Кира Вайори

– Проводник я.

– А-а-а. Там посмотри, - он махнул рукой туда, куда ушла Валея.
– Только вот, возьми...

Он подал мне фонарь, похожий с виду на небольшую дубину.

– Подсвечивай себе, где темно. Электричество экономим, так в углах кое-где и шею сломать недолго в темноте.

Взяв фонарь, я пошла искать Валею. За углом, где она скрылась, и куда уходила лестница, была темень, но там в темноте кто-то был. Ещё толком не завернув за угол, я услышала шуршание и шёпот и притормозила, прислушиваясь. Кто-то что-то тихонечко бубнил. Потом раздался тоненький смешок. Снова шёпот и опять смешок. Потом всё стихло, а затем чмокнуло. И ещё раз. Под лестницей шептались и целовались. Потом раздался нетерпеливый и сладкий девичий стон.

Я включила фонарь, вдохнула-выдохнула, и решительно, будто бы и не притормаживала вовсе, завернула за угол и рванула вперёд, направляя фонарь прямо перед собой. Мощный луч света упёрся в парочку, забившуюся под металлическую лестницу.

Я нагрянула в самый подходящий момент, когда от поцелуев они готовились перейти к более решительным действиям. Валея пискнула и метнулась в сторону, одёргивая футболку и застёгивая брюки. Оцепеневший Скай уставился на меня, как кролик на удава.

– Апрель... привет...
– пролепетал он и побледнел.

– Ну, вы даёте, - только и смогла я сказать.

– Ты... Ты всё не так поняла!

– А как надо было понять?

– Это не то, о чём ты подумала!

– Зато это то самое, что я увидела. А подумала я, что ты редкостный идиот!

Скай торопливо облизнул губы, собрался что-то сказать, но Валея вдруг решительно рванулась вперёд и встала между нами.

– Апрель, пожалуйста!
– сказала она.
– Пусть он уйдёт, хорошо?

Она обернулась к Скаю и обняла его.

– Иди отсюда, быстро! Успокойся и иди! Всё будет в порядке.

– Но, Валя...

– Иди, иди давай!
– она подтолкнула его, и Скай, нервно оглядываясь, пошёл прочь.

Я чуть отвела в сторону фонарь, чтобы не светить девочке в лицо.

– Апрель, пожалуйста, не надо никому ничего говорить, - сказала Валея.
– Я сама всё расскажу папе, но не сейчас. Сейчас ему нельзя ничего такого знать.

– А, может быть, всё-таки это тебе сейчас нельзя ничего такого делать?

Она нахмурилась и воскликнула:

– Мне уже шестнадцать! По гатрийским обычаям это брачный возраст! Я не собираюсь ни у кого спрашивать, можно или нельзя!

– Я знаю гатрийские обычаи. Но ты сейчас на изнанке, и здесь ты несовершеннолетняя...

– Нет, я и здешние законы почитала! Мне шестнадцать, и я люблю Ская. Никто не имеет права нам мешать! Я могу сама выбирать, с кем быть!

– Да, но не за спиной у отца!

Она тяжело вздохнула:

– Что бы ни сказал папа, это ничего не изменит.

– О, как я хорошо представляю, что скажет твой папа! Даже мне страшно.

Валея укоризненно посмотрела мне в лицо.

– Вот поэтому я и прошу: не говори ему ничего, пожалуйста!

– Валя, но Скай тебя вдвое старше!

– Нет, не вдвое, - строго возразила Валея.
– Только на тринадцать лет.

– Да уж, это круто меняет дело, - я только представила на секунду реакцию Шокера, и у меня поджилки затряслись.
– Валя, что же вы наделали?..

– Я люблю его! Разве ты не знаешь, что это такое?

– Твой отец не согласится, чтобы Скай на тебе женился.

– А я и не собираюсь замуж!
– спокойно отозвалась девочка.
– Зачем? Выйти замуж, чтобы жизнь закончилась? Я останусь с папой. От меня будет польза. Я не дурочка, я быстро всему учусь. Меня Лис учит с электричеством работать, а Скай драться и стрелять научил. А сейчас надо будет папе с малышом помогать, я тоже быстро научусь. Я просто буду всё время рядом с ними. И вместе со Скаем. Никто ничего не изменит, потому что я так решила.

– И давно вы... по тёмным углам ныкаетесь?

Она опустила глаза и не ответила.

– Валя, если я вас застукала, то и ещё кто-нибудь застукает. Обязательно. И твой отец Ская кастрирует. Это как минимум. Подумай об этом... Либо прекратите это, совсем! Либо расскажите. Потому что, если всё откроется в неподходящий момент... Всё, пока, мне пора.

Я вышла из тёмного угла и погасила фонарь.

Окно на втором ярусе уже было освещено, и даже издалека было видно, как Шокер с телефоном у уха ходит туда-сюда по комнате. Я направилась к лестнице. По пути я заметила Ская, который, согнувшись, сидел на небольшой катушке с кабелем. Ничего, пусть подумают оба. Желательно головой. Бедный Шокер...

Я взбежала по лестнице на второй ярус и открыла дверь. Нынче это помещение не было жилым, просто обыкновенный, довольно убогий кабинет, ещё более обезличенный, чем комнатка в деревне под Питером.

– ... Ничего не знаю и знать не хочу!
– с раздражением заявил кому-то Шокер, не поворачиваясь к двери.
– Сейчас Нарратор прислал кого-то. Пока проводник туда-сюда обернётся, время ещё есть. Я не знаю, всё ли готово у Нарратора, может быть, и пара дней пройдёт... Остаётся ждать. А ты работай, деваться некуда, я тебе времени больше всё равно не дам! Работы будет только прибавляться... Да, Спайк, нам сложнее. Мы с тобой за интерес работаем. Когда у тебя интерес пройдёт, лучше скажи сразу, тогда буду думать, как быть дальше. Всё, звони Елисею, если что!

Шокер убрал телефон в карман кожаной куртки и обернулся к двери.

Две секунды он смотрел на меня, как на пустое место, потом расплылся в такой счастливой лучезарной улыбке, что, как я ни обещала себе быть сдержанной, мои губы совершенно непроизвольно растянулись в ответной улыбке.

– Как же я хотел тебя увидеть!..
– проговорил он, поспешно подошёл, осторожно обнял и слегка прижал к себе.

Он замер и зашептал что-то на древнегатрийском, еле слышно, почти неразборчиво. Через полминуты он замолчал, отстранил меня и снова с улыбкой вгляделся:

– Как ты?

– Да нормально, - неуверенно отозвалась я.
– Что ты такое говорил только что?

– А, это? Это молитва.

– Что?

– Древняя благодарственная молитва. Не обращай внимания...
– он завертелся на месте, схватил из-под стола круглый трёхногий табурет и поставил передо мной.
– Садись!

– Шокер, ты в порядке?
– уточнила я.

– Да, конечно, - вздохнул он.
– Просто очень рад. Мало поводов для радости в последнее время, но это просто железный повод. Ты садись, садись...

Я осторожно села на табурет, Шокер присел на край столешницы.

– Значит, Нарратору пришлось тебя побеспокоить, - Шокер сокрушённо покачал головой.
– Очень он не хотел это делать. Долго старался сам со всем справиться...

– То есть? Разве проблема возникла не сейчас?

– Нет, ещё осенью. Нарратор сам людей водил в последнее время. Довольно часто.

– Вот скотина бро...
– расстроилась я.
– Ну каждый раз он меня норовит за нос поводить, да что ж за дела?!

– Он очень радовался, что у тебя всё хорошо. Не хотел тебя втягивать, до последнего.