Кира Вайори

– В самых надёжных руках дяди и старшей сестры, - растроганно сказал Шокер.

Ребёнок был настолько маленький, какой-то сморщенный и краснокожий, что там ещё вообще ничего нельзя было разглядеть, на кого он там похож, да и похож ли вообще на человека... Ни дать, ни взять - неведома зверушка.

И как же в эту минуту во мне всё взбрыкнуло. Вот просто взорвалось.

Как же я позавидовала Лали! Дико, люто и по-чёрному. Стыдно было самой себя, но ничего с этим поделать я не могла. Мне и раньше случалось завидовать, то одному, то другому. И всегда это звучало примерно так: "Ну надо же, как повезло! И мне бы так, и я так тоже хочу!" Сейчас всё звучало иначе. Сейчас это было именно люто и по-чёрному. "Почему это досталось ей, а не мне?! С какой стати ей, когда это должно было быть моим? Почему же она при всех своих болячках и хворях не умерла, и теперь опять всё будет крутиться вокруг неё?!"

– Прикольно...
– протянула я, разглядывая снимок из госпиталя.
– Какой малюсенький... Как назвали?

– Тимофеем. Лали так захотела.

Я вернула телефон.

– А почему не Йаном?

Шокер внимательно посмотрел на меня:

– Потому, Кира, что у нас так не принято. Называть ребёнка в честь родственника, который умер преждевременно - плохая примета. Я любил брата, но называть сына его именем не стану... Что с тобой? Чем я тебя обидел?

Я взяла себя в руки.

– Нет, Шокер, ты меня не обидел. Ты меня расстроил.

– Да чем же?!

– Я не знала об этой примете. И пятилетний Марек тоже не знал. Он дал мне имя покойной мамы.

Шокер кашлянул, сдвинул брови домиком.

– Ну, Кира, ты же взрослый человек... Ты же знаешь, что любая примета работает, только когда в неё веришь. Я не замечал, чтобы ты была суеверна.

– Зато ты, как ни странно, очень суеверный. И зря я тебе про свою мать сказала. Иногда достаточно, чтобы в приметы верил только один.

– Ну вот, здравствуйте!
– насупился Шокер.
– Ты что из меня мракобеса делаешь? Одно дело верить во что-то или не верить, а другое - просто не обострять, чтобы родня мозг не выносила. А насчёт своего имени не бери в голову даже. Твой маленький брат был чистая душа, такой не может сглазить по определению. Всё у тебя будет хорошо.

Отчаянно затрещал мой телефон. Я поспешила его вытащить, телефон выскользнул у меня из рук, упал на пол, крышка отскочила, и батарейка вывалилась. Звонок, само собой, замолчал.

– Зашибись, как у меня всё хорошо, - подтвердила я и стала собирать телефон обратно. К счастью, он заработал. Я проверила журнал. О, Боже! Миша двадцать три раза пытался дозвониться, когда я была вне доступа. И последний звонок тоже был от него.

Я бросилась перезванивать.

– Кира, это не смешно, - печально ответил Миша.
– Вот совсем не смешно. Ни за что не поверю, что ты катаешься в своём поезде по кругу в каких-то сучьих выселках, где вообще нет никакой связи, и за пять суток ни разу не побывала на станции, где связь всё-таки есть...

– Мишенька, ну прости меня! Связь иногда есть, я просто телефон в руки не беру, не до того...

– Чёрт... У меня и прав-то нет возмущаться. Но как же было бы приятно, если бы ты вспомнила, что я волнуюсь. Но ты не вспомнила.

– Миш, ну я правда работала!

– В другом измерении, не иначе...

– Миша... Я тебе всё объясню, когда вернусь. Обещаю. Хорошо?

– Хорошо. А когда ты вернёшься?

– Или завтра к вечеру, или послезавтра точно.

– Что значит "или"? У твоего поезда нет расписания?

