Кирпичики 2

– Да, позвольте и ещё один вопросик, раз уж пошла такая пьянка, - вспомнил я один непрояснённый момент.

– Давай, попробую ответить, - согласился он.

– А Люба-Любаша какую роль во всех этих игрищах исполняла?

– Мы использовали её втёмную, всех деталей она не знала… красивая, кстати, девка, что с ней сейчас?

– Сошлась с одним деятелем из НИРТа, но, говорят, что это ненадолго.

– Хорошо, то есть бьен, - отозвался Куриленков, и мы разошлись по своим местам.

– А что это за Люба-Любаша? – тут же начала меня пытать Галя, как только мы отошли от этой парочки.

– Была такая, - ответил я, - мы же с ней в Германию за машинами ездили, забыла что ли?

– Дада, что-то такое было, - напрягла память Галя, - у тебя с ней было что-нибудь?

– Если и было, это всё давно умерло… сейчас у меня кроме тебя ничего на горизонте не просматривается.

Галя с большим подозрением заглянула мне в глаза, ничего подозрительного, видимо, там не нашла и продолжила смотреть на представление. А во втором отделении устроители шоу преподнесли зрителям небольшой сюрприз – на сцене появился аквариум непомерных размером, минимум десять на десять метров, а в нём под музыку плавали дельфины и обнажённые танцовщицы, на этот раз полностью. Видимо на водную среду французские законы о раздевании не распространялись.

– Оригинально, - шепнула мне на ухо Галя, - я когда-то в наш цирк ходила, там тоже представление в бассейне показывали.

– И чего, там тоже голые девушки плавали? – спросил я так же тихо.

– Нет конечно, одетые, - буркнула Галя и умолкла.

Через два часа, было без десяти десять, мы честно сидели в своём номере в «Гелиосе» и ждали контрольного визита старшего по группе.

– Всё нормально? – спросил старший, заглянув в наш номер.

– Да, всё просто зашибись, - ответил я, - прогулялись до Гран-Опера, посмотрели на город.

– Завтра в восемь ноль-ноль завтрак на первом этаже, - продолжил он, - шведский стол, но не набирайте ничего с собой, тут это строго контролируют.

– Мы постараемся.

– А в девять обзорная экскурсия по городу, надеюсь, вы больше откалываться не будете?

– Ни в коем случае, Семён Антоныч, - улыбнулся я, - нам будет необычайно интересна обзорная экскурсия по Парижу.

– ---

Я очнулся от того, что меня активно хлопали по щекам.

– Ну хватит, больно уже, - недовольно сказал я, а в ответ услышал:

– Кель лон пар-т-ил? (на каком языке он говорит).

Я огляделся по сторонам – антураж был люто знаком, те же керамблоки, тот же снижатель, да и рожи, склонившиеся надо мной, были в целом узнаваемы, слева Миша, справа Роберт. Вот только говорили они на французском, почему-то.

– На русском, блять, - в сердцах ответил я, - вы чего, русского не понимаете?

– Жи понс ки парле рюсс (по-моему, это русский), - сказал Роберт.

– А по-английски тут кто-нибудь понимает? – перешёл я на язык Шекспира.

– Ну я, - выдвинулся из-за ящика с отходами коренастый мужичок, сильно смахивающий на мастера Сидорова.

– Что со мной случилось? – спросил я у него.

– Что-то, - буркнул он, - фазу на снижатель пробило, тебя и долбануло. Да так, что ты родной язык забыл. Доктора-то вызывать или обойдёшься?

– Обойдусь, - ответно буркнул я, - я тут слева или справа работал?

– Справа, главным садчиком, - ввёл меня в курс дела лже-Сидоров, - шевели копытами, Шарль, норму за тебя никто делать не будет.

Это значит я теперь Шарль, подумал я, становясь на нужную точку и надевая рукавицы, а кто бы мог подумать… а дальше я проснулся… за окном моргала неоновая реклама универмага Лафайет, периодически озаряя внутренности нашего номера. Ну надо ж, чего только не присниться, подумал я, хлопая рукой по Гале… ну рука провалилась до простыни – не было рядом никого.

Я встал, зажёг свет – вместо Гали здесь имела место пустота. Огляделся по сторонам и увидел листок бумаги, приклеенный жвачкой к экрану телевизора. Там было написано «Спасибо за всё, извини». Очень интересно…

И тут в дверь постучали, я подошёл и открыл – там стояли два щуплых французских полицейских в форменных фуражках.

– Мсье Летофф? – спросил видимо старший из них.

– Уи, - ответил я.

– Препаре ву, апарти авек ню (собирайтесь, поедете с нами), - сказал старший, а второй перевёл это на английский.

– А в чём, собственно, дело? – собрался с мыслями я.

– Вуз этес аккуз д'агрессьон (вы обвиняетесь в покушении), - сказал старший и я почему-то понял его.

– Надо поставить в известность старшего нашей группы, - это всё, что я смог придумать в ответ.

– Не волнуйтесь, - сказал второй, - он в курсе.