Клан двурогих

– Ты не горюй, – утешил его Тах. – Иди к Конану в гвардию, не прогадаешь.

– Зачем Конану гвардия, если у него есть мы, арвераги? Ты что-то путаешь, горданец.

– Ничего я не путаю. Императору не только гвардия будет нужна, но и чиновники. Чтобы такой махиной управлять, потребуется много народу. Ты бы похлопотал за меня, достойный, перед Конаном, а я в долгу не останусь.

Гуяр с уважением посмотрел на молодого собеседника: хваткий малый, такому палец в рот не клади. То-то он обхаживал старого Освальда, прямо носом землю рыл, но ведь и Освальд не вчера родился, да и Гвенолин просил присмотреться к горданцу.

– Можно и похлопотать, – сказал гуяр со вздохом, – только хлопоты больших денег стоят.

– Это уж как водится, – подтвердил Тах и высыпал перед одуревшим собутыльником горсть золотых монет горданской чеканки. Освальд от неожиданности даже всхрапнул как лошадь, которую на полном скаку пронзили стрелой.

– Я тебя сведу с Гвенолином, – гуяр поспешно ссыпал золото в карман, – а там ты уж сам думай, как ему понравиться.

Гвенолин выслушал старого гуяра с большим интересом и даже дружески похлопал по плечу. Молокосос он, конечно, этот Гвенолин, но как никак близкий к Конану человек, да и в драке мало кому уступит. Словом, настоящий арвераг.

– Конан не забудет твоих услуг, Освальд, а горданцем я сам займусь, что-то уж слишком усердно он нам глаза мозолит.

– Хитрая бестия, – подтвердил старый гуяр, – я бы на твоем месте ему не слишком доверял.

– Все горданцы хитрые, – усмехнулся Гвенолин, – но и мы себе на уме. Отец этого Эшера, посвященный Магасар, верный пес Рикульфа, не исключено, что мальчишка подослан гитардами.

Освальд вздохнул: черт их разберет всех этих суранцев, горданцев, лэндцев. Суетятся вокруг, каждый надуть норовит, где уж простому арверагу во всем разобраться, пусть у Гвенолина голова болит. Завоевали себе хомут на шею, будь они все прокляты!

– Приведи горданца сюда. Возможно, сам Конан захочет с ним поговорить.

Горданец был неглуп, это Конан определил сразу. Темные глаза из под шапки густых черных волос смотрели нагловато и чуть насмешливо. Нос с горбинкой придавал горданцу сходство с хищной птицей и только припухшие губы смягчали выражение этого сильного, несмотря на юный возраст, лица. Горданец был широкоплеч и строен, а длинные мускулистые ноги легко и красиво несли ладно скроенное и крепко сбитое тело. Девчонки, наверное, по нему с ума сходят. Такие любят быть на виду и швырять золото горстями.

Таху гуяр тоже понравился: сильный мужчина лет тридцати, руки длинные и мускулистые, глаза серые и властные. Привык повелевать Конан из Арверагов, это даже по походке заметно. Шагал он по залу уверенно, не обращая внимания на стоящих у дверей Таха и Гвенолина. Черные гуярские сапоги оставляли глубокие вмятины на пушистых суранских коврах. Гуярский император был тяжел и стремителен как камень, катящийся с горы.

– Зачем ты хотел меня видеть, Эшер сын Магасара?

– Решил поступить на службу.

– А чем тебе не угодил Рикульф из Гитардов?

– Тем, что никогда не будет императором.

Губы гуяра дрогнули, но так и не сложились в улыбку, а серые глаза впились в лицо меченого.

– Ты убил Оле Олегуна?

– Меня использовали как приманку. Олегуну сообщили, что я привез письмо от Кристин, дочери покойного Ската, бывшего короля Вестлэнда. Благородный Оле попался на удочку как последний дурак.

– Кто?

– Аквилонец Крул и Седрик из Октов.

– А Рикульф?

– Рикульф был не против. Я же предупредил тебя, почтенный Конан, через Освальда из Арверагов.

– Предупреждение было невнятным, – проворчал вполголоса Гвенолин.

– Я вам передал все, что тогда знал, – возразил Тах. – Сейчас я знаю больше.

– Например?

– Смерть Оле Олегуна – не последняя смерть.

– И кто же на очереди?

– Это от тебя зависит, почтенный Конан, очень может быть, что этим неудачником окажешься ты.

– Рикульф?

– Ну зачем же, – криво усмехнулся Тах, – всего лишь кучка негодяев суранцев, недовольных гуярским нашествием. Обычное дело. Недовольные есть всегда и везде.

– Откуда тебе это известно?

– Мне поручено найти этих людей. И объяснить им, почему они так недовольны Конаном из Арверагов.

Конан усмехнулся. Если этот человек лгал, то лгал складно. Именно так – кучка недовольных суранцев. Одна вовремя пущенная стрела и множество вопросов разрешится в один миг. Потом негодяев можно будет повесить на глазах у возмущенных гуяров. Но ведь стрел может быть пять или шесть.

– Почему я должен верить тебе, горданец?

– А зачем же просто верить, гораздо надежнее купить.

– Ты нуждаешься в золоте?

– В золоте нуждаются все, почтенный император Конан. Однако меня вполне бы устроило теплое местечко в твоей свите. Горданцы прирожденные управленцы, государь, так что от этой сделки выиграем мы оба.

Уж очень дерзок, этот Эшер сын Магасара, но, в конце концов, именно дерзкие добиваются успеха. Жаль будет его убивать, но убивать придется, если, конечно, он справится с взятой на себя столь опрометчиво ролью. Молодость самонадеянна.

– Я не нуждаюсь в услугах дураков, достойный Эшер. Покажи на что ты способен.

Губы Конана дрогнули вновь, но в этот раз улыбка получилась, правда серые глаза все так же холодно смотрели в лицо гостя. Эшер сын Магасара вежливо поклонился императору и круто развернулся на каблуках. Легкая ажурная дверь бесшумно захлопнулась за спиной горданца. Конан долго вглядывался в свое отражение на блистающем полированном полу. И лицо, и фигура, словно бы сплюснутые ударом сверху, являли собой жалкую пародию на человека, а уж тем более на императора.

– Надо застелить пол коврами, – сказал Конан, – глаза слепит.

– А… – начал было Гвенолин.

– Он понял, – резко оборвал его Конан. – Забудем пока об этом.

Глава 11 Заговор

Кеннет ждал Таха в подворотне соседнего дома, в полусотне метров от резиденции гуярского императора. Он не был одинок в это уже довольно позднее время. Несколько десятков суранцев слонялись по округе, в надежде посмотреть на Конана из Арверагов, о котором столько рассказывали всякого в последние дни. Арверагская стража Конана не слишком церемонилась с обывателями, щедро раздавая оплеухи, но любопытных не становилось меньше. Кеннет выглядел озабоченным и не сразу откликнулся на вопрос Таха: