Кирилл и Ян (сборник)

Лариса резко открыла глаза; встала, не обращая на Женю внимания. Лампа отбрасывала тень на лицо, и казалось, глаза ее смотрят не по-человечески, а из какого-то небытия; прядь черных волос пересекала лоб — такой, она стала совсем похожа на ведьму; плюс еще длинное белое одеяние…

— Идите в свою комнату, — приказала она, и Женя безропотно повиновался. Он даже не понял, сам ли закрыл дверь или это произошло без его участия.

В доме вновь воцарилась тишина, но теперь она не успокаивала. Жене чудились в ней жуткие потусторонние звуки — казалось, в доме что-то происходит; хотелось распахнуть дверь, чтоб убедиться, что это не так, но не хватало решимости столкнуться с непредсказуемым воочию. Он опустился на стул, стуча зубами, то ли от страха, то ли от холода. Случайно взгляд упал на окно, и теперь уже не мог от него оторваться — казалось, стоит отвернуться, и черные руки заберутся внутрь, конвульсивно сжимая и разжимая пальцы, пока не схватят его и не сделают что-то ужасное.

Прошел час. За это время включался и выключался холодильник, но больше никаких звуков не возникало. Женя снова стал обретать способность мыслить с позиций своего века.

…Главное, что ничего не происходит, — решил он, — рука, в принципе, может принадлежать кому угодно, любому шутнику… а что?.. Живет одинокая девка — чего б не пугнуть?.. Стон?.. Здесь логика заходила в тупик, ведь он явно слышался из дома, хотя источника звука не было ни в одной из комнат. …Здесь нет даже аппаратуры, на которой его можно записать, а веранда заперта на засов практически всегда… Так, может, в этом и заключается страх, что ничего не происходит?.. Когда противника нельзя пощупать, то как с ним бороться?.. Рука, которую нельзя поймать, и стон неизвестно откуда?.. Женя окончательно запутался. Он знал, что это было, но умом понимал, что верить этому нельзя, потому что оно невозможно, и чтоб зацепиться хоть за что-то, начал вспоминать все с самого начала, с момента приезда в Одессу. Странная мысль поразила его: …Почему эта ведьма подошла, именно, ко мне?.. Теперь он не мог вспомнить наверняка, но ему казалось, что, предлагая ночлег, Лариса обращалась непосредственно к нему. …Да-да, она пришла за мной! И сержант, который прогнал меня с вокзала — это ее сообщник. Они все спланировали заранее! Но почему?.. Почему нечисть из тысяч людей избрала меня? Не настолько я плох, чтоб они пытались забрать мою душу…

Разум метался по прошлому, пытаясь заглянуть в самые потаенные уголки, но попасть туда оказалось непросто — прошлое для Жени всегда умирало, оставляя лишь темную пустоту — он ведь считал, что надо двигаться только вперед, а прошлое хорошо, именно, тем, что уже прошло. Пусконаладочная фирма пока еще являлась частью настоящего, а, вот, школа, армия, институт — там он не мог восстановить даже имен, не говоря уже о чем-то большем; оттуда не осталось ничего, ни плохого, ни хорошего. …Так почему я?.. Должна ж быть причина! Ничто не случается просто так!.. Надо отыскать золотой ключик…

Из нечетких, разрозненных обрывков воспоминаний возник огромный черный ком, катящийся по невидимому склону. Что это могло быть? Забытые, утраченные навсегда куски жизни?..

Ком приближался, набирая скорость, и Женя почувствовал, что пробив вязкую оболочку, оказался в круглой комнате, освещенной зеленоватым светом. Ком, видимо, остановился, потому что Женя лежал на его вогнутом полу лицом вниз. Неожиданно комната наполнилась звуками. Женя поднял голову и увидел множество людей. Он не различал лиц, но угадывал каждого из них, и все они что-то говорили, хотя Женя не разбирал слов, но воспринимал этот нарастающий гул каким-то внутренним слухом. Вдруг толпа расступилась, пропуская вперед Белую Женщину — она снова трепетала и звала за собой. Женя с трудом поднялся, побежал, а она уносилась, легкая и невесомая. Вместе они неслись по кругу, продираясь сквозь толпу, и Женя чувствовал, как тени хватают его холодными руками, обрывая одежду вместе с кусками мяса… Сегодня он так и не догнал Белую Женщину.

Очнулся он на полу и понял, что упал со стула, на котором заснул; упал не больно, инстинктивно выставив вперед руки. Как он умудрился упасть? Наверное, тянулся за Женщиной. Часы показывали три; в доме стояла тишина, только ровно урчал холодильник — никакого черного кома, никакой круглой комнаты; остался только зеленый свет.

