Киров

— В таком случае, я не считаю, что нам необходимо постоянно держать вертолет в воздухе. Мы должны беречь авиационное топливо, насколько это возможно.

Изначально, на «Кирове» была установлена комбинированная ядерная и паротурбинная силовая установка. Обновленный корабль всецело полагался на ядерную силовую установку, а пространство, использовавшееся старыми паровыми турбинами, было использовано для размещения дополнительных запасов топлива для трех вертолетов. Но все равно этот запас был конечен, а адмирал стремился заглядывать далеко вперед.

— Тем времени, — сказал Вольский. — Есть еще один вопрос, который мы должны решить. Согласно книге Федорова, американцы в данный момент размещают контингент в Исландии. У них есть «летающие лодки» на двух базах, а в районе могут присутствовать корабли американского флота. Я не должен напоминать вас, что Соединенные Штаты еще не вступили в войну и не вступят еще четыре месяца. Мы должны действовать осторожно и не сделать ничего, что могло бы заставить их передумать.

— К чему нам беспокоиться об этом? — Спросил Карпов.

— Потому что в настоящее время Рузвельту приходится бороться с сильными антивоенными настроениями в Соединенных Штатах, — сказал Федоров. — Если они также примут нас за новый немецкий рейдер и мы атакуем американские корабли или самолеты, это может изменить ситуацию. Раннее вступление Соединенных Штатов в войну может разрушить ваш план, капитан. Например, американцы смогут добраться до Берлина на четыре месяца ранее.

— Спасибо, товарищ Федоров, — сухо сказал Карпов. Его возмущали пререкания с младшим по званию, в особенности перед адмиралом. Федоров слегка зарвался, и он решил поговорить об этом с Орловым. Затем Вольский решил продолжить излагать свое видение ситуации.

— Итак… Британцы, как полагает Федоров, считают, что мы немецкий рейдер. Что это значит? В этот самый момент они пытаются определить, что именно мы за корабль, и в конце концов пройдут весь список и поймут, что у немцев нет ничего подобного. Их вполне могло удивить, что мы настолько легко уничтожили их самолеты с такой дальности. Но они не глупы, и их разведка вскоре сложит все детали головоломки вместе, как это сделали мы. У нас есть преимущество в средствах обнаружения — лучших радарах и дальних оптических камерах высокого разрешения. Мы столкнулись с невозможным и, в конце концов, поняли, что случилось. В какой-то момент это же сделают и они. Но до того момента мы имеем значительное преимущество фактора внезапности во многих отношениях. Они видели только малую часть того, что мы можем. Я хочу держать их в неведении как можно дольше. Мы разыграли валета, но должны держать даму, короля и туза при себе.

— И давайте не будем забывать о козырях, — сказал Карпов. — Когда они увидят того, кто может слишком многое, они должны будут отступить, чтобы определиться.

— Всему свое время, Карпов, — сказал адмирал. — Всему свое время. Просто помните, что никогда не стоит лезть в игру, если нет уверенности, что вы сможете выложить нужную карту и выиграть.

* * *

Адмирал Уэйк-Уолкер, находящийся на борту «Викториеса», понимал, что эсминцы не смогут поддерживать такой ход долго. Они просто расходовали слишком много топлива, следуя на полном ходу по неспокойному морю. Однако они двигались в верном направлении. Союзные базы снабжения в Исландии лежали прямо на их пути, в Рейкьявике и Хвальсфьорде, где американцы расположили эскадрильи морских разведчиков большой дальности PBY.

Его размышления о том, что это мог быть за вражеский корабль, получили неожиданное развитие, когда адмирал Тови рассказал ему об идее Бринда насчет немецкого авианосца «Граф Цеппелин». Насколько он знал, этот корабль еще не был достроен. Морская разведка даже докладывала, что немцы сняли с него зенитки из-за нехватки зенитных орудий в Норвегии. Его поразила неожиданная мысль — а что, если на самом деле они установили вместо них ракеты?

