Кладбище прибыли

Агрило немного помедлил, и, как только последний арканавт скрылся из виду, положил руку каперу на грудь, преграждая ему дорогу.

— Минутку твоего внимания, — обратился он с просьбой. — Признаю, ты меня раскусил. Все эти россказни про чесотку и толпы — не более чем фарс. По правде, я медлил лишь по одной причине: чтобы поговорить с тобой. Наедине.

Глаза Готрамма недоверчиво сощурились. Он убрал руку Агрило и вновь подтолкнул его вперед.

— Что бы ты ни задумал, мне неинтересно.

— Очень даже интересно, — настаивал Агрило. Он попытался упереться каблуками сапог в ветвь, по которой вынуждал его идти капер, но лишь пропахал ими небольшую канаву в коре. — Любому харадронцу интересно, где можно как следует обогатиться. И я-то знаю: кто, как не ты, имеет самые веские для этого причины: надежда наконец взять любимую в жены и...

— Даже не думай приплетать сюда Хельгу и мои стремления, — угрожающе прорычал Готрамм. — Один подлый лжец уже сбил меня с верного пути, использовал в своих целях.

— Воистину подлый лжец! — охотно согласился Агрило. — Послушай, я не стану скрывать, я умею вертеть правдой и плести из нее гладкий шелк, когда требуется, но я не подлец, и я не использую других. Я предпочитаю как следует встряхнуть собеседника, но дать тому возможность принять решение самому. — Далее его голос смягчился, и Агрило с сочувствием посмотрел в глаза Готрамма. — Я знаю, мой предшественник был пройдохой без грамма чести, и это из-за него вы потеряли доверие к логистикаторам, но клянусь, я не предлагаю поднимать бунт или нечто столь же вопиющее.

— Тогда к чему говорить наедине? — осуждающе спросил Готрамм, слова логистикатора ничуть не смягчили его. — К чему секретность? Наверняка кэпу будет интересно узнать, в чем состоит твоя идея.

Готрамм с силой подтолкнул Агрило вперед. Логистикатор сделал несколько неуверенных шагов, но затем развернулся. На его лице было написано отчаяние.

— Слышал когда-нибудь выражение «У семи инженеров двигатель сдох»? Вот к чему. Я кое-что отыскал. Что-то крайне прибыльное, но, если об этом узнает вся команда, а потом и поручители... никакой выгоды не будет.

Гримаса неприязни на лице Готрамма стала еще более отчетливой.

— Ах ты, тощий сребронюх. Вздумал идти против Кодекса, лишь бы набить собственные карманы! Все добытое во время экспедиции подлежит дележке между командой и поручителями.

Агрило мотнул головой и улыбнулся.

— Все верно, «во время экспедиции». Но если мы находимся в порту и занимаемся собственными делами, на такие предприятия действие корабельного устава не распространяется. Это твоя личная инициатива. Твой риск, твоя награда.

— Хочешь сказать, что Кладбище прибыли — это порт? — Гримаса отвращения сменилась недоверием.

— В определенном роде да, — ответил Агрило. — К положению Кодекса есть одно дополнение, которое как раз описывает нашу ситуацию. В случае, когда корабль в течение длительного времени не имеет возможности отправиться в полет, место стоянки приравнивается к порту захода. Команда обязана подчиняться корабельному уставу и приказам капитана, однако — и это самое главное — имеет полное право заниматься собственной деятельностью при условии, что та не противоречит корабельному уставу и приказам капитана.

— Мы договорились, что разделим все добытое с обломков, — заметил Готрамм, — а потом мы узнаем, что Оррик выступил нашим поручителем, поскольку хочет отыскать сердце Кладбища. Если мы найдем там что-либо ценное, это тоже подпадает под условия сделки.

— Абсолютно верно, — согласился Агрило. — Но если я скажу тебе, что есть и третий способ поживиться? Тебе интересно?

Готрамм несколько мгновений молчал. Затем, со смесью раздражения и усталости, он произнес:

— Мы слишком отстали. Пошевеливайся, нужно догнать отряд.

На сей раз Агрило не стал возражать. Он увидел голод в глазах капера, услышал желание в его голосе. Капер попал на крючок, пускай он сам этого еще не понимал. Осталось только аккуратно позволить ему надежнее заглотить наживку и в нужный момент подсечь.

Но, ускоряя шаг и догоняя ушедших вперед, Агрило тяжело размышлял над новой проблемой: какую же долю придется отдать Готрамму, чтобы завербовать капера в свои ряды?

Стены из сплетшихся ветвей по мере продвижения дуардинов сжимались. Готрамм кожей чувствовал, как они будто сдавливают отряд, подкрадываются ближе с каждым шагом тяжелых сапог. Плавно, постепенно, незаметно глазу. Но это происходило. Капер мог поклясться.

Остальные члены группы, казалось, не видели перемен. Готрамм смотрел им вслед и пытался понять: чувствуют ли они то же самое, что чувствует он, замечают ли то, что замечает он. Но ничего. Ни тревоги. Ни беспокойства. Дуардины уверенно и смело шли вперед, словно вокруг них раскинулись улицы Барак-Зилфина.

Готрамм вынул меч и ощутил его вес. На острие блеснул пробивавшийся сквозь листву над головой свет. Клинок приковывал взгляд, суля избавление от страха, что бился в груди. Он перевел глаза на зеленую вязь. Возможно, прямо за этой стеной, по другую ее сторону, обнаружится иной путь — что приведет их сразу к сердцу Кладбища прибыли и сделает их всех богачами.

Капер глубоко вдохнул и заставил себя немного успокоиться. Готрамм был истинным сыном неба. Он не очень хорошо чувствовал себя в закрытых пространствах. Обычно ему без труда удавалось брать приступы паники под контроль, но, когда вокруг было так много поводов для беспокойства, его боязнь замкнутых помещений буйствовала, словно сорвавшийся с привязи дикий зверь. Если бы только Агрило держал свои махинации при себе. Теперь каперу, помимо прочего, приходилось гадать, что же задумал логистикатор, а лишняя головная боль ему была совершенно ни к чему.

Готрамм посмотрел через плечо. Тропа за их спинами ничем не отличалась от дороги впереди. Изредка на пути попадались развилки, но Хоргарр, ориентируясь на компас, всегда выбирал поворот направо. Если вдруг дуардины будут вынуждены вернуться на корабль, по крайней мере им не придется плутать в поисках обратной дороги. Если только этот жуткий остров не станет прокладывать новые пути в их отсутствие.

— Гримниров топор, нашел о чем думать! — отругал сам себя Готрамм.

От таких мыслей точно ударишься в неконтролируемую панику. Да, Кладбище вело себя словно живое существо, но пока им не встретилось ни одного доказательства того, что у острова есть собственный разум и сознание. И тем более того, что живым морем управляет некий злой интеллект.