Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10

«Вот сейчас он меня остановит, – понял Сева, – и спросит, почему я бегаю, а не ужинаю вместе со всеми. Мне придется что-то врать, сам еще не знаю, что я буду врать, а тем временем ужин кончится, и я останусь безумно голодным. Вот тогда и съем влюбленную в меня лягушку».

– Мальчик, как твоя фамилия? – спросил директор издали.

Сева затормозил обеими пятками, так что сзади заклубился дым и стало трудно дышать.

– Савин, – сказал Сева. – Я спешу на ужин.

– Вот именно, Савин, – повторил директор. – Я тебе там стакан компота оставил. Нет-нет, не надо меня благодарить. На моем месте так поступил бы каждый.

– Спасибо, – произнес Сева, глядя в землю. Ну подумайте только, начальник лагеря, первый человек во всем мире, даже глядеть на него глазам больно, оказывается, знает о существовании какого-то Севы Савина и даже оставляет ему компот.

И тут в голове возникла опасная и, может быть, глупая мысль: компот отравлен, компот заколдован. Один мальчик уже съел компот, и что от него осталось? Одни персиковые косточки.

– Ты натуралист? – спросил начальник лагеря. – Лягушек изучаешь?

И, словно кто-то подсказал ему, Сева ответил, чего сам и не думал:

– Я гастроном. Я ем лягушек.

– Как французы? – удивился начальник лагеря. – И не жалко птичку?

– Что их жалеть, – ответил Сева. – Может, хотите попробовать?

– Да ты с ума сошел! – возмутился начальник лагеря. – Сейчас же отпусти животное.

– Куда?

– Откуда взял!

Начальник лагеря свернул в боковую аллею и потопал прочь. Даже земля вздрагивала от его шагов.

– Что со мной творится? – спросил Сева. – Я сам на себя не похож.

На этот раз внутренний голос ничего ему не ответил.

В полном смятении чувств Сева добрался до домика второго отряда.

Дверь в домик была открыта.

Сева пробежал внутрь. Кровати мальчиков стояли в два ряда ногами к центральному проходу. Двенадцать кроватей справа, двенадцать слева. Все они были аккуратно застелены, потому что физкультурник Рома, младший брат начальника, крупный специалист по пинг-понгу, следил, кто как стелет постель, и заставлял перестилать, если что не так. Ох, как его не любили в отряде!

Кровать Севы третья справа.

Куда спрятать лягушку? Ведь если ее найдут ребята, то сначала удивятся, а потом что-нибудь натворят.

Поэтому он открыл ящик в тумбочке возле своей кровати, вытащил оттуда два яблока, а на их место посадил лягушку.

Лягушка не сопротивлялась, не спорила и не возражала.

Севу всегда черт за язык тянет. И поэтому он сказал:

– Для моей невесты ты слишком неразговорчивая. Я еще подумаю, жениться на тебе или нет.

Сева, как понимаете, пошутил, но что мы знаем о чувстве юмора у лягушек?

Лягушка насупилась, но Сева, скорее, почувствовал, что она насупилась, потому что лицо у нее совсем не изменилось.

– Сиди в ящике и терпеливо жди меня, – сказал Сева, закрыл ящик с лягушкой, и ему стало полегче на душе. По крайней мере, теперь ему не надо бегать по лагерю с лягушкой на ладони.

Он выбежал из домика и помчался к столовой.

Глава четвертая Что делать с лягушкой?

Чем ближе Сева подходил к столовой, тем быстрее двигались его ноги. Он ворвался в столовую, как голодный тигр. Он готов был зарычать, но понял, что никто его не испугается.

Сева поспешил к своему месту. Оно было свободно. Ведь когда мы приезжаем в лагерь, в гостиницу, в дом отдыха, то с первого дня каждый занимает себе место и потом редко это место меняет. Только уж если очень неудачное. Когда приехали и пошли обедать, Сева занял место поближе к окну. Он тогда почти ни с кем не был знаком, и особого расчета у него не было. Совершенно случайно с одной стороны рядом с ним сидела Лолита, а с другой – Гоша Полотенц, который хотел, чтобы его звали Пресли, а на самом деле его звали Жабой. Человек хочет или не хочет, но тянет за собой прозвище, как хвороста воз. Жаба думал, что никто не знает о его прозвище, но стоило в соседнем отряде оказаться кому-то из его школы или даже с его двора, как секрет был раскрыт. К тому же человек обычно получает прозвище, которое заслуживает или хочет носить, а остальные не возражают. А Жаба был жадным. И если человек жадный, то ничего ему с собой не поделать.

Как-то еще давно, во втором классе, Жаба пришел домой весь в слезах и стал жаловаться своему отцу Георгию Георгиевичу Полотенцу, что не хочет быть Жабой. Отец ему сказал: «А я вот тобой доволен. Потому что Жабой тебя называют от зависти. А ты вовсе не жадный, а бережливый».

Этим он почти успокоил сына. Чтобы совсем уж его утешить, отец добавил: «Кстати, у меня в школе тоже было прозвище. Как ты думаешь, какое?» «Неужели тоже Жаба?» – обрадовался было сын. «Бери выше, – сказал Георгий Георгиевич, – у меня было прозвище Анаконда».

Итак, справа от Севы сидела Лолита, а слева – Гоша Жаба.

Все приехали в лагерь на автобусах, только Гошу привезли на машине. Но если вы думаете, что остальные лопнули от зависти, а девчонки стали прыгать вокруг Гоши, вы глубоко заблуждаетесь. А Сева слышал, как Майя говорила физкультурнику: «Нет ничего глупее с педагогической точки зрения, чем стараться отделить своего ребенка от коллектива по имущественному признаку». «Смешно другое, – ответил физкультурник Рома, – его отец настолько сам жаба, что не послал ребенка на Канары или на Кипр, а отправил в профсоюзный бесплатный лагерь. Экономия за счет своего дитяти».

Сева сел на место.

– Котлеты остыли, – сказала Лолита – сорок косичек. – Где ты бегал?

Ей все надо знать. Тоже характер!

А Гоша Жаба сказал:

– Ты знаешь, что у тебя два компота?

И в самом деле, перед Севой стояли два стакана с компотом.

– Знаю.

– Наверное, ошибка, да? – сказал Гоша.

На вид Гоша наивный и безопасный. Лицо у него круглое, очень розовое, будто фарфоровое. Глаза голубые, кукольные, и ресницы длинные, как у девочки. Он похож на мальчика со старинной картинки «Поздравляем с Рождеством!». Вокруг него обязательно должны быть нарисованы розочки. Ростом Гоша невелик, но очень складненький, быстренький и пронырливый. А когда он с тобой разговаривает, то всегда делает вид, что ему твои слова жутко интересны. Все у него чистое и гладкое, он брюки на ночь под матрас кладет, а в шортах или в трусах не ходит, наверное, потому, что мальчики с открыток так не ходили, а носили бант вместо галстука.

– Никакой ошибки, – ответил Сева. – Мне начальник лагеря компот принес, собственными руками, можешь дежурных спросить.

– Как это странно, – сказал Гоша. – Почему же?

– Потому что он мне спор проиграл. Вот и расплачивается. Сто стаканов, принимать после обеда и ужина, с морковкой.

– Ты обжулил взрослого человека? – спросила Лолита – ядовитый язык.

А Сева не успел придумать ответ. Пришлось врать примитивно.

– Простите, господа, – сказал он, – но я дал подписку о неразглашении.