Кирилл Обломов и его невероятные миры

своей волшебной верёвочкой. Вот она и пригодилась, с удовлетворением отмечаю я.

Поднимаю с пола шапку-невидимку, долго на неё смотрю, не решаясь надеть, всё

же волшебная вещь – боязно как-то, но, зажмурив глаза, нахлобучиваю её по самые уши.

Звучит странная мелодия и растворяется вместе с моим телом. Ужас обуял меня, я словно

зависаю в пространстве, ногами чувствую пол, но самих ног не вижу. Выставляю перед

собой руки, ничего не изменилось, коснулся пальцем носа – вроде всё нормально – попал

с первой попытки. Делаю несколько шагов, словно полетел и едва не упечатался в

висевшее на стене зеркало. Ах, да, надо соблюдать технику безопасности, вспомнил я

слова Альмины.

Ради тренировки прошёлся по комнате, с удовлетворением замечаю, что начинаю

привыкать к новым ощущениям. Внезапно возникает радость. Я человек-невидимка! Как

это здорово, можно пошалить и ничего за это не будет! Нет, о чём я думаю, какие

глупости, у меня есть цель, а именно – войсковая операция – разведка вражеской

территории.

Подхожу к двери, тихо отворяю, выглядываю в коридор. Темно, едва различаю

стены. Становится настолько неуютно, что возникает мысль, а не вернутся ли обратно, в

тёплую постель. Но ноги уже выносят меня в коридор. Тихонько, ступая на носки,

выплываю в комнату, где гудят приборы. Как прежде стоит стол, за которым мы ужинали, но сейчас пустой и застелен цветастой клеёнкой. Ведьмы в комнате нет, значит вышла во

двор.

Внезапно в углу вспыхивают как две луны, жёлтые глаза. Кот оборачивается ко

мне, в зубах держит задушенную мышь. Он хочет зашипеть, но рот занят. Неужели он

меня видит? Мне становится не по себе, Семён Васильевич огромный, почти с рысь, но на

моё счастье он занят мышью.

Боком иду к входной двери, не сводя взгляда с ужасного кота. Тот вздыбливает

шерсть, глазища мечут молнии, выпускает острые когти. Несчастная мышь слабо

шевельнулась в его пасти. Кот безжалостно стиснул челюсти, мышка жалобно пискнула, хрустнули косточки, и она наконец-то полностью испустила дух. У меня на глаза

навернулись слёзы, едва не всплакнул, так мне жалко стало мышку. А ужасный кот ещё

раз зло глянул на меня, и неторопливо протиснулся под кровать.

Кот меня видел, это очевидно, совсем плохо. Где-то я слышал, что они могут жить

сразу в нескольких измерениях. Думал это выдумки, а ведь оказалось чистой правдой. А

вдруг ведьма тоже меня увидит? Словно окатывает ледяной водой и в это мгновение

открывается дверь, на пороге стоит ведьма и пристально смотрит сквозь меня.

Отшатываюсь, прислоняюсь к стене, тело бьёт озноб.

– Кто здесь?- напрягается ведьма, шаря взглядом по пустому пространству.

Из-под кровати донеслось довольное урчание кота.

– Ах, это ты, Семён Васильевич,- с облегчением вздыхает ведьма,- а мне показалось, ходит

кто.

Она вновь скользнула по мне взглядом, глубоко втянула в себя воздух, с

недоумением покачала головой:- Надо же, как воздух пропитался детьми! Ещё одна забота

для меня, надо бы баньку истопить, не дело так пахнуть.

Ага, хочет нас помыть и съесть! Мелькает леденящая мысль. Сильно свербит в

носу, пух от подушки попал, сейчас точно чихну. Стискиваю зубы, двигаю носом, но

понимаю, долго сдерживаться не смогу.

– Эх, бедные, бедные ребятишки,- неожиданно произносит ведьма,- в такие события

влезли, не жить им, это точно,- она вздыхает и поворачивается к двери.

В этот момент я громко чихаю, от души, громогласно.

– Ой!- подпрыгивает на одном месте ведьма.- Ты, что, простыл, Семён Васильевич?

Кот с яростью зашипел и даже зарычал, затем громко мяукнул и вновь раздаётся

хруст косточек несчастной мыши.

– Сколько раз говорила, не прыгай сразу с тёплой печи, вот и просквозило тебя. Ладно, утром тёплого молока налью. Но мыши мышами, а за ребятами присматривай, не дай бог

на улицу ночью выйдут. Ох, беда с этими детьми, ещё одна морока на мою голову,- с

этими словами она наконец-то уходит во двор.

Слегка перевёл дух, обтёр рукавом с лица пот, прислушался к ударам своего

сердца. Странно как ведьма не услышала, как бьётся моё сердце, а оно стучит как

поварёшка по чугунной сковороде.

С трудом унимаю дрожь, осторожно открываю дверь, протискиваюсь во двор. Тихо

и тепло, Луна всё наполняет светом, видно как днём. Ищу взглядом ведьму, не сразу

заметил, она стоит в тени психрометрической будки и напряжённо всматривается поверх

ограды.

Внезапно раздаётся треск, деревья зашатались, словно их раздвигает руками

великан. Ведьма, пригнувшись, кидается под защиту пожарного щита и достаёт из ящика

с песком, глазам своим поверить не могу, винтовку с оптическим прицелом. На конце

ствола привинчена толстая труба, интуитивно догадываюсь, что это глушитель. Ползёт на

животе к ограде, отодвигает одну доску и просовывает в него ствол оптической винтовки, замирает, как снайпер перед выстрелом.

В непосредственной близости от опушки с оглушительным треском ломается

дерево, и я вижу зыбкую тень, она словно выплывает из леса. Явственно слышится

хриплое дыхание и прокатывается удушливая волна, в ней всё: зловонье зверя, тины, тлена и множество непонятных запахов.

– Отдай мне их, и я отстану от тебя,- я не сразу понял, что это голос, так низко он звучит.

Волосы поднимаются дыбом, зубы клацнули друг о друга, ноги наливаются свинцом, хочу

бежать, но словно меня окутали крепкими верёвками.

– Плохо просишь, Жуть Болотная,- словно во сне слышу я голос ведьмы,- а как тебе

пульки с серебром,- она нажимает курок. Вспышки озаряют её бледное лицо, но звука от

выстрелов почти не слышно, значит, я прав, винтовка с глушителем.