала дерево с игрушками. Ну просто думай о том, что хочешь купить.

Флека уставился на него.

–  Что ты несешь? Ты хочешь платить ей за покупки?

–  Правильно.

–  Она всего лишь девчонка!

–  Я не девчонка!
– немедленно обиделась Джованица.
– А ты грязный старый цыган!

–  Джованица - первый потребитель заколок-игрушек, Флека. Она лидер здешнего рынка. Другие девочки приходят и покупают те заколки-игрушки, которые выбрала Джованица. Поэтому я собираюсь… взять ее на работу. Мне уже давно следовало это сделать.

Джованица захлопала в ладоши.

–  Можно мне получать заколки-игрушки, а не просто глупые деньги?

–  Конечно. Непременно. Флека изумился:

–  Ты, должно быть, сошел с ума, если продал разом все свои товары.

Район Искусств никогда не испытывал недостатка в зеваках. Привлеченные этим маленьким спектаклем, четверо из них обступили киоск Борислава. Поймав его сердитый взгляд, они сделали вид, будто им нужна вода из фонтана. Фонтан, по крайней мере, еще работал.

–  Вот идет моя мама, - объявила Джованица.

Ее мать, Ивана, стремительно выбежала из обшарпанных дверей соседнего многоквартирного дома. Она была одета в домашний халат, подпоясанный ремнем, вязаную накидку, толстый шарф и яркие вязаные шерстяные домашние тапочки. Она потрясала битком набитой наволочкой.

–  Слава богу, они не причинили тебе вреда!
– запричитала Ивана. Клубы пара вырывались из ее рта. Женщина приоткрыла наволочку. В ней были паровой утюг, фен для волос, старое зеркало, никелированная походная фляга, рваная меховая накидка и сотейник с крышкой.

–  С мистером Бутсы все в порядке, мама, - успокоила ее Джова-ница.
– Ничего не украли. Он все продал!

–  Ты продал свой киоск?
– спросила Ивана, и в глазах ее отразились обида и потрясение.
– Ты нас бросил?

–  Это бизнес, - пробормотал Борислав.
– Извините за причиненные неудобства. Но все скоро наладится…

–  Честно говоря, мне эти вещи не нужны. Если они тебе пригодятся, можешь взять их обратно.

–  Мама хочет, чтобы вы продали все эти вещи, - предложила Джованица с навязчивой услужливостью подростка.
– Тогда у вас появятся деньги, чтобы снова открыть магазин.

Борислав смущенно похлопал по картонной стенке киоска.

–  Ивана, у этого старого киоска довольно неприглядный вид, он пуст и зияет большой дырой… но мне отчасти повезло.

–  Госпожа, вы, наверное, замерзли в домашних тапочках, - заметил Флека. Он изящно махнул рукой в сторону стеклянного, с позолотой фасада кафе «Три кота».
– Позвольте предложить вам горячего «капучино»?

–  Вы правы, господин, здесь холодно.
– Ивана неловко сунула свою подушку под мышку.
– Я рада, что у тебя все наладилось, Борислав.

Ивана угрюмо зыркнула в сторону прохожего, который не отрывал от нее заинтересованного взгляда.

–  Мы уходим, Ница!

–  Мама, мне не холодно. Небо прояснилось.

–  Мы уходим! И они ушли.

Флека почесал затылок.

–  Итак, маэстро. Что здесь сейчас произошло?

–  Она славная девочка. Правда, иногда капризничает. Молодые все такие. Тут ничего не поделаешь.
– Борислав пожал плечами.
– Давай зайдем внутрь и там поговорим о делах.

Он заковылял к своему пустому киоску. Флека зашел вслед за ним и ухитрился захлопнуть дверь.