Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.5

Теперь Кора, замыкающая группу афинян, смогла обернуться назад и увидеть, как обстоят дела у Тесея.

И вовремя, потому что она стала свидетелем исторического момента.

Именно в эту минуту, измазанный кровью, смертельно усталый, шатающийся Тесей кинул к ногам Миноса колоссальную голову его сына. Тугая шерсть кучерявилась на крутом лбу быка, рога были позолочены, глаза полуоткрыты… Голова с тяжелым глухим стуком ударилась о землю.

– Афины свободны! – воскликнул Тесей.

– Взять его! – Минос как будто ждал именно этого мгновения, но не успел опередить слова Тесея.

Но рядом с Миносом не было простых воинов – он настолько далеко прошел вперед к Лабиринту, что рванувшаяся за ним толпа придворных и знатных критян оттеснила охрану, и потому произошла заминка. Сам же Минос не смог вытащить меч. Ну а что касалось критской знати, то ни один из князей царства не посмел поднять меч на Тесея…

Ариадна уже бежала по крутому склону вслед за группой афинян. Она специально надела в то утро короткий хитон, чтобы он не мешал ей бежать. Да ее никто и не преследовал, потому что все внимание в тот момент было приковано к Тесею.

Тесей кинул взгляд в сторону моря. И сразу оценил обстановку.

Афиняне уже подбегали к причалу. Быстроногая Ариадна вот-вот их догонит.

– Прощай, царь Минос! – крикнул Тесей и помчался вниз, следом за своими спутниками.

И тут вся масса критян, включая стариков, женщин и детей, которые пришли полюбоваться на праздник, набирая скорость и издавая зловещий звук, словно гигантский рой пчел, покатилась по склону к кораблям.

Впереди гигантскими прыжками несся, обнажив свой меч, сам царь Минос. За ним его охрана и полководцы. Затем придворные, потом просто воины и просто зрители.

Кора помогала юношам забрасывать визжащих девиц в корабль.

Тесей крикнул еще с полпути, но так, что голос его докатился до кормчего Феака:

– Днища у их кораблей проломлены?

– Проломлены, царевич. Поспеши!

И в самом деле уставшего Тесея настигали враги.

Тогда он остановился и стал крутить мечом, стараясь задержать толпу.

Но толпа лишь на мгновение замедлила движение, а потом задние ряды стали так напирать на передние, что Тесей понял – ему не удержать критян.

Он снова побежал и успел на причал в последний момент, умудрившись еще подхватить на причале Ариадну, которая выбилась из сил и рыдала в ужасе, что не успеет на корабль.

– И… раз! – крикнул Феак.

Весла дружно разрезали спокойную зеленую воду, и тяжелый корабль сразу сделал прыжок вперед.

Преследователи, заполнявшие причал, после минутной растерянности начали обстреливать беглецов из луков и метать дротики – стало темно от потока острых стрел. Дротики и стрелы выбивали дробь по бортам и банкам корабля, кого-то ранило, кто-то вскрикнул, кто-то уронил весло, и один из бывших заложников кинулся на скамью занять место раненого гребца.

Но уже через минуту стрелы перестали долетать до корабля.

А на причале и возле него кипела суматоха. Критяне старались вычерпать воду из боевых кораблей, продырявленных афинскими гребцами, затыкали дыры паклей. Всадник поскакал в соседнюю бухту, чтобы поднять там вторую критскую флотилию.

– Поставить парус! – приказал Феак.

Черный парус пополз вверх по мачте и, подхватив ветер, надулся пузырем.

«Теперь нас никто не догонит, – подумала Кора. – Удалось».

Тесей лежал во весь рост на скатанном на дне белом парусе. Он был измазан в крови так, словно купался в ней.

Никто не задавал ему вопросов.

Тесей тоже молчал.

Потом сказал:

– Надо не забыть…

Никто не понял, о чем он говорит.

– Надо не забыть, – повторил он, закрывая глаза и засыпая, – сменить парус.

Тесей заснул.

Никто к нему не приближался.

Лишь Ариадна сидела в двух шагах от него, с опаской поглядывая на афинян, которые делали вид, что не замечают ее, им трудно было понять, спасительница ли она или дочь врага… и чего от нее ждать.

Так же на нее смотрела и Кора.

Она почти не сомневалась в том, что Ариадна – идеализированное компьютерное воплощение дамы Рагозы.

И теперь, когда простые подвиги позади, придется не спускать глаз с этой девицы. Она опаснее для Тесея десяти Минотавров.

Ветер крепчал, Феак велел сушить весла, гребцы заговорили, вспоминая приключения прошедшего утра, к ним присоединились и заложники, каждый рассказывал о том, что происходило вокруг него. Коре тоже досталось – оказалось, что она настоящая амазонка и перебила человек десять критян. К счастью, это было не так. Но Кора не спорила. Она тоже устала и не выспалась.

* * *

Во сне Коре казалось, что Ариадна превращается в скрипящую пергаментом герцогиню Рагозу и, вновь став юной, медленно переступая по-балетному, приближается к раскинувшемуся на парусе Тесею. В руках у нее нож, и Коре понятно намерение герцогини: сейчас она отрежет голову принцу Густаву и кинет ее в море, туда, где, преследуя корабль афинян, несутся стаи акул… Надо проснуться и остановить убийцу, ведь задача Коры не допустить гибели принца! Если ты не смогла помочь ему в Лабиринте, то помоги хоть на узком пространстве корабля.

Кора вскочила. Села. Корабль беззвучно скользил по черному морю, опасных акул в Ионическом море никогда не водилось… Тесей спокойно спит, он виден кормчему и впередсмотрящим. Ничто ему здесь не может угрожать. Ариадна тоже спит, свернувшись калачиком на кошме среди других афинских девушек.

Кора не сомневалась, что Ариадна задумала убийство Тесея, – но как?

С этой мыслью она уснула снова, а потом, на рассвете, ей уже в полусне показалось, что она вот-вот догадается, в чем же загадка, но тут случилось трагическое происшествие, которое заставило Кору на время забыть о своем задании.

Она как раз ополоснулась забортной водой и, посетив примитивный туалет, прикрепленный на носу корабля, чтобы волны омывали его, уселась среди девушек в ожидании утренней пищи – лепешек, пресного сыра и простокваши, разведенной водой.

Настроение у всех было чудесное, эйфория выспавшихся победителей, когда вчерашние испытания вызывают лишь слишком громкий смех. Оказывается, с самого начала афинянам было ясно, что все хорошо закончится.

Тесей еще спал, и это единственное, что удерживало молодежь от желания поднять страшный шум.