Кирилл Обломов и его невероятные миры

– Хорошее оружие, это конечно здорово,- погрустнела ведьма, обдав нас цепким

взглядом,- но без волшебных вещей или, хотя бы, амулетов, трудно вам будет.

– Ничего, мы справимся,- уверенно говорит Катя, украдкой бросив на меня понимающий

взгляд.

– Что ж, деточки, кушайте, набирайтесь сил. Непростое решение вы для себя приняли,-

ведьма добавляет в наши чашки ароматный чай.

– Антонина Фёдоровна, а вы нам покажите дорогу?- отхлебнув из чашки и, чмокнув

губами от удовольствия, спрашивает Альмина.

– Конечно, нет,- спокойно отвечает ведьма.

Мы опешили от её слов, с удивлением смотрим на добрую женщину. Но она делает

вид, что не замечает наших взглядов, переворачивает деревянной лопаточкой скворчащие

оладьи.- Кому добавки, милые дети?

– Почему?- Альмина едва не давится, закашлялась, Катя умело двинула ей между лопаток.

– Я Хранитель,- с жёсткостью заявляет она.

– Так миру угрожает опасность, Жуть появилась!- с отчаяньем пискнула Альмина.

– Единственно, что я могу для вас сделать, это не трогать вас,- в её голосе звякнул металл, холодом повеяло от её слов, неуютно стало на душе.

– Пейте горячий чай, озябли, бедные,- как не в чём небывало, продолжает ведьма.

Кот открывает глаза, сладко зевает, сильно выгибает спину, даже искры

посыпались с кончиков лоснящейся шерсти, делает попытку спрыгнуть, но брюхо

перевешивает. Он вновь рухнул на печку и сладко засопел, во сне подрагивая сильными

лапами, изредка выпуская из мягких подушечек смертоносные когти.

– Эх, Семён Васильевич, целый день спишь, пора проспаться, в углу мыши зашевелились,-

с укором говорит ведьма.

Кот во сне мяукнул и ещё плотнее свернулся калачиком.

– Вот, беда с ним, совсем обленился. Слышишь, сметану не дам!- с нешуточной угрозой

говорит женщина.

Кот вновь открывает глаза, горько вздыхает, с немым укором смотрит на ведьму,

нехотя сползает с печи и, вразвалку волочёт своё брюхо на охоту. Проходя мимо нас, кот

без злости зашипел, вероятно, просто решил показать нам кто в доме хозяин.

– А вот вам пора спать,- решительно говорит ведьма,- маленьким детям не следует

засиживаться до поздней ночи.

– Мы не маленькие дети!- возмутился Игнат.

– Ну, извините меня, глупую старуху,- с насмешкой говорит женщина,- в любом случае

добрым молодцам необходимо завтра быть в хорошей форме.

– А сколько вам лет?- с интересом глянула на ещё достаточно молодую женщину Катя.

– Не возраст определяет человека, а содержание,- поучительно говорит ведьма, взмахнув

указательным пальцем.

– А всё же?- не унимается Катя.

– Триста лет, деточка, я ещё совсем молодая женщина.

Она отводит нас в дальнюю комнату. Стены в ней из хорошо пригнанных брёвен,

щели заделаны паклей, пол из дубовых досок и тщательно вымыт, потолок высокий, в

углах нет даже намёка на паутину. Около небольшого окна, развешены пучки

высушенных растений, с краю от него, в тяжёлой раме за стеклом - множество

фотографий - вероятно, родственников Антонины Фёдоровны. А также, к немалому моему

удивлению, замечаю икону и оплывшую свечу под ней. Но ведь, Антонина Фёдоровна

ведьма! Как это не укладывается в моей голове, начинаю догадываться, мир более

сложный в понимании, чем я его представляю.

В комнате уместились две больших кровати с множеством воздушных подушек,

возникает желание покидаться ими, но вздыхаю, мы в гостях.

– Располагайтесь. Мальчики ближе к окну, а девочки подальше от окна. Маленьким

девочкам нельзя простужаться. Хотя, вроде сквозняка нет … но, всё равно,- с этими

словами, она плотно прикрывает дверь и уходит, что-то бормоча себе под нос.

– Какая хорошая тётя!- восклицает Витя.- Добрая, у нас воспитательница в садике такая же

была.

– Садик вспомнил,- насмешливо фыркает Игнат,- да ты, брат, ещё из детского возраста не

вышел.

– Да это я так, к слову сказал,- густо краснеет Витя.

– А вы знаете, как беззаботно тогда было,- поддерживает Витю Катя.

– Ага, сидишь на горшке и Чупа-Чупс сосёшь,- откровенно ухмыляется Игнат.

– Дурак ты,- разочарованно тянет Катя.

– Давайте спать,- в корне обрывает их перепалку Альмина.- Кстати, я что-то сомневаюсь в

добрых намерениях Антонины Фёдоровны,- неожиданно заявляет она.

Выключаем свет, но мне не спится, прошедшие события мелькают в голове как

мозаика. Вот девчонки ворочались, ворочались и вскоре засопели в четыре дырочки, Витя

промямлил во сне и сладенько чмокнул губами, Игнат выкрикнул, что-то воинственное, Юра вздохнул и неожиданно во сне позвал маму.

В окно проникает свет Луны и серебрит стены комнаты, почти светло, а может,

глаза привыкли к темноте. Взгляд скользнул по аккуратно разложенным вещам девочек, по разбросанной на широкой скамейке нашей одежде. И как это у девочек так получается?

Верно, с куклами привыкли играть, вот и раскладывают всё по местам. Мальчики, всё же, сложнее устроены, нам некогда думать о таких мелочах, как о порядке, в голове

множество идей, энергия бурлит, жаль, что перед сном подушками не покидались.

На полке для шляп, замечаю торчащие голенища сапог-скороходов. Там, где обувь,

завалившись на бок, сиротливо лежит Юрина шапка-невидимка. Стоп, шапка-невидимка!

Словно что-то во мне включилось. А не пойти ли мне в разведку? Некоторое время лежу, обдумывая своё гениальное решение. А может, ну её, эту разведку, вроде как пригрелся, и

глаза начинают слипаться. Но, словно кто меня толкает, нехотя сползаю с постели, долго

ищу свои вещи, не найдя, влезаю в штаны Игната, чтоб они не упали, перевязываюсь