Кирилл Лавров

Итак, в некотором царстве, в некотором государстве жил-был удивительный Человек и удивительный Артист…

Глава первая ОЛЬГА. ЮРИЙ. КИРИЛЛ

Сведения о своей родословной Кирилл Юрьевич Лавров собирал кропотливо и с подлинной любовью. С годами он проявлял все больший интерес к своим корням, основательно «заразив» генеалогией дочь Марию. Впоследствии отец и дочь уже вместе увлеченно отыскивали и пытались как-то систематизировать, собрать в единое древо разветвленные побеги родословной, в которой, по словам Кирилла Юрьевича, легко запутаться — так много сложных линий сходятся и расходятся в ней.

Его дед по отцовской линии Сергей Васильевич Лавров был из разночинцев, происходил из семьи провинциального стряпчего Василия Ивановича Лаврова, проживавшего в городе Егорьевске Рязанской губернии. После окончания четырехгодичной церковно-приходской школы тринадцатилетний Сергей уехал в Петербург, поступил в гимназию, которую окончил с золотой медалью, а затем в Петербургский университет сразу на два факультета, которые тоже закончил блестяще — с золотой и серебряной медалями. Сергей Васильевич свободно владел греческим, латинским и французским языками, превосходно знал русскую и зарубежную литературу, любил музыку, особенно оперную, и был завсегдатаем Мариинского театра. Он стал директором гимназии Императорского человеколюбивого общества, где старались опекать детей-сирот, детей недостаточно обеспеченных материально офицеров русской армии и просто детей бедняков. «Человеколюбивость» была не просто словом в названии гимназии, но и сутью, смыслом ее деятельности — Сергей Васильевич как директор очень много времени отдавал своему детищу, ставя перед преподавательским составом в качестве главных не только образовательные, но и воспитательные задачи. При этом он всегда отклонял просьбы влиятельных и состоятельных родителей о приеме в гимназию их сыновей, считая, что это ограничит число мест для тех, кто не может платить за обучение. Убежденный монархист, Сергей Васильевич не принял Октябрьскую революцию и отправился в эмиграцию. Его жена Елизавета Акимовна (она была дальней родственницей великого Л. Собинова) и дети, дочери Елизавета и Ольга, сын Юрий остались в советской России — бабушка Кирилла Лаврова категорически отказалась покинуть страну. Она не мыслила своей жизни за пределами родины… Так семья раскололась — навсегда!.. Впрочем, от Сергея Васильевича порой приходили письма, но, вероятно, в какой-то момент он понял, что это становится небезопасно для его жены и детей, и в 1930-е годы переписка прервалась.

После странствий по Европе Сергей Васильевич осел в Белграде и стал смотрителем русских школ, раскиданных по разным городам Сербии. В одном из интервью, данных накануне своего 80-летия, Кирилл Лавров делился: «Особый рассказ, как я нашел его следы и узнал о его судьбе. Я позвонил отцу, сказал, что еду в Белград на премьеру „Живых и мертвых“ (значит, это был 1964 или 1965 год. — Н. С.),и услышал: „Я понимаю, что это очень сложно, но прошу тебя: вдруг будет какая-то возможность найти следы твоего деда, который жил в Белграде. Сообщаю три его адреса, после 1934 года переписка оборвалась“. В Белграде я не нашел деда, и только накануне моего отлета мне посоветовали: „А вы обратитесь в православную церковь, они все знают“. И я пошел в православный собор. В избушечке рядом увидел священника в черной рясе. Говорю: „Здравствуйте, я ищу своего деда. Сергей Васильевич Лавров…“ — „Батюшки, он был моим учителем, а мой отец был настоятелем этого собора, и мы его отпевали. Ваш дедушка скончался в 1944 году“, — рассказал священник. Мы сели в машину и поехали на православное кладбище. Смотрю — белый мраморный крест, посередине в овале фотография. Отец, конечно, был счастлив: нашелся след, последний, к сожалению, но след его отца, моего деда… Через два года я снова поехал в Белград. Уже самостоятельно нашел могилу, положил цветы. И тут смотрю, метрах в трех от меня стоит женщина. Оказалось, ее покойный муж был художником, дружил с моим дедом, и у них в доме хранился дедов портрет. Она мне подарила этот холст, сначала он висел в кабинете моего отца. Когда он умер, я забрал семейную реликвию себе. В этом году я взял сына Сергея, дочь Машу и внучку Олю, и отправились мы в Белград. Я отвез их на православное кладбище и показал могилу моего деда. Для чего я это сделал? Пока будут жить мои сын, дочь и внучка, будет существовать и мой дед…»

