Кладоискатель и золото шаманов

Менты побегали по кладбищу, видят, что никого нет, только старушка травку рвёт. Значит, делся куда-то. Плюнули и назад пошли. Дудкин полежал, вылезает и переулками идёт к своей машине. А тут его с «канарейки» заметили и за ним. Он – бегом во двор. Влетает в первое попавшееся парадное и по лестнице вверх. Думает, что за ним гонятся, а менты его потеряли: во двор въехали, а там уже пусто. Этот кадр, весь на изменах, звонит в дверь, ему девчонка какая-то открывает, он её вталкивает в квартиру. Тихо, говорит, зарежу! Вдруг видит – отец из комнаты выходит. Дудкин ей нож к горлу, мол, взял в заложники.

– И накручивает себе статьи, – сказал я. – Добро бы, ограничился ношением холодного оружия, а так посягательство на жизнь работника милиции – раз, взятие заложника – два…

– Ну, короче, – продолжил разгорячившийся Слава, – отец в шоке, согласен на всё. А Дудкину кажется, что менты по всему дому за ним шарятся, наглухо башню переклинило у человека. Вяжи, говорит отцу, простыни. Тот, бедный, давай вязать простыни, пододеяльники, что попало. Дудкин этот канат к батарее примотал и начал спускаться с пятого этажа. А окна выходили на проспект Машерова – главную улицу в Минске. Ну, что отец несчастный впопыхах навязал, продержалось недолго. Короче, верёвка обрывается, Дудкин падает с высоты третьего этажа и ломает лодыжку. Но никто не ведётся! – утро, весь народ на работе.

И вот, скачет по центральной улице города такой Терминатор на одной ноге с окровавленным кортиком в руках! И едет на его беду по другой стороне зам начальника ГУВД! Не замечает и дует мимо. Бабка какая-то бдительная это дело просекла, машину тормозит и спрашивает, что у вас такое творится? Ну, мент думает, отреагирую. Разворачивается, догоняет Дудкина, выскакивает из машины – стой! Дудкин с разворота пырнул его кортиком и дальше скачет. У него только одна мысль в голове: до «копейки» добраться. Зам начальника сгибается, тихо отходит к машине и садится на капот. А у его водителя в тот день был с собой пистолет. Он видит, такое дело, начальника убивают, выскакивает, передёргивает затвор. Выстрел в воздух. Ну, делать нечего, Дудкин остановился, нож выбросил. Так его и арестовали.

– Сколько же ему дали, червонец? – со знанием дела осведомился Доронин.

– Три года! – торжествующе заявил Слава.

– Быть такого не может.

– Может! Судья сам ржал.

Аргумент был неотразимый.

– И вот, выходит господин Дудкин из тюрьмы, – довершил я воровскую байку типично абсурдной концовкой, – приезжает в Минск, заходит в родной двор и видит свою «копейку» целёхонькой, в том виде, какой оставил: с бабой внутри и мотор работает.

– А вы что же, вместе сидели? – Доронин внимательно Славу выслушал и сделал выводы. – Ты же говорил, что тебя из армии уволили?

– Так это когда было, – ухмыльнулся Слава. – Ну, оттянул трояк за хулиганку.

– А ты за что чалился? – повернулся ко мне Доронин.

– За археологию, – вздохнул я скорбно.

– По валютной статье небось?

– Как угадал?

– Профессиональный навык у меня!

«Мели, Емеля, твоя неделя», – философски рассудил я. «Сладкие конфетки минутных послаблений нейтрализуют горечь несбывшихся надежд.» Тоже мне, профессионал! Поглядим, как дальше выйдет, но, боюсь, одними разговорами наше общение не ограничится. Доберёмся до Усть-Марьи и там ты обязательно нас вломишь. Тогда придётся поконфликтовать. В духе приснопамятного господина Дудкина.

Тем временем, мы уже шагали по тракту. Ветерок донёс шум мотора. Миновав поворот, мы увидели заезжающую в лес колонну. Грузовики направлялись к пещере. Я и не заметил, как мы дошли до поворота. С этой стороны дорога к ней была незнакома.

Мы прибавили шагу и через сорок минут были у пещеры. Три ЗИЛа мирно остывали на площадке перед отвалами, а у входа суетились рабочие, таская наружу камень. Расчищали проход для экспертов-криминалистов?

– Не будем спешить, – одёрнул Андрей Николаевич сунувшегося к пещере Доронина. – Сейчас найдём кого-нибудь из знакомых, узнаем, чем тут дышат. ЗИЛы, я вижу, все наши, усть-марьские.

– Конечно наши, – заявил Доронин. – Зэков привезли. А вот и Толян. Погодите-ка, – сказал он нам, – я сейчас его расспрошу.

– Всё, Ильюха, готовься, – негромко предупредил Слава, когда Доронин направился к своим. – Какая-то пакость затевается, я чувствую.

Шустро скрывшиеся за отвалом цирики минут через пять вернулись в сопровождении Васи и «прапорщика» с «калашом» в руке. Морда у Доронина была малость очумевшая.

– Привет, – сверкнул золотой улыбкой Слава, протягивая руку Толяну. Тот заколебался, но всё-таки пожал её.

– Пойдём, – с загадочным видом кивнул Доронин Андрею Николаевичу.

Директор оглянулся на нас, словно просил заступиться. Но помощи не дождался и покорно направился следом.

– Вы тут подождите, – кинул нам Доронин.

«Началось, – у меня засосало под ложечкой. – Нас разделяют. Слава прав, поганка готовится неимоверная. За Проскурина голову снимут, верняк. Сажать не будут, замочат, чтобы под ногами не болтались. Места здесь глухие… Застрелят, и расчленёнку начальника колонии спишут на нас. Мёртвые не кусаются и, тем более, не дают запутанных показаний. Суд про сомнительных демонов слушать не станет, а вот про золото – с удовольствием. Только тому, кто нынче ментов сюда пригнал, наши откровения совершенно ни к чему. Точно, грохнут. На мёртвых ведь всё что угодно свалить можно. Заманили, дескать, любителя истории края в пещеру и там изничтожили из ненависти к погонам. Не исключено, что Лепяго уже отправился к праотцам!»

Такой ход мысли привёл меня в состояние, близкое к паническому. Вадик тоже занервничал, а вот Слава прямо-таки лучился покровительственным благодушием оказавшегося не у дел, но сохранившего крепкую командирскую жилку офицера. Правый карман штанов у него заметно отвисал под тяжестью «кольта», который он не торопился пускать в ход. Может, всё не так уж и плохо? На инстинкты корефана я по старой привычке продолжал надеяться, хотя перед внутренним взором стоял красочный образ Андрея Николаевича, втихую задушенного проволокой за отвалом. Поэтому, когда оттуда вышел улыбающийся Володя с карабином Симонова за плечом, я чуть не подскочил от испуга.

– Димыч, – сказал он, – тебя шеф зовёт.

«Прапорщик» с АКМом направился к своему шефу. Какие же хозяева тут в одночасье объявились? Господа, которым подчиняются усть-марьские цирики… Или они были и раньше, незаметно орудуя под прикрытием ныне покойного Проскурина?

Или они здесь были всегда?

Всегда…

Меня аж передёрнуло. Слава, между тем, весело балагурил, хлопая Толяна по плечу. Глядя на него, я подумал, что может быть никакой кошмарной ночи и не было? Тогда что стало причиной появления странного выражения на лице Доронина – настоящие хозяева? Что он там увидел? И куда исчез Андрей Николаевич?

– А чего тут разбирать-то, – донёсся до меня Славин голос. – Разобрали же вроде?

– Приказано разбирать дальше, – отозвался Толян. – Главный инженер комбината сказал.

– Пещера там внутри здоровская, – сообщил корефан. – Не первая, а дальше. Сосульки с потолка свисают и озеро потрясное. Во, смотри, – он достал из кармана уцелевшие пизолитины, – жемчуг я там нашёл. Видал какой!

Цирики столпились, дивясь находкой. Я тоже не утерпел полюбоваться пизолитом и пропустил появление хозяина.