Киргизия. Спасти резидента

– Сапсем, сапсем, – недовольно передразнил Демидов проводника, выбираясь из машины и разминая затекшие ноги. – Полдня по степи возил нас, как Моисей своих евреев по пустыне, завез черт знает куда, а теперь еще издевается. Урюк сушеный.

– Чего-то мы и в самом деле слишком долго едем, – поддакнул Локис, тоже вылезая из машины. – Ты, уважаемый, не заплутался, часом? – спросил он у Азабека, который продолжал кротко улыбаться, делая вид, что плохо понимает, о чем говорят русские.

– Командир, – окликнул Демидова Чижиков, – скоро стемнеет. Может, здесь заночуем? Чего в горы-то соваться на ночь глядя.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь в горы? – удивился Демидов. – Я еще ниоткуда не упал и головой не ударился. Так что выгружайтесь, парни.

Радостно галдя, разведчики выпрыгивали из кузова, а Купец исподтишка проследил за Азабеком. Но киргиз продолжал миролюбиво щуриться на заходящее солнце и не предпринимал никаких подозрительных действий.

«С чего Лидер решил, что этот киргиз засланный? – с неприязнью подумал Купец. – Самый обыкновенный придурок. Хотя кто его знает…»

Лагерь для ночевки, по совету Лидера, было решено устраивать на окраине кишлака. Во-первых, здесь разведчиков было бы трудно застать врасплох, а во-вторых, по словам резидента, в дуванах горцев полным-полно насекомых. И не только земляных блох, но и вшей, пауков, малярийных комаров и прочей летающе-кусающей дряни. Этот аргумент оказался решающим.

Едва десантники начали растягивать найденный в кузове джипа большой кусок брезента, сооружая из него что-то вроде палатки, Азабек забеспокоился. Глаза у него взволнованно и даже испуганно забегали. Он с плохо скрываемым беспокойством следил за тем, что делают разведчики, как они деловито раскладывают небольшие костерки из таблеток сухого спирта, как греют на них банки из своего сухого пайка, как кипятят воду для чая.

Мелко труся, он подбежал к Демидову.

– Раис, в горы идти надо, – торопливой скороговоркой зачастил он. – Лучше там ночевать будем. Здесь нельзя, здесь увидеть могут, тогда плохо станет.

– Кто это нас может увидеть? – удивился Демидов. – Горные козлы, что ли?

– Этот кишлак плохой человек живет, – неожиданно переходя на шепот, заявил он. – Тьфу, какой плохой… Сапсем поганый. Он с бандитам кунак ходит, гашиш торгует…

– Стоп, стоп, стоп, бабай, – не дал ему договорить Купец, – ты же меня полчаса назад убеждал, что здесь хороший кишлак, добрые люди… А теперь совершенно обратное говоришь. Как тебя понимать прикажешь?

Азабек напряженно наморщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. Демидов с ироничной улыбкой смотрел на него, но взгляд у него при этом был таким тяжелым, словно он хотел раздавить им низкорослого собеседника.

– А чего это ты так заволновался, бабай? – неожиданно спросил он. – Тебе-то что за дело до нас и наших дел?

Только сейчас Азабек сообразил, что допустил непростительную ошибку, попытавшись заставить русских любыми путями пойти к перевалу перед закатом.

– Раис, я за вас беспакоюся, – попытался исправить собственную оплошность лазутчик, – уходить нада! Скоро-скоро уходить. Брать лошадь и уходить…

– На кой хрен мне нужна лошадь? – Демидов продолжал сверлить лжепроводника взглядом. – Сам же говоришь, идти недалеко, поклажи у нас немного… Так на хрена же нам лошадь?

Азабек почувствовал неприятный холодок внизу живота. План, который еще минуту назад казался ему легко осуществимым, русские так охотно шли в расставленную для них западню, начинал рушиться. И как остановить этот процесс, Азабек пока не представлял.

– Значит, слушай сюда, бабай, – после небольшой паузы подвел итог разговора Демидов. – Ночевку мы устраиваем здесь. Я так решил. А если кого-то что-то не устраивает, я не задерживаю.

Азабек испуганно вжал голову в плечи и отошел в сторону. Скрестив ноги, он уселся на землю и, прикрыв глаза, попытался сосредоточиться.

– Леха, – тихо спросил Демидова Локис, который слышал весь его разговор с Азабеком, – а ты не перегнул палку с этим бабаем? Возьмет и в самом деле уйдет. Тогда что будем делать?

– Не уйдет… – как-то не очень уверенно ответил Купец и, немного подумав, добавил: – А если и смоется, то не велика потеря. Сами выберемся…

– Да никто и не спорит, что выберемся, – согласно кивнул головой Володя. – Только времени на это сколько уйдет?

Демидов недобро посмотрел на Владимира.

– Слушай, Вовик, – сдерживая подступающее раздражение, проговорил он, – насколько ты помнишь, мы этому Муртазе, или как там его зовут…

– Азабек, – вставил Локис.

– Да и хрен бы с ним, – отмахнулся Купец, – мне по фигу, как его зовут. В любом случае ему никто ничего не обещал. Я имею в виду деньги. Правильно я говорю? Он пошел только потому, что побоялся оставаться в кошарах. Или, если прав резидент Гаврилыч, для того, чтобы сделать нам какую-то бяку. Вот и прикинь, кто кому нужнее. В крайнем случае, найдем другого бабая. Их тут вон сколько, целая деревня. Наверняка кто-нибудь из них знает дорогу.

– Дорогу, может быть, и знают, – кивнул головой Локис. – А вот русский язык – нет. Я тут попытался наладить с ними контакты…

– И что, получилось?

– Зашуганные они какие-то. – Володя поправил висевшую на плече эсвэдэшку. – Шарахаются от меня, как черти от ладана. А по-русски понимают только три главных слова – хлеб, ложка, пошел на хер. Так что не знаю, как ты с ними собираешься договариваться…

– Знаешь, в конце концов, – Демидов упер руки в бока, – слово «деньги» никто не отменял. А как это слово звучит по-киргизски, я точно знаю. Акча! И вообще, займись чем-нибудь более полезным. Например, осмотри окрестности…

– Глубокие языковые познания, – похвалил Локис командира, отходя в сторону.

Сам кишлак Локис уже проверил. Люди в нем действительно вели себя несколько странно. Они не просто отказывались разговаривать с незнакомцем – они тут же прятались за высокими дувалами своих домов, едва Володя приближался к ним. Но стоило ему отойти от дувала на несколько метров, человек опять выходил на улицу и как-то по особенному смотрел вслед разведчикам.

Все время, пока Володя и Вадим Жуков ходили по пыльным, грязным и узким улочкам кишлака, они не могли отделаться от ощущения, что за ними постоянно следят. Локис, у которого был опыт пребывания в афганских кишлаках, нисколько этому не удивлялся. Зато Вадим явно нервничал и успокоился только тогда, когда они вернулись к своему временному лагерю.

Убедившись, что Демидов совершенно не настроен слушать чьи бы то ни было советы, Володя вернулся на свою, заранее подготовленную позицию и, приникнув к окуляру прицела, начал осматривать кишлак.

Улицы Пишкергарха были по-прежнему пусты. Лишь изредка по ним пробегала закутанная в большой длинный пестрый платок женщина.

«Странно это все, – размышлял Локис, водя прицелом по сторонам. – Такое впечатление, что они чего-то жутко боятся. Даже детей на улице не видно. Да и скота у них, похоже, никакого нет. Во всяком случае, пока мы с Вадимом бродили по кишлаку, нигде никто не мычал и не блеял…»