Какая красивая история! И какая значимая для человека, так глубоко ощущающего свои корни, долгую и непростую историю собственной семьи, связь с теми, кто жил задолго до тебя, но чья кровь течет в твоих жилах! Не правда ли?..

Справедливости ради надо сказать хотя бы вкратце о бабушке Кирилла Лаврова, Елизавете Акимовне. Она обладала прекрасным голосом и еще до замужества участвовала в конкурсе на замещение вакансий в хор Мариинского театра. После того как она спела арию, председатель комиссии Э. Ф. Направник предложил ей спеть еще и еще. Услышав ее пение, на сцену поднялся режиссер О. О. Паличек и начал ей аккомпанировать. Из нескольких десятков претенденток были выбраны лишь две. Елизавета Акимовна получила предложение выучить партию Оксаны в готовящейся постановке «Ночи перед Рождеством» Н. А. Римского-Корсакова. Но на этом ее оперная карьера оборвалась, не успев начаться — Елизавета Акимовна вышла замуж за Сергея Васильевича Лаврова…

В очень тяжелое, революционное время, в 1918 году, Юрий Лавров оказался единственным мужчиной в семье: заботы о матери и двух сестрах легли полностью на его плечи. Юрий был вынужден оставить гимназию, чтобы добывать средства для существования. Сначала был курьером в Союзе работников водного транспорта, потом подсобным рабочим в булочной, потом подмастерьем у гробовщика — делал гробы, достаточно ходовой по тому времени товар… Жилось трудно, голодно, холодно, но Юрий не жаловался и достойно нес свой крест мужчины, на котором лежала ответственность за семью, за трех женщин.

А потом его близкий приятель Сергей Беюл вычитал в газете, что организуется новый театр — Большой драматический и туда требуются артисты-сотрудники (так именовали тогда статистов). Юрий Лавров, которому едва исполнилось пятнадцать лет, попал в театр, и случилось так, что на него обратили внимание выдающиеся артисты: Владимир Федорович Монахов, Юрий Михайлович Юрьев, Мария Федоровна Андреева. Даже Александр Александрович Блок, бывший литературным директором Большого драматического, заметил юного сотрудника, увлеченно бегавшего с алебардой по сцене в массовке (в кабинете Г. А. Товстоногова, который стал после смерти великого режиссера мемориальным, по сей день висит эскиз Александра Николаевича Бенуа, на котором написано «Эскиз костюма», а ниже маленькими буковками карандашом — «Лавров»), Судьба распорядилась так, что вместо внезапно заболевшего артиста Юрий Лавров сыграл первую в своей жизни эпизодическую роль слуги Микеле в доме консула в спектакле «Рваный плащ». Это был срочный ввод, после которого главный режиссер театра Андрей Николаевич Лаврентьев обнял его со словами: «Кажется, из тебя, Лаврушка, получится толк!..» А потом, рассказывал Кирилл Юрьевич, его отец «так обнаглел, что решил организовать свой театр. С такими же бойкими молодыми людьми, в частности, со своим другом Владимиром Николаевичем Соловьевым (здесь Кирилл Лавров ошибается — знакомство Юрия Сергеевича с В. Соловьевым произошло позже, когда он был приглашен режиссером в Молодой театр. — Я. С.), открыл Молодой театр в доме графини Паниной около Лиговского проспекта (туда театр перебрался через несколько месяцев после своего основания. — Н. С.).Ну а дальше и не думал о продолжении учебы. Тяготел к самообразованию. Всегда много читал, имел отличную библиотеку».

