Кипчак. Книга 1. Последний из рода Ашина

Я и забыл про трусы, занявшись своими делами. С утра делал разминку, затем чистил оружие и одежду, занимался конём. Часов в восемь начиналась тренировка, где дядя гонял нас с удвоенной силой. Далее обед, небольшой отдых и вторая тренировка. Плюс я потихоньку собирал вещи, которые потребуются в дороге. Всё-таки это не поход, а дипломатическая миссия. Не представать же в рванье перед Рюриковичами. Сам выбрал два варианта представительской одежды – если чего не хватит, то прикуплю уже в русских городах. А ещё нужны подарки, которые тоже начал подбирать, советуясь с дядей. Хан выделит дары, но я-то еду к родне, а это целый этикет.

После очередной тренировки я хорошо подкрепился и решил прилечь на лавочке. Не прошло и пары минут, как хлопнула дверь и кто-то начал тыкать мне в лицо тряпичным свёртком. В общем, Шамал увидела, что мне принесли заказ, разобралась, о чём речь, и решила устроить скандал. За её спиной около двери стоит невозмутимая Андрона, но, судя по глазам, явно наслаждается ситуацией.

– Это подштанники, – выхватываю свёрток у сестрёнки. – И к кое-кому у меня будут вопросы. К одной – зачем та отдала чужое? Ко второй – чего прибежала скандалить? Дайте отдохнуть спокойно.

– А почему ты мне не рассказал? – сбавив напор, спрашивает сестрица. – Я тоже хочу подштанники.

Здесь я начал хохотать, в чём меня поддержала портниха. В моей же голове встал на место очередной пазл, отчего она ведёт себя вызывающе. Оказывается, у Алтана с Андроной была круглосуточная дружба. Здесь на эти вещи смотрели проще, к тому же она вдова, а с мужчинами сейчас совсем беда. Я по-новому присмотрелся к рукодельнице и начал понимать молодого кумана. Немного мейкапа, маникюр, современную причёску – и девушку не отличишь от красавиц моего времени. Почувствовав мой взгляд, портниха зарделась. Но она неверно меня поняла. Я пока не готов к таким поворотам, так как тоскую по невесте и прежней жизни.

– Она увидела мою работу, когда я заканчивала. – Голос у Андроны тоже красивый. – Извини, что так получилось.

Вот как обижаться на эту святую невинность? Хотя, судя по воспоминаниям Алтана, девушка очень страстная. Чур меня.

– Так, Софья, – обращаюсь к сестрёнке максимально строго, – нам давно надо поговорить о твоём поведении. Носишься, как маленький щенок по двору, пристаёшь ко всем с разными глупостями. Ты девушка из знатного рода, вот и начинай вести себя соответственно.

Вижу, что ребёнок на самом деле обиделся. Крещёным именем, чего она крайне не любит, Алтан называл сестрёнку, когда бывал рассержен. Но её непосредственность действительно переходит все границы. С другой стороны, что я знаю о чувствах сестрёнки? Она очень тяжело переживала гибель отца. Может, это просто защитная реакция. Ладно, поговорю с ней потом наедине. А пока решаю немного похулиганить. Машу рукой Андроне, чтобы подошла поближе, и начинаю объяснять.

По мере того, как до девушек доходит, что я предлагаю, нарисовав на дощечке мелом прототип лифа или как эта штука называется, они обе стали красными как свёкла. Ну а что такого? Я здесь не видел платьев с открытой грудью, даже шея прикрывается.

– Но это же просто бесстыдство, – произносит Андрона, не отрывая взгляда от моих рисунков.

– Можно пока использовать этот наряд дома, для мужа, а далее – как получится.

– И после этого ты говоришь, что я веду себя непристойно! – выпалила сестрёнка, а у самой глаза смеются.

Чувствую, что эти две деятельницы что-то придумают. Главное – быстрее сбежать с посольством, а то как бы меня не побили какие-нибудь разгневанные моралисты.

Этой же ночью слышу скрип камышовой половицы и звук открывающейся двери. Рука машинально хватает кинжал, с которым я не расстаюсь даже во сне. Небольшое окошко практически не даёт света, но он и не требуется. Слышу шорох сбрасываемой одежды и лёгкие шаги. Горячее тело, пахнущее травами, залезло ко мне под простынку и обхватило руками.

