Кладбище кукол

— Вместе с этим поцелуем Алиса заложила тебе в подсознание приказ явиться в магический салон.

— Но она с нами там ничего не делала. Мы только поговорили, и все.

— Нет, не все. Вы же сами рассказывали, что вошли в салон около двенадцати, находились там от силы полчаса, а когда вышли, было полпятого. Это говорит о том, что Алиса с вами не разговаривала, а погрузила вас в транс и подготовила ваши сознания для трансформации.

Чижиковой все еще не верилось.

— Зачем тогда Тоха мне часы подарил, если он Алиса Моллард?

— А ты не догадываешься?

— Не-а.

— Эти часики — с определителем местоположения.

— А-а, — поняла Рыжикова. — По этим часам Алиса Моллард на Чижика наведенку наводила.

— Так точно! — подтвердил Гвоздь.

— А почему она мне такие часы не дала?

— С тобой она и без часов справилась. На одного человека наводить наведенку для Алисы пара пустяков. А одновременно на двоих — уже напряг. Вот она часиками и воспользовалась.

— Тоха — Алиса Моллард, — пробормотала Чижикова. — У меня в голове это не укладывается.

— Ничего, уложится со временем, — заверил ее майор.

— Но вы же говорите — это только ваше предположение. Может, Тоха к этой истории вообще не имеет никакого отношения.

— Может, и не имеет, — согласился Гвоздь. — Тем более что в Комарове я его могилы не обнаружил.

— Наверное, вы не там искали. Его могила между памятниками Чехову и Гоголю.

— Да ведь Чехов с Гоголем в Москве похоронены.

— В Москве? — удивились девчонки.

— Так точно! — козырнул Кипятков. — На Новодевичьем кладбище.

— Ну и ну, — почесали Чижикова-с-Рыжиковой затылок Пыжикова.

А Гвоздь приказал:

— Летим в Москву, орлы!

Глава XIX ОЖИВШИЙ ПОКОЙНИК

И вот они уже в Москве. На Новодевичьем кладбище. Между могилами Чехова и Гоголя и впрямь был похоронен Антон Налимов. Но какой!.. На гранитном постаменте возвышался мраморный бюст пожилого мужчины в морском кителе, тоже, разумеется, мраморном. Надпись, сделанная золотыми буквами, гласила:

АДМИРАЛ АНТОН ЗАХАРОВИЧ НАЛИМОВ

— Вот так номер, чтоб я помер! — подкрутил усы майор Гвоздь. — Это что ж, твой Тоха?

Чижикова слова не могла вымолвить от изумления.

А Рыжикова сказала:

— Крутая фишка!

— Так точно! — козырнул капитан Кипятков.

— Я фигею, — уже вслух изумлялась Чижикова. — Тохе же было шестнадцать с хвостиком.

— А этому Тохе шестьдесят с хвостиком, — указал Гвоздь на даты жизни. — Поздравляю вас, орлы. Вот вам еще одна загадочка, которую нам подкинула Алиса Моллард.

— Вы думаете — она?

— Ну а кто ж еще?.. Жора, дай-ка лупу.

— Слушаюсь!

Капитан достал из дорожной сумки увеличительное стекло и передал майору. Гвоздь, поднеся увеличилку к памятнику, принялся внимательно его осматривать.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул он минуту спустя. — Девчата, посмотрите-ка сюда, — передал он лупу Пыжикову.

Девчонки посмотрели.

В самом низу постамента виднелась едва заметная надпись: «Скульптор Савелий Ворончук». И проставлена дата.

— Ну и что? — не поняли подруги.

— А то. Выходит, памятник сделан в прошлом году. А адмирал умер в этом. Вам это странным не кажется?

— Нет, не кажется. Египетские фараоны себе вообще пирамиды за сорок лет до смерти начинали строить.

— Так то фараоны… — сказал майор. — Жора!

— Я!

— Дай-ка щуп.

— Есть!

Из той же дорожной сумки Кипятков вынул длинный металлический стержень, который еще и раздвигался, как антенна.

— Прошу, товарищ майор.

Гвоздь воткнул заостренный конец стержня в могилу и надавил. Штырь без труда вошел в мягкую землю. Лицо майора приняло сосредоточенное выражение.

— Так, так, так, — бормотал он в усы, погружая щуп все глубже и глубже. — Ага-а, вот он гробик… — нащупал Гвоздь и присвистнул: — А покойничка-то в гробу и нет.

— Как нет? — поразились все.

— Сами послушайте… — Гвоздь потыкал стержнем. — Слышите?! Когда в гробу кто-то лежит — звук совсем другой… Вот так номер, чтоб я помер! Куда ж адмирал-то подевался? А, Жора?

— Не могу знать, товарищ майор!

— Может, домой вернулся? Надо бы проверить.

Девчонки захихикали, думая, что Гвоздь шутит. Но майор и не думал шутить.

— Едем на «Третьяковскую»! — распорядился он.

— А почему на «Третьяковскую»? — спросили подруги.

— Вы к кому? — как и прошлый раз, осведомился охранник.

— К адмиралу Налимову! — отчеканил Гвоздь.

— Он умер.

— А кто теперь живет в его квартире?

— Адмиральша Налимова. Но она никого не принимает.

— Думаю, нас она примет. — Гвоздь показал охраннику удостоверение.

— Проходите, товарищ майор, — козырнул тот. — Я ей сейчас позвоню.

Шикарный лифт с зеркалами поднял фээсбэшников и Юлек на восьмой этаж. Дверь им открыла та самая женщина, которую Чижикова и Рыжикова видели в свой прошлый приход.

— Здравия желаю! — отдали ей честь майор с капитаном. Обе Юльки тоже поздоровались.

Адмиральша кивнула в ответ.

— Чем могу служить, господа? — довольно сухо спросила она.

— Хотелось бы с вами побеседовать, мадам, — галантно промолвил Гвоздь.

— О чем же?

— О вашем муже.

Адмиральша меланхолично вздохнула.

— Что о нем говорить. Он умер.

— И тем не менее, — настаивал майор.

— Хорошо, — согласилась адмиральша и впустила непрошеных гостей в квартиру.

В прихожей всем в ноздри ударил крепчайший запах табака. Чижикова-с-Рыжиковой, то есть Пыжиков закашлялся.

Майор же Гвоздь, наоборот, с удовольствием втянул ноздрями воздух.