Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6

– Будешь оскорблять своего любимого монарха? – спросил он.

– Никогда в жизни! – ответил Гим. – Я вообще не буду больше есть бананы. Ненавижу бананы!

Император снова занес палку, Гим сжался, закрываясь тонкой рукой, торчащей из кружевной манжеты.

– Ваше величество, перестаньте, прошу вас, – взмолилась Кора.

Император, словно ждал этих слов, сразу опустил палку и отбросил ее в угол.

– Вставай, бездельник, – приказал он адъютанту, – и благодари госпожу Кору Орват, которая тебя защитила.

– Я не смею! – Адъютант поднялся на ноги и поклонился сначала императору, затем его гостье.

– Будешь верным спутником Коре, – сказал император. – Она будет копать, вынюхивать, гадить нашей империи, потому что она прилетела с ненавистной нам с тобой Земли…

– Воистину!

– Помолчи. Но ты будешь ей помогать и способствовать. Ясно?

– Так точно.

– Сейчас пойдете в башню, где был злодейски убит наш дядя.

– О нет! Я боюсь, – вздрогнул адъютант.

– Вызовешь полковника Аудия Реда. Он вас проведет и все объяснит.

– Но он же в больнице! – сказал Гим.

– Только не его! – воскликнула Кора. – Ведь он меня, наверное, ненавидит.

– Разумеется, ненавидит. А как бы ты отнеслась к человеку, который отстрелил тебе три пальца?

– Я отказываюсь! – Кора топнула ножкой.

– Значит, проиграла?

Кора поглядела на красную рожу императора и подумала, что сделает все от нее зависящее и даже более того, чтобы не допустить его к своему телу.

– Вызывайте своего полковника, кавалер, – сказала она. – Но чтобы мне не мешать.

– Для тебя, моя красавица, не будет закрытых дверей.

Император приблизился к Коре и запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече.

– Не спешите, ваше величество, – холодно заявила Кора и, раскачивая бедрами, покинула кабинет императора.

* * *

Изысканно вежливый, надушенный и напомаженный адъютант проводил Кору в вестибюль дворца. Сейчас, отставив ножку, он сообщил: если Кора не возражает, они подождут несколько минут, пока прибудет господин полковник Догони-подвинься.

– Но он же ранен! – Кора все еще пыталась придумать повод отделаться от полковника, но адъютант Гим только отмахнулся.

– Господин полковник уже поправляется, – сказал он. – И не надо его жалеть.

– Почему?

– Потому что он некрасивый, – сообщил ей адъютант и томно вздохнул. Потом добавил: – Я люблю только красивых мужчин.

– И императора? – спросила Кора.

– Император обладает внутренней красотой. Нас связывают духовные узы.

– Все ясно, – сказала Кора. – И долго нам ждать некрасивого полковника?

– Надеюсь, что недолго, – ответил адъютант.

Они спустились по мраморной лестнице, перила которой в знак траура по недавно усопшему императору были перевиты стеблями терновника. С потолка прихожей свисали траурные желтые вымпелы.

Могучие охранники распахнули перед ними двери, и яркое утреннее солнце ударило в лицо. Свежий ветер принес с далеких гор запахи хвои и грибов – на Нью-Гельвеции, к счастью, еще не завершилась промышленная революция. Адъютант остановился на пологой широкой лестнице, которая вела к прямой аллее, обсаженной хвойными деревьями.

– Чего мы ждем? – спросила Кора.

Адъютант ответил не сразу. Он извлек из кармашка в перевязи флакон с благовониями и начал умасливать себя за ушами.

– Почему вы не отвечаете? – спросила Кора.

– Потому что он уже едет, – сказал наконец Гим.

У ворот императорского парка показалась карета «Скорой помощи», влекомая вороными конями. Неприятное предчувствие кольнуло грудь Коры.

Карета «Скорой помощи» плавно остановилась у дворцовой лестницы, и два санитара, соскочившие с запяток, открыли дверь, откуда они вынесли кресло на колесиках. В кресле, облаченный в больничный оранжевый халат, с торчащей вперед, словно пушка, забинтованной и загипсованной ногой, сидел полковник Аудий Ред и глядел на Кору с такой отчаянной собачьей ненавистью, что она непроизвольно спряталась за спину адъютанта Гима, а тот сказал примирительно:

– Аудий, не сердись! Это приказ самого императора.

– Убью, – прорычал полковник.

– А если в самом деле убьет? – спросила Кора у адъютанта.

– Не думаю, – ответил тот, – его величество этого бы не желал.

– Так скажите ему об этом!

– Честно говоря, я его тоже побаиваюсь, – признался адъютант. – Убить не убьет, но искусать может, а потом будет разбираться.

– Нет, – сказала тогда Кора, выходя вперед, – мы от него убежим.

Санитары стояли сзади коляски. Из-под халатов у них выглядывали армейские сапоги.

Кора решила более не полагаться на мужчин.

– Слушай мою команду! – приказала она. – Сейчас мы все вместе отправляемся на место гибели императора Эгуадия. Там мы выслушаем объяснения полковника Аудия Реда. Господин император Дуагим желает, чтобы я была ознакомлена со всеми обстоятельствами преступления. Адъютант Гим, чего вы стоите как столб? Где наша машина?

– Лучше помру, – сказал на это полковник, – лучше оторвите мне вторую ногу! Но чтобы я подчинялся этой… этой инопланетной девке, – увольте! Нет, ты подойди ко мне поближе, девка, ты подойди! Я тебя придушу! Слава богам, у меня еще руки остались.

– Ах так? – сказала Кора. – Тогда купите мне немедленно билет на ближайший рейс в Галактический центр. Пусть Организация Объединенных Планет знает, что на Нью-Гельвеции царят беззаконие и бандитизм. Что ее император не может даже управлять собственными полковниками! А ну, пошевеливайся!

– Молчать! – раздался откуда-то сверху голос императора, настолько могучий, что деревья в парке склонились до самой земли, а людям стало трудно дышать. Оказывается, Дуагим опять подслушивал разговор. – Ты, полковник Аудий, больше не полковник, а лейтенант. Ясно?

– Так точно, – прошептал несчастный калека.

– А ты, Кора Орват, занимайся своими делами и не устраивай истерик в моем дворце. Никто тебя не тронет, и никто тебя не убьет. Лейтенант Аудий проводит тебя в башню, а адъютант Гим будет защитником и опорой.

– Слушаюсь! – радостно закричал адъютант Гим, словно его произвели в генералы.

И тут же он засуетился, стал покрикивать на санитаров, торопить бывшего полковника, который смотрел на Кору волком и мысленно разрывал ее на части, а Коре было его очень жалко: в конце концов, по ее же вине он отстрелил себе пальцы, мучается, будет вынужден уйти в отставку, а теперь вот подчиняется инопланетной девке.