Китайская рулетка

– Вам было приказано уничтожить все следы загрязнения окружающей среды. Вы должны были как следует прибрать за собой и сделать необходимые подтасовки прежде, чем проблемы начали распространяться, подобно заразе, мановением этой проклятой руки.

Шень Деши съежился на стуле.

– А что мы имеем взамен? Вероятный запрос со стороны американцев? Если бы мне требовалась подобная публичность, я бы сразу нанял пиарщиков.

Шень решился на подкуп. Собрался с духом, заговорил твердым голосом:

– У меня есть вещественное доказательство причастности к делу американского оператора. Это видеокамера.

– Так уничтожьте ее! Всему вас учить надо!

– Да. Разумеется. Как вам будет угодно.

– Нам только видеокамеры не хватало для полного счастья, – добавил начальник департамента.

– Тут еще одно обстоятельство, – начал Шень, приближаясь к личному моменту истины.

– Какое обстоятельство?

– Сто тысяч американских долларов. И еще триста тысяч юаней.

Начальник департамента засиял, как лодка-дракон в праздничный вечер. Прищурился на своего верного майора, пухлой рукою отер мокрые губы.

– И что вы предлагаете? – Он выдвинул ящик стола, достал и закурил сигарету. Нашарил плитку шоколада, отломил изрядный кусок, запихнул в розовую пасть. Снова заговорил, выпустив кольцо табачного дыма. – Ну, майор, я весь внимание.

– Если оформить мою отставку задним числом, то есть прошлой неделей, то в случае расследования по всем документам выйдет, что я действовал как частное лицо.

– Да, мне это тоже пришло в голову, – одобрил начальник департамента. – Я подготовлю документы. А вы пересидите где-нибудь. Не показывайтесь на людях. Мы вас два-три дня поищем, а потом я отдам приказ прекратить розыск. Этого достаточно, чтобы создать впечатление, будто мы приняли надлежащие меры.

Шень Деши кивнул.

– Как прикажете.

– Там нам обоим будет лучше, – продолжал начальник департамента.

Ключевые слова для Шень Деши были – «нам обоим».

– Конечно, – отвечал он.

– Никогда не ставил под сомнение вашу честность.

Шень Деши сглотнул комок и выдавил:

– Благодарю вас.

– Так что там насчет вещественных доказательств?

– Я никуда не заявлял о содержимом спортивной сумки. Я сразу пошел к вам, как вы и велели. Значит, сумка нигде не зафиксирована. На нее нет никаких бумаг.

– Нет – и не надо! Чем больше бумаг, тем больше неразберихи. – Начальник департамента говорил теперь сквозь плотную дымовую завесу.

– Вы совершенно правы, сэр.

– Однако нужно решить, что делать с этими… вещественными доказательствами. Обязательно решить.

– Вне всякого сомнения.

Начальник ждал от Шеня предложения альянса. Сам он никогда бы не поднял эту тему.

– Можно отдать денежные средства на нужды Народной вооруженной милиции.

– Да – как вариант.

– Или попытаться вернуть деньги туда, откуда они были получены.

– Речь идет о деньгах на выкуп заложников? Конечно, они получены от какой-нибудь западной страховой компании. Которая вряд ли обеднеет, если не увидит больше этой суммы.

– Я тоже об этом думал, – кивнул Шень. Сердце забилось сильнее. – Нет смысла возвращать деньги чужестранцам.

– Должно быть третье решение, – уронил начальник департамента. Сигарета отсырела на его губе, стала коричневой от прожеванного шоколада. – Ну-с, я жду, – подбодрил он Шень Деши.

– Я подумал, сколько пользы эти деньги могли бы принести школам, а также жертвам землетрясений и наводнений. Только, разумеется, нельзя, чтобы след их вел в Департамент госбезопасности.

– Да хранят нас от этого святые небеса!

– Другое дело, если деньги будут пожертвованы частными лицами.

– Совсем другое дело, – эхом повторил начальник департамента.

– Если бы мы с вами, скажем, разделили эти деньги… соблюдая, разумеется, процентное соотношение, диктуемое превосходством вашего чина… Я десять лет верой и правдой служил департаменту. Ваш стаж – пятнадцать лет. Полагаю, пропорция шестьдесят к сорока будет вполне справедливой.

– Семьдесят к тридцати.

– Шестьдесят пять к тридцати пяти.

– Идет.

– Действуя как частные лица, мы сможем более тщательно следить за распределением денежных средств. Гораздо тщательнее, чем любое учреждение, перегруженное бумажной работой, взять хотя бы наш департамент.

– Я понял вашу мысль. Вы очень хорошо сказали, майор. Благородство ваших намерений не вызывает сомнения. – Начальник департамента помедлил. – Когда же мы приступим к этой работе на благо нации?

– В любое удобное для вас время.

– Не здесь. В парке, во время занятий гимнастикой тайцзи. Где-нибудь на скамейке.

– Как вам будет угодно.

– Надеюсь, вы меня не разочаруете. Не передумаете.

– Как можно? Ни в коем случае! – Воображение Шень Деши живо нарисовало ад, ожидающий всякого, кто вздумает перейти дорожку человеку по имени Хо Пот.

– Вы свободны, майор.

Шень Деши с усилием поднялся. Каждое движение отдавалось болью. Департамент госбезопасности был создан с целью пресекать коррупцию и защищать окружающую среду от загрязнения промышленными предприятиями. Шень усмотрел в ситуации достойную восхищения иронию.

– Давайте уточним главное положение, – заговорил начальник департамента. – По большому счету, эти деньги не являются добытыми кровью.

Хо Пот не утверждал, интонация была вопросительная. Он не желал, чтобы его под монастырь подвели.

Шень Деши вспомнилось лицо монгола, спихиваемого за борт. Вспомнился металлический стол, на котором монгол расчленял оператора. Вспомнилось жужжание сине-зеленых мух.

– Разумеется, нет. Эти деньги потерялись, а теперь нашлись.

– Потерялись и нашлись.

– Именно так, сэр.

– Что ж, на том и будем стоять.

Шень потащился к машине. Открыл замок и, вздумав взглянуть на свое светлое будущее, распахнул заднюю дверь и сунулся в салон. Откинуть заднее сиденье было непросто – оно заедало, даже не обремененное толстой спортивной сумкой. И заело снова. Шень, кривясь от боли в грудной клетке и сломанной руке, долго бился с тугим механизмом. Наконец сиденье удалось разложить.

Говорят, за секунды до смерти перед мысленным взором человека проходит вся жизнь, от самого раннего детства; что небесные врата – это скорее зеркало, нежели вход. Так и перед Шень Деши промелькнула вся его жизнь – однако он не умер, только ребра да рука продолжали ныть.