В своих «Воспоминаниях» Юрий Сергеевич Лавров напишет много десятилетий спустя: «С Большим драматическим театром мы порвали, ушли от старших товарищей, обладавших огромным опытом, от подлинной культуры и высокого мастерства. Ушли, не имея почти никакого представления об актерском и тем более режиссерском искусстве. И все-таки ушли! Для чего? Для самостоятельной творческой работы, к которой каждый из нас стремился всей душой. Во имя этого и началась наша новая жизнь, полная труда, лишений, провалов и только иногда отмеченная маленькими победами.

Взамен потерянного приобрели мы немного — сцену с примитивным освещением и весьма потрепанными сукнами, да несколько декораций, нуждающихся в ремонте. К тому же сразу возникла еще одна трудность! Смольный (а первоначально театр открылся в клубе Смольного. — Н. С.),по тогдашним представлениям, находился далеко от центра города. Чтобы попасть туда, нужно было проехать, а то и пройти, ибо деньги на трамвай у нас бывали не всегда, довольно большой путь, становившийся особенно тяжелым после спектаклей. Приходилось возвращаться домой по неосвещенным ночным улицам.

И тем не менее мы были полными хозяевами в Смольнинском клубе. Трудности нас не пугали. Будущее виделось в радужных тонах».

Вскоре в Молодой театр пришла Любовь Дмитриевна Блок, которая учила неопытных энтузиастов носить костюм, гримироваться, а также много рассказывала о своих встречах с интересными людьми, тем самым способствуя культурному и творческому росту артистов. Она поставила в Молодом театре несколько спектаклей, которые сразу выделились в репертуаре высокой культурой — «Грех да беда на кого не живет» А. Н. Островского и «Диана де Лис» Александра Дюма-сына.

Здесь же, в Молодом театре, Юрий Сергеевич Лавров познакомился с актрисой Ольгой Ивановной Гудим-Левкович, которая вскоре стала его женой.

По линии Ольги Ивановны родословная Кирилла Лаврова идет от дворян Лыкошиных. Род древний и славный. Кирилл Юрьевич принадлежал к четырнадцатому поколению семьи. Были среди Лыкошиных и военные, и просто рачительные хозяева. Известно, что владели они конным заводом и винокурней, что брат бабушки, увлекавшийся лошадьми, унаследовал коннозаводское дело. Имение Лыкошиных называлось Григорьевское и находилось в шести верстах от Хмелиты, имения А. С. Грибоедова. Один из предков Лаврова, помещик Лыкошин, дружил с Александром Сергеевичем Грибоедовым. А дед Кирилла Юрьевича по матери, Иван Павлович Гудим-Левкович, был офицером Павловского полка. В его служебной квартире, на Миллионной улице, в доме 2, родилась Ольга Ивановна…

Как в шутку говорит Наталья Александровна Латышева, младшая дочь Ольги Ивановны, сестра Кирилла Лаврова, все павловцы были курносыми «в честь» императора, поэтому и они с Кириллом такими уродились…

Ниже привожу рассказ Натальи Александровны о матери. Наш разговор происходил сначала в помещении Театральной академии, где она преподает, а затем в уютной квартире Натальи Александровны.

«Жили в этом доме на Миллионной до тех пор, пока не разразилась скандальная история с медвежонком, привезенным дедом с охоты. Он жил, конечно, не в доме, но с ним регулярно ходили гулять на Марсово поле и напугали кого-то. После этого пришлось с квартирой расстаться, бабушка с дедушкой начали снимать квартиры, очень часто переезжали. Потом дедушка с бабушкой расстались. Мама была единственная дочь у них. Сохранился ее дневничок из сшитых листков. „Сегодня мы с мамой ходили на похороны папиной мамы“, — значит, общение продолжалось, не оборвалось… Дед был страстный любитель бабочек, ему присылали отовсюду куколок, из которых он выращивал бабочек. Ему говорили: „Иван Павлович, что вы все со своими бабочками возитесь, когда у вас такая очаровательная дочка?“ А дед на это отвечал: „Что дочка, ее на иголку не приколешь…“