Кирпичики
Шрифт:
— Ты вроде про своего друга говорил, — вспомнила она, — что живёт здесь. Он нам не поможет?
— Тут облом случился, вся его семья в отпуск укатила, включая его самого, так что…
— И куда немцы в отпуск ездят?
— Все по-разному, а конкретно Шульцы в Турцию уехали, в Анталию кажется.
— Фу, — поморщилась она, — что может быть хорошего в Турции?
— Загибай пальцы, — начал я перечислять, — дёшево, раз, народу немного… ну пока немного, два, тёплое море и горячий песок, три. Мало? И потом они там по системе «всё включено» укатили, знаешь, что это?
— Что-то слышала, но ты расскажи.
— Сколько
Мы взяли билеты на поезд Эс-Банн в билетном автомате и покатили между бескрайних кукурузных полей. А пока мы добираемся до инкомовского банкомата, есть время дорассказать историю про Лайму и Ивара…
Итак, после бессонной ночи с неутомимой Аллочкой я решился на такой лихой финт — а расскажу-ка я обо всём подробно товарищу БГ и его заокеанской спутнице. Люди они не самые последние в нашем государстве, уж не последнее Лаймы, должны помочь… а если это не сработает, еду на всех парах обратно в палату к Вите — я же как-никак спас его, пусть теперь он меня спасает. Долг, как говорит известная пословица, платежом красен. И ещё процентами сверху, но это позднейшее уточнение.
Расстарался и добыл бутылку виски — Скотч-99 в красивой чёрной бутылке. Обошлось мне это дело в очень круглую сумму, но ладно, для дела же, а не для развлечения.
— Опять ты? — поморщился БГ, открыв мне дверь, — что-то ты к нам зачастил.
— Я не пустой пришёл, — быстро ответил я, — а с верительными грамотами.
И выставил впереди себя эту самую бутылку.
— Ничего себе, — удивился Боря, прочитав этикетку, — ну раз с грамотами, тогда заходи. Джоанна, выходи похмеляться.
Но ответом ему была гробовая тишина.
— Ты проходи в кухню, — предложил он мне, — а я щас…
И он исчез в комнате на добрых пять минут, после чего они вернулись оттуда вдвоём — Джоанна всё в той же длинной рубашке и больше ничего на ней не имелось, даже трусов, как это легко было заметить сквозь тонкую ткань.
— Опять он, — с досадой заметила она, — мы же обо всё поговорили вчера.
— Значит не обо всём, — философски отвечал я, — осталась одна маленькая деталька.
— Какая? — спросил Борис, быстро разливая напиток по рюмкам.
— Проблема у меня нарисовалась, — ответил я и тут же без задержек вывалил всё наболевшее про Витю, Лайму и Ивара им обоим на головы.
— Ай да Лайма, — восхитился под конец моего рассказа Боря, — ай да Калниньш. Прямо кавказские страсти какие-то — своих родственников обычно на Кавказе так отмазывают. Ну и чего ты от нас хочешь?
— Подскажите хотя бы, что делать — я в этой теме совсем не копенгаген, а вы может знаете…
— В милицию не пробовал обратиться? — ляпнула Джоанна, но БГ тут же сказал ей заткнуться, а мне выкатил такой примерно планчик-конспектик:
— А забей ты просто на всё это, чувак.
— Как это забить? — не совсем понял я.
— Молотком, — пояснил он, — или кувалдой, что подвернётся. Ничего они тебе не сделают, эти Лаймы с Иварами, потому что показания твои в деле имеются. Кроме того есть шофёр Икаруса, как его…
— Янис, — уточнил я.
— Во-во, Янис — он подтвердит, что ты никак не мог оказаться на озере в момент преступления. Всех и делов-то. Ещё по одной?
А
может оно и верно, подумал я — всё сложное, если разбить его на мелкие составляющие, становится гораздо проще.— А что насчёт концерта? — закинул я напоследок удочку.
— Это дело непростое, надо посоветоваться с товарищами, — лениво отвечал Борис.
— Зайти на недельке? — продолжил цитату из фильма я.
— Во-во, а ещё лучше через пару неделек.
Ладно, а у нас Франкфурт слева по борту… справа, впрочем тоже, вот такой вот
Центр Франкфурта, конец 80-х
Выгрузились мы на главном вокзале города, они у них тут во всех городах одинаково называются, Хауптбаннхоф, а тут и до банковского квартала рукой подать.
— Ну как тебе Германия? — осведомился я по дороге у Любы.
— Да ничего особенного, — улыбнулась она, — в Москве почти так же, говорят разве что на непонятном языке. О, а это стрипиз-клуб — в Москве такого пока что нет. Зайти бы?
— Нравится смотреть на раздевающихся женщин? — спросил я.
— На женщин не очень, но на мужиков посмотрела бы.
— Не сейчас, — ответил я, — а в следующую поездку обязательно.
— А она будет, следующая-то? — с грустью спросила она.
— Это зависит от коммерческой успешности этой поездки — хорошо расторгуемся, тогда точно второй раз будет. А может и третий с четвёртым.
Глава 24
А мы там временем перешли по подземному переходу оживлённый хайвэй и направились вглубь города, который неожиданно изменил застройку с традиционной кирпично-старо-немецкой на модерновую из стекла и бетона.
— Ничего себе, — удивилась Люба, разглядывая небоскрёбы, — я такие пейзажи видела только в американских фильмах про Нью-Йорк.
— В войну, говорят, американцы тут всё раздолбали подчистую, — вспомнил я такой факт, — и немцы решили не восстанавливать этот квартал, а сделать всё по-новому. Вышли такие вот стеклянные дуры. А нам, кажется, сюда, в Дойче банк, — и я направил Любу во вращающиеся двери одного из двух стеклянных шпилей.
Прочитал наименования организаций, которые квартировали здесь, название «Пинкомвбанк» обнаружил с припиской «3-d floor», мы и направились туда на лифте. А там нас ждал сюрприз, надпись на экране банкомата фирмы «Оливетти» гласила «Out of service».
— Придётся обслуживающий персонал искать, — быстро въехала в ситуацию Люба.
Слава тебе господи, нашелся и персонал, который даже говорил по-русски. И персонал этот согласился обналичить нашу карточку за символические пять процентов. Вышли мы из здания Дойче-банка, нагруженные тремя тысячами марок.
— А теперь и на рынок пора, — сказал я, посмотрев на часы.
— Может поедим чего-нибудь? — жалобно предложила Люба, — после аэрофлотовской курицы есть хочется особенно сильно.
— Давай, только по-быстрому, — решил я, и мы зашли в первую попавшуюся кафешку.
— Пиво будешь? — спросил я у Любы, изучив меню.
— Нам же за руль скоро, — задумчиво ответила она.
— Во-первых, не так уж и скоро, часа через два, а то и больше, а во-вторых — когда и где ты попробуешь традиционный немецкий напиток непосредственно посреди носителей немецкой культуры?