– Может, оставишь в покое свой кинжал? Или я чем-то обидела тебя, что ты бегаешь от меня, как от заразной? Ни слова не произнёс, как вернулся. Только приказал штаны тебе пошить, будто рабыне какой, – голосом, полным обиды, произнесла Андрона.

Ну что ей ответить? Я не Алтан, а Серёжа из двадцать первого века? И что в памяти этого балбеса девушка была отнюдь не на первом месте… А ведь она действительно не рабыня. У степняков женщины вообще занимают какое-то странное положение. Вроде за человека не считают, при этом бабы командуют похлеще какого-нибудь хана. Та же Андрона из семьи, которая, можно сказать, составляет с моей федерацию, но отнюдь не подчиняется. Шарукань вообще необычный город, который сильно изменил моё представление о мрачном средневековье и диких кочевниках. Моё тело, вернее, его конкретная часть, весьма положительно отреагировало на обнажённую девушку. Я всё-таки не железный. И не выгонять же её, вдруг домашние уже дом заперли. Прости меня, Василиса, это всё Алтан!

Переворачиваюсь на бок и целую податливые губы. Рука тем временем нащупывает небольшую, но твёрдую грудь. Далее медленно провожу рукой по спине девушки и слышу судорожный всхлип. Не могу больше сдерживаться и переворачиваю её на спину. Надеюсь, мы не перебудим всю усадьбу.

* * *

– Закрой рот, а то в него сейчас залетит овод или муха! – Тычок дяди вывел меня из приятных воспоминаний. – Или с коня свалишься и не заметишь. Едешь уже более версты и лыбишься, как умалишённый. Я всё понимаю, дело молодое. Но мы не на прогулке по Шарукани, а на враждебной земле. Хотя и там не отдохнёшь спокойно, некоторые своими криками не дают спать честным людям.

Последние слова были встречены дружным смехом моих друзей, до которых дошли слухи о моём романе с Андроной. Скажем так: человеку из моего времени есть чему научить в некоторых вопросах местных, особенно – красивых девушек. Потому подруга и не сдерживала эмоций. Ранее они с Алтаном перепихивались по-быстрому в миссионерской позе и разбегались. Я же немного расширил сексуальные познания пейзанки, к её полнейшему одобрению. Это ещё хорошо, что Шамал дрыхнет без задних ног, а то и от сестрёнки досталась бы порция насмешек. Но некоторые мужчины после ночных концертов с портнихой посматривали на меня озадаченно и даже уважительно.

Но надо срочно выбросить все эти мысли из головы. А то я действительно забылся, будто иду пешочком по своему городу, не обращая внимания на окружающую реальность. Обстановка же немного изменилась. После двух дней пути нам начали попадаться следы присутствия человека. Пару раз видели стада, охраняемые неслабым таким количеством пастухов. Ещё удивила меня полуразрушенная конструкция, состоящая из остатков деревянной вышки, окружённой небольшим валом.

– Башня для подачи сигнала, – пояснил сотник с усмешкой. – Раньше местные так предупреждали своих о нашем приходе. А теперь, видишь, всё травой заросло. Сейчас мы должны опасаться набегов со стороны русичей и их ручных псов, а не наоборот.

Я в принципе особо не переживал на этот счёт. Но среди половецких воинов ностальгия по былому могуществу была велика.

Через день мы достигли небольшого села, и я смог хоть издалека рассмотреть, как жили мои предки восемьсот лет назад. Сначала шла полоса вспаханной земли, которую оккупировали сотни птиц, явно выковыривая всяких жучков и червячков. Затем показался невысокий тын, на котором собралось много зевак, в основном детей. Из того, что удалось разглядеть, следовало: богатством народ не блистал. Невысокие избы с соломенной крышей и без труб – топили по-чёрному. Сами люди одеты в какие-то грязные рубахи, дети вообще без портков, и практически все босиком. С другой стороны, простые шаруканцы внешним видом мало отличаются от увиденных селян, если не выглядят хуже. Надо ещё делать скидку на то, что народ сейчас ходит в рабочей одежде, а лучшее надевают по праздникам. Но местные были повыше и поплотнее жителей половецкого города. Явно не голодают.