Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

– Уйти отсюда, – искренне сказал я.

Я не стал добавлять, что сначала мне надо узнать как можно больше об этом мире. Лишь потом я смогу уйти. Но уйти мне надо обязательно, так как иначе вся наша операция равняется нулю.

– Значит, цели совпадают, – согласился Шейн.

– И вы знаете, как отсюда уйти?

– Приблизительно. Но это не значит, что я могу это сделать.

– Почему?

– Все относительно просто, но нам не уйти.

– Меня сюда привезли и посадили в яму. А там, где есть вход, обязательно существует и выход.

– Умница! Только выход заперт снаружи.

– И что же делать?

– Те, кто управляет этим миром, те, кто контролирует эту войну, живут вон там. – Он ткнул пальцем точно над головой, показывая в зенит.

– И наблюдают за нами?

– И наблюдают за нами.

– С помощью шаров?

– Не только – у них есть несколько способов. Когда я был там, то понял – они могут контролировать многое.

– И нас сейчас?

– Я думаю, что у нас есть шанс рискнуть. После окончания боевого времени они обычно уходят отдохнуть.

– Кто они?

– Люди. А вы о ком подумали?

– Черт его знает. Может, я попал на другую планету. И где же они находятся?

– Я же говорил – там.

Он показал наверх.

– А вы там бывали?

– Конечно. Несколько раз. По служебным делам.

– Значит, выход открывается, когда вас зовут.

– В последнее время меня не вызывают. Скоро убьют. А так как у них есть остроумные режиссеры, мою смерть могут обставить драматично.

Я подумал, что все-таки Шейн – ненормальный. Хотя вряд ли можно встретить здесь нормального человека. Шейн глядел на меня яркими серыми глазами и разминал сильными пальцами кусочек земли.

– Я все просчитал, понял, что один я бессилен. Я почти смирился. И глазам не поверил, когда увидел вас. Сначала даже решил, что вы подосланы. Но кем? Кому нужно подсылать ко мне провокатора, если проще меня убить случайной молнией или стрелой? И тут я заметил – вы не поддаетесь гипнозу. Вы подозреваете неладное... Значит, хотите вы или нет, вам придется быть моим союзником.

Он неожиданно хлопнул меня по локтю – я был на голову выше его.

– Если мы вдвоем, то наши шансы удваиваются, – это принципиально. Мы – команда.

В его голосе не было всегдашней уверенности в себе.

– И что наша команда может сделать?

– Сначала наша команда может думать.

Два солдата притащили в палату Коршуна. Может, я ошибся? Нет, это Коршун.

– Коршун? – Разведчик весь подобрался. – Жаль, что ему не жить. – Шейн подошел к Коршуну, оттянул веко, потом попробовал его пульс. – Жаль. До встречи с вами я так рассчитывал на его помощь!

– Я займу его место?

– Вряд ли. Но у меня нет другого выхода. Пойдемте, пока перерыв. Я покажу вам вход. Он открывается снаружи.

– Этого мне достаточно. Но они не будут за нами наблюдать? Через купол?

– Ничего подобного! – воскликнул Шейн. – Нет никакого купола! Есть забор. Прозрачная упругая ограда, о которой догадываются лишь те, кого скоро ликвидируют. А наверху существует подобие широкого балкона, с которого за нами и наблюдают. Подняться на него можно лишь с внешней стороны. А отсюда мы вольны петь серенады.

– Это уже лучше, – сказал я.

– Что? Петь серенады?

– Нет, забраться на балкон.

Мне показалось, что снаружи, наверху, кто-то есть. Я сделал шаг к полуосыпавшейся стенке траншеи и, отыскав в ней выступ, резко подпрыгнул и перевалился через бруствер.

Там сидел, вытянув перед собой ноги, сержант Ким. Он вздрогнул, когда я оказался рядом с ним, резко вскочил, но не схватился за меч.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил я.

Разведчик запрокинул голову – он увидел Кима, когда тот встал во весь рост.

– Отдыхаю, – ответил Ким.

– Тебе же сказали, чтобы ты во взвод шел.

– Был я во взводе, там меня не требуется.

Рожа у него была красная, под глазами мешки, волосы встрепаны, он криво улыбался.

– Ты наконец-то поверил? – спросил я.

– Я ни во что не верю, – ответил Ким и неожиданно пошел прочь. Он шел медленно, перепрыгивая через траншеи, исчезая в канавах и появляясь вновь.

– Странный парень, – сказал я.

– Его следует опасаться, – заметил разведчик.

– Вы можете показать мне, где находится дверь? – спросил я.

– Как и все тут – относительно недалеко. Только надо спешить, пока хозяева отдыхают.

Вот и новое слово – «хозяева». Хозяева, которые славно организовали целую войну с настоящими убитыми.

– Тогда пойдем, – сказал я.

Разведчик задержался. Коршун был весь в бинтах. Над ним трудились оба врача и пожилая медсестра.

– И как у него дела? – спросил я.

– Плохо, – сказал старший врач. – Рука и два ребра сломаны, гематомы, отбиты почки. Долго не протянет.

– Черта с два, – с трудом произнес Коршун. Лицо у него тоже было забинтовано – лоб, щека и один глаз. Вокруг второго было черное пятно. – Я встану. Ты без меня не уходи...

– Ты переменил ход битвы, – сказал Шейн. – Если бы не ты, мы бы проиграли всю войну.

Он добавил, авторитетно обращая внимание к врачам:

– Чтобы поставить его на ноги немедленно! К следующему бою герой должен быть готов. Наложите шины, перевяжите. Я скоро проверю!

Когда мы отошли от госпиталя, Шейн сказал мне:

– Вернее всего, он – мертвец. Я не удивлюсь, если это случится в ближайшие часы.

– Почему?

– Во-первых, он нарушил правила боя. Рыцари сражаются один на один. А он ввязался в бой.

– Но только после гибели Шундарая.

– Неважно. Он изменил ход боя.

– Победа ублюдка, – возразил я, – могла означать конец войны?

– Да, – согласился Шейн. И вдруг остановился. – Ты прав! – воскликнул он. – Прав, черт побери! Войну кончить нельзя! Война – вечна!