Женя замерз, поэтому неуклюже встал, собираясь перебраться на диван. Он этого движения мысли тоже зашевелились, наполняя голову тяжестью. …А я ведь, вроде, нашел, откуда все взялось, но сейчас не могу вспомнить!.. Единственным связующим звеном оставалась Белая Женщина — только она могла подсказать, что такого ужасного произошло в его жизни, о чем он и сам не догадывался раньше.

…Все дело в книге… в этой чертовой книге… Женя приблизился к шкафу и обратил внимание, что не слышит собственных шагов. Наверное, нечистая сила брала верх — он тоже научился парить в воздухе, не касаясь земли.

Раскрыв дверцы, он стал вытаскивать книги, складывая их на стул. …Блин, я даже не помню обложки!.. Неожиданно воздвигнутая пирамида с шумом рухнула. Женя оглянулся — посреди комнаты стояла хозяйка. В той же ночной рубашке; такая же бледная, словно неживая, и глаза ее смотрели не мигая… Женя не знал, куда спрятаться — казалось, если она дотронется, то он ощутит не пальцы, а кости!..

— Что вы ищете? — спросила Лариса.

— Книгу, — Женя не узнал собственного голоса. Лариса молчала, и он пояснил, — книгу о Белой Женщине. Вы читали ее?

— Нет. Ложитесь спать. Вам завтра рано вставать.

Женя воспринял это, как приказ, и начал поспешно засовывать книги обратно в шкаф. Лариса наклонилась, чтоб помочь и случайно коснулась его рукой; теплой, совершенно человеческой рукой! Женя тут же схватил ее — ему требовалось немедленно убедить себя, что рядом обыкновенная женщина… или убедиться в обратном.

Лариса не сопротивлялась и даже не вскрикнула, хотя Женя с силой сжал ее пальцы; тогда другой рукой он прижал ее к себе и почувствовал безвольное, но живое тело. …Надо дотащить ее до кровати, — мелькнула мысль, — там все станет ясно… Он сделал шаг, и Лариса тоже шагнула; второй, третий… Так, медленно переставляя ноги, они добрались до двери. Жене казалось, что он крепко держит девушку, но у самого порога она почему-то оказалась свободна. Женя не понимал, как это произошло — может, он обессилел или оцепенел на секунду?..

— Спокойной ночи, — она исчезла, и дверь за ней закрылась.

Женя остался один. Теперь он не сомневался, что перед ним ведьма, хотя выглядит совсем, как живая. …А, может, ведьмы и бывают такими? Кто это может знать?..

Как было велено, улегся в постель, но уснуть не мог. Он лежал, ожидая, что случится дальше, но не случилось ничего; правда, еще два раза слышался стон, который, кроме самого звука, не вносил ничего нового. В первый раз Женя в испуге вжался в постель, затаив дыхание, но во второй, уже отнесся к стону гораздо спокойнее — да, звук был необъясним, но не имел последствий, а, значит, и бояться его не стоило.

Женя лежал и думал о Ларисе, о черном коме, внутри которого гонялся за Белой Женщиной; думал, что все это имеет тайный смысл, и он почти добрался до него. Ему б еще только раз взглянуть на книгу — там наверняка есть разгадка, но во второй раз нарушить приказ хозяйки он не решился.

Ночь близилась к концу, и начало светать. Встав, Женя достал из сумки зеркальце — выглядел он ужасно: под глазами черные круги, щеки ввалились, а лицо искажала странная гримаса, похожая на посмертную маску.

…Может, меня хотят убить таким образом?.. Но ни фига не выйдет!.. При еще сумеречном, но все-таки дневном свете, взгляд на вещи кардинально менялся. Время нечистой силы неумолимо заканчивалось, и Женя почувствовал, что хочет есть.

Дверь к Ларисе оказалась открыта. Сама она сидела на диване, укрывшись одеялом, и смотрела в проем, словно ждала его появления.

— Вам надо идти? — спросила она.

— Нет. Просто я хочу есть.

Сквозь виноградную лозу пробился-таки солнечный луч, и Женя понял, что теперь является хозяином положения — это он представляет собой силу и власть, и только сейчас есть шанс расставить все по своим местам. Отбросив одеяло, Лариса встала, но он загородил дорогу; схватил и без сопротивления повалил ее на диван; зажал рот поцелуем, торопливо задирая при этом ночную рубашку… и ничего страшного не произошло. Время нечистой силы, действительно, закончилось! Женя чувствовал под своим языком стиснутые зубы, и это злило его, а Лариса лежала, не шевелясь, и о том, что она все-таки жива, говорило лишь ровное дыхание. Вид ее Женю не возбуждал, а представить что-либо эротическое мешали, лезшие в голову впечатления прошедшей ночи. …Но я должен ее трахнуть! Просто обязан для того, чтоб почувствовать, что я сильнее нечисти, если таковая тут присутствует!.. А если не присутствует… ну, просто трахнуть — почему нет? Были у меня бабы и пострашнее…