– Мишенька, это такой особый поезд. У него плавающее расписание. Я тебе всё объясню!

– Хорошо. Договорились. А то чувствую себя как-то... Пропала и не дозвониться. Ты себя поставь на моё место. И брат твой хорош. Тоже недоступен.

– Марат дал тебе свой номер?!

– Дать-то он его дал, но, как выяснилось, с таким же успехом мог бы и не давать, потому что он у него постоянно отключён. Сразу видно, вы с ним родня.

– Миш, Марек очень редко включает телефон. Но иногда его можно отловить... Ладно, Мишенька, мне пора. Я тебе перезвоню, когда связь снова появится. И всё расскажу, как обещала!

Он ещё что-то проговорил, но я уже скинула разговор, отключилась совсем и убрала телефон.

Шокер смотрел на меня строго-престрого, и нетерпеливые складки на лбу говорили о том, что ему очень хочется на меня рявкнуть.

– Шокер, не надо меня есть глазами! Я в своей жизни сама разберусь! Ты к ней никакого отношения не имеешь!

Он промолчал, оглянулся на экран ноутбука.

– Всё, подтверждения пришли. Можем ехать!

Мы спустились вниз, к вагонетке. Лис всё ещё лазал внутри и снаружи, что-то проверяя.

– Елисей, да брось ты ползать, - сказала я ему, подойдя.
– От твоих усилий эта рухлядь не помолодеет.

– Да крепкая ещё железяка, - задумчиво возразил он.
– Помолодеть не помолодеет, но я хоть буду уверен, что дверь нормально держится... Путь свободен, можно стартовать, если вы готовы.

– Мы готовы?
– я оглянулась на Шокера. Тот молча кивнул.
– Залезай, Шокер!

Он вошёл внутрь, я повернулась к Лису.

– Ты говорил со Скаем?

– Если это можно считать разговором.

– Значит, накостылять не получилось?

Лис пожал плечами:

– Почему? Как раз получилось. Только бесполезно всё. Это как раз тот вариант, когда пристрелить было бы проще, а главное - эффективнее.

– Ну что ж, мы с тобой хотя бы попытались, - вздохнула я.
– Всё, мы поехали.

Я зашла в вагонетку.

– Будешь готова - дашь сигнал, - приказал Лис и захлопнул дверцу.

Шокер уже развалился на диванчике.

– Старьё какое...
– поморщился он, оглядываясь.
– Наверное, была списана задолго до моего рождения.

– Хоть ремни есть, и то спасибо, - вздохнула я.
– Пристегнись.

– Да я как-то привык и без них обходиться, - проворчал Шокер.

– Ты командуешь снаружи, а тут я командую. А ну, пристегнулся, быстро!

Недовольно поглядывая на меня, Шокер вытащил ремень из гнезда, опоясал себя и воткнул язычок замка в паз.

– Инструктировать не надо? Как и когда расслабляться не забыл?

– Не забыл.

– Тогда приготовься, сейчас стартуем.

Я села рядом с ним. Крупный живой груз с минимальным индексом собственного поля... Полагается сохранять близкий физический контакт на протяжении всего пути.

– Я обниму тебя на всякий случай.

– При нашей с тобой разнице в габаритах тебе будет неудобно сидеть, - покачал головой Шокер.
– Если уж на всякий случай, то лучше я тебя обниму. Иди ко мне!

В его словах был резон. Уж коль скоро мы не первый раз друг друга видим, можно и устроиться поудобнее.

Он усадил меня к себе на колени. Я нажала кнопку готовности к старту. Дверь со щелчком заблокировалась. Я прижалась к Шокеру, он крепко обхватил меня.

Вагончик тронулся. Разгон начался стремительно. Нас вжало в мягкую спинку сидения, а потом я почувствовала, как где-то внутри, под сердцем, напрягается и тут же лопается какой-то комок, и тело охватывает блаженная лёгкость. Мы прошли грань и полетели в канале.