Когда адмиралтейство, наконец, получило доклад разведки о том, что они смогли проверить Киль и обнаружили, что «Тирпиц» и еще два крупных корабля стоят в сухих доках, список возможных целей сузился еще сильнее. Анализ снимков показал, что два других корабля были немецкими «карманными линкорами» «Лютцов» и «Адмирал Шеер».

В свете всего этого было принято решение направить дальние бомбардировщики-разведчики к Готенхафену на побережье Балтийского моря, куда немцы отбуксировали «Графа Цеппелина» больше года назад. К большому удивлению разведки Королевского флота, корабля там не было! Они не знали, что немцы переместили корабль в Штеттин после вторжения в Советский Союз, чтобы обезопасить его от возможных ударов советской авиации. Занятие охотой на «Бисмарк», англичане пропустили это. Таким образом, пропавший авианосец оказался единственным немецким кораблем, способным выйти в море, хотя они и не понимали, как немцы могли завершить постройку так быстро и почему отправили столь уникальный и ценный корабль в одиночное плавание в Атлантику без соответствующего эскорта.

Будучи способен развить ход в тридцать четыре узла, «Граф Цеппелин» явно соответствовал по скорости неопознанному кораблю впереди, который шел на тридцати узлах. Это обстоятельство убедило Уэйк-Уолкера в ошибочности своего предположения о вооруженном торговом судне, вроде «Атлантиса», который был способен развить не более восемнадцати узлов. И ни один из «карманных линкоров» типа «Дойчланд» не мог развить более двадцати восьми. Кроме того, время от времени разведчики Гренфелла засекали радарами нечто, похожее на самолеты поблизости от вражеского корабля. Все эти обстоятельства в сочетании с подозрениями, что немцы разработали некие зенитные ракеты, которые могли применяться с помощью самолетов-корректировщиков, позволили разведывательному персоналу Королевского флота прийти к выводу, что это был именно «Граф Цеппелин».

А ввиду этого Уэйк-Уолкер получил добро на удар силами оставшихся «Альбакоров». Пилоты были не слишком рады услышать об этом, но в предполетном инструктаже было подчеркнуто, что они направятся к цели на предельно малой высоте несколькими группами по четыре самолета вместо одного массированного формирования, как это было сделано ранее. 828-я эскадрилья слишком сгрудилась, и немцы могли воспользоваться всеми возможностями своего нового оружия, сбив большую часть самолетов одним сокрушительным ударом.

На этот раз они направятся к цели очень низко и рассредоточившись. И, чтобы получить наилучшие шансы не быть замеченными, они должны будут преодолеть большую часть расстояния до цели в темноте, атаковав на рассвете. Это было самое сложное задание, которое когда-либо им ставилось, в особенности после того, что случилось в прошлый раз. Но пилоты все же поджали губы, затянули пояса и, поднявшись в воздух, собрались над Соединением «П» за полчаса до рассвета 3 августа 1941 года.

На этот раз Уэйк-Уолкер намеревался бросить на немцев все, что имел. Учитывая дальность до цели 125 миль, он отправил девять «Альбакоров» 817-й эскадрильи и девять «Суордфишей» из 812-й эскадрильи с «Фьюриоса». Все девять «Фулмаров» 800-й эскадрильи также поднялись в воздух с бомбами, на случай, если немцы будут иметь палубные версии Ме-109. Если им встретятся истребители противника, «Фулмары» сбросят бомбы и вступят в бой; если же воздушное прикрытие будет минимальным, они выступят в роли импровизированных пикирующих бомбардировщиков.

Со своего собственного флагмана «Викториес», Уолкер мог отправить лишь десять оставшихся «Альбакоров» и полдюжины «Фулмаров». Истребители получили самое неблагодарное задание — двигаться на большей высоте с целью попытаться обмануть противника. По сути дела, они были подсадными утками для немецких ракет, чтобы помочь торпедоносцам подойти на малой высоте не обнаруженными и поразить цель. Только их маневренность могла дать надежду на то, что обойдется без серьезных потерь, если немецкие ракеты окажутся столь же точны, как и в первый раз.