Кирпичики 2

А возле дома меня ещё один сюрприз ожидал – на скамеечке возле того гаража, куда я некоторое время Мерс ставил, сидела моя бывшая ненаглядная супруга Ира.

– Привет, Саня, - сказала она, поднимаясь мне навстречу.
– А я тут тебя жду.

– Привет, Ирунь, - отозвался я, - хорошо выглядишь, даже похудела, - сделал я попытку перевести разговор в нейтральную область, но не совсем удачно, потому что от неё последовало такое:

– Ты мне всю жизнь испортил, сволочь! – с выражением высказалась она.

– Ну допустим испортил, - не стал отпираться я, - сейчас-то это какое значение имеет?

– Что значит какое? – продолжила она с истеричными интонациями, - как мне теперь жить с испорченной жизнью?

– Очень просто, - отвечал я, - так же, как и с неиспорченной. Я-то живу и не жалуюсь, хотя мне ты жизнь тоже слегка подмочила.

– Да я… - аж задохнулась она, после чего последовал десятиминутный диалог о том, как она, вся такая в белом, из рук выбивалась и с ног сбивалась, делая мою жизнь прекрасной и удивительной, а я этого не оценил и только всё испортил.

– Всё сказала? – спросил по итогу этого спича я. – Извини, мне идти надо, дела…

И только-только она собралась перейти на ультразвук, заклеймив меня позором и другими нехорошими словами, как я быстренько проскользнул в раскрытую подъездную дверь мимо ряда грызущих семечки старушек. Пусть в пространство теперь свои претензии высказывает, а с меня хватит.

– Видела-видела, в окно наблюдала, - так встретила меня Галя в квартире, - ты вот скажи, чего ей надо? После развода и штампа в паспорте?

– Затрудняюсь с ответом, дорогая, - чмокнул я её в щёчку, - это что-то на уровне подсознания наверно, к невропатологу бы сходить, да разве ж ей это скажешь – визгу будет вдвое больше.

– Ну тогда садись ужинать, Саня, - указала она на уже сервированный стол. – И это… съехать бы нам отсюда куда-то подальше, а то ведь твоя бывшая нам покоя всё равно не даст.

– Намёк понял, - приложил я руку к виску, - буду работать в этом направлении… но быстрых результатов не жди, дело это не простое. Как в банке-то, приживаешься?

Глава 21

– Не сказать, чтобы меня там как родную приняли, но и напрямую никто ничего такого не высказывает. Присматриваются всё больше… тебя, кстати, очень хвалят, говорят, что спец классный и вообще парень хоть куда.

– Завтра ещё одного товарища мужского пола приведу – если Алевтине понравится, нас хотя бы двое в вашем женском гадюшнике будет.

– А и то ладно, - покладисто согласилась она, - я его знаю?

– Миша Шубин, из нашей бригады… связью будет заниматься.

– Да, помню такого… с бородой он, кажется, ходит.

– Спасибо, родная, - сказал я, съев салат из помидоров, - я тут сбегаю ещё в одно место.

– А куда, если не секрет?

– К другому Сане, который лотереей занимается.

– Можно, я с тобой? А то скучно тут сидеть в четырёх стенах.

– Ну пошли, - с некоторым сомнением ответил я, - только я тебя прошу, лишнего там ничего говорить не надо – улыбайся и помалкивай.

– Как будто я много лишнего когда-то говорила, - ответила Галя, натягивая джинсы с короткой маечкой.

И тут веселье забило ключом

Сели на трамвайчик, потому что тащиться пешком все сорок минут это удовольствие очень ниже среднего. Красный двухвагонник производства славного Усть-Катавского вагоностроительного завода дрожал и бренчал всеми своими составляющими, как ведущий с бубном на детском утреннике.

– И когда у нас нормальные трамваи в стране начнут делать? – спросила меня по ходу поездки Галя.

– Ой, нескоро, Галюша, - отвечал ей я, - и через тридцать лет они всё такие же увечные тут ползать будут… вот Германию взять…

– И что там в Германии?

– Город Бремен например, ну откуда Бременские музыканты вышли – знаешь, наверно?

– Наш ковёр цветочная поля-я-ана, - процитировала Галя. – Мой любимый мультик в детстве… но ты продолжай про Бремен.

– Так вот, он раза в три меньше нашего Энска, поэтому метро там рыть не стали, а по всему городу проложили трамвайные рельсы. Пересадочный узел на железнодорожном вокзале, на Хаупт-банн-хофе по ихнему. Очень удобно – быстро и без проблем в любую точку попадаешь, даже в аэропорт всё на том же трамвае можно добраться. Шума практически никакого, рельсы на резиновых демпферах лежат. Вагоны вытянутые и каплеобразные, смотрится очень неплохо. Нам до такого уровня, как до Луны.

– Здорово, - задумалась Галя, - а он ведь на берегу моря, этот Бремен?

– Я бы не сказал… до Северного моря и морского порта там километров двадцать где-то. Но как ни странно, порт считается частью города – проездной на день действует и на электричку до этого Бремен-Хафена.

– А ты же во Франкфурте был, - вдруг уцепилась она за неувязочку в моих словах, - при чём тут тогда Бремен?

– Так я ещё раз в Германию ездил, год назад, командировка от института была. Вот тогда-то и был Бремен… и ещё Гамбург.

– Про Гамбург я слышала, что там какая-то очень весёлая улица есть, как её…

– Репербан наверно, - помог ей я.

– Точно, Репербан – колись уже, заходил на неё или как?

– Переводится, как «Канатная дорога», - сказал я, - заходил, конечно, это же главная местная достопримечательность.

– И чего там, на этой канатной дороге?

– Центр ночной жизни, будто сама не знаешь… ночные клубы, бары, дискотеки, стриптиз, публичные дома.

– Девочку-то какую снимал там?

– Не решился, - честно ответил я, - уж очень страшные они все… да и дороговато. На этом Репербане, кстати, начинали свою карьеру ребята из Битлз. Играли там в ночном клубе за три копейки.

– Не знаю – расскажи.

– Ну слушай – продюсер Битлз, еще не Эпштайн, а тот, что до него был, неплохо наварился, отправив незадолго до того в Гамбург другую свою подопечную группу, ну и значит решил продублировать успех, в конце 60-го года послал туда Битлз. Ринго Стара у них в составе ещё не было, вместо него Пит Бэст какой-то числился. Выступали они там сначала в клубе Идра, а потом в Кайзеркеллере буквально за 2 фунта за вечер. На всех. Хватало только на поесть, на выпивку уже ничего не оставалось. Но вспоминали они потом про этот период своей жизни с теплотой – там они научились не бояться публики и написали несколько своих хитов, из-за которых их и приметили нужные люди.