Клан двурогих

Молодой меченый повел головорезов обратно в подвал. Аршид стрелял глазами по сторонам, надеясь улучить удобную минуту для побега, Рахша был задумчив и, кажется, даже не замечал ни беспокойства приятеля, ни его подмигиваний.

Когда тяжелая дверь, наконец, захлопнулась за их спинами, Аршид разразился ругательствами:

– Мы бы этого беспечного юнца заломали бы в два счета.

– Тебе мало общения с его отцом? – Рахша насмешливо кивнул на расквашенный нос приятеля. – Этот щенок распластал бы нас на куски и глазом не моргнул. Беспечных меченых не бывает, достойный Аршид, поверь моему опыту. У этих ребят глаза на затылке. А потом, с чего ты взял, что побег нам сейчас выгоден?

– Выгоднее сдохнуть в этом подвале?

– Мы нужны Черному колдуну, а он щедро платит за услуги.

– Как тебе в Дейре, – усмехнулся Аршид.

– В Дейре мы готовили ему ловушку, а он нас опередил. Так что обижаться нечего. Садись лучше к столу, самое время подкрепиться.

Аршид с удивлением оглядел появившийся невесть откуда стол, уставленный вином и закусками. Вино было суранским, но не самого худшего качества.

– Мы на него отработаем, а потом он нас… – Аршид выразительно провел ребром ладони по горлу.

– Нет, – отрицательно покачал головой Рахша. – Это не в привычках Черного колдуна. Если он обещал заплатить, то заплатит. Уцелеть бы только в передряге.

– А уцелеем?

Рахша только плечами пожал:

– Выбор у нас небогатый.

Глава 13 Совет вождей

Трактир был полон. Подгулявшие посетители орали так, что можно было не опасаться чужих ушей. Гвенолин стоял у стойки, медленно потягивая суранское вино. Широкополая шляпа закрывала его лицо, да и не было никому в этом заведении дела до арверагского вождя.

Тах прошел в угол и сел на лавку. Подскочивший слуга выставил на стол кувшин вина, меченый небрежным жестом бросил на стол монету. Похоже, никто за ними не следил. Гвенолин выдержал паузу, а потом подсел к столу.

– Все готово, – сказал Тах негромко. – Десять человек. Суранцы. В случае нужды, всю вину можно будет свалить на тайных сторонников Храма.

– А что, есть и такие? – удивился Гвенолин.

– Достойный Рикульф не только нашел их, но и успел повесить.

– Слухи о храмовиках нам на руку, – кивнул головой арвераг.

– Ты не назвал имена жертв, достойный Гвенолин.

– В этом есть необходимость?

– Пожалуй нет, – задумчиво произнес Тах, глядя в пространство. – Есть одна сложность: дворец, где пройдет Совет вождей, его будут охранять не только гитарды, но и твои арвераги. Будет обидно, если именно они наткнутся на моих людей.

– Хорошо, я их предупрежу. Что еще?

– Плата, – улыбнулся Тах. – Суранцы не будут работать даром.

Гвенолин небрежно бросил на стол мешочек с монетами:

– Хватит?

– Суранцам – да. А свою плату я потребую отдельно.

– Конан заплатит, – кивнул головой арвераг.

Горданец поднялся и слегка покачиваясь направился к выходу: ни дать, ни взять самый обычный азрубальский пьяница, хлебнувший лишку. Проклятия подвыпивших гуяров полетели ему в спину, но он даже головы не повернул. Гвенолин, выждав немного, поднялся вслед за горданцем.

Эшера сына Магасара уже не было видно на почти пустынной улице вечернего Азрубала. Ловкий человек, что ни говори. Элдада из Киммарков он убрал чисто. Конан, кажется, ему поверил. Хотя никто не знает, кому в действительности верит император, а кому нет. Гвенолин вздохнул и поправил висевший у пояса меч. Охрана, состоящая из арверагов, отделилась от стены и присоединилась к командиру.

– Слежки не было? – спросил Гвенолин у Освальда.

– Все чисто, – отозвался старый гуяр. – При нас вошел, при нас вышел. А второго не было.

– Какого второго? – не понял Гвенолин.

– Суранца, с которым этот горданец к нам в Лэнд приезжал.

– Ты его видел здесь в Азрубале?

– Видел у дома Конана. Он пялился жену Конана как и все остальные.

Странно. Достойный Эшер ни разу в разговоре не упомянул приятеля-суранца. Правда и повода не было. Очень может быть, этот торговец просто пришел посмотреть на гуярского императора. У дворца, выделенного гитардами Конану, ежедневно собиралась изрядная толпа.

– Как звали того парня?

– То ли Мутон, то ли Мазон, – почесал затылок Конан. – Ростом он с горданца, волосы не сказать чтобы черные, но темнее, чем у тебя, улыбается редко не то, что его белозубый приятель. По возрасту они, наверное, одногодки.

– Еще раз увидишь его, скажи мне.

Утро выдалось на редкость солнечным, но Гвенолину было не до красот омытого золотыми лучами суранского города. За минувшую ночь он проспал в лучшем случае часа два и сейчас у него слипались глаза. Конан уже поджидал его, нетерпеливого прохаживаясь по залу. Шитый золотом гуярский камзол лежал на столе, рядом – меч, усыпанный драгоценными камнями. Наряд достойный императора, что ни говори.

– Нет, – обернулся Конан к Гвенолину, – простой камзол и самый обычный меч, годный для боя. А эту роскошь оставим до лучших времен. Все готово?

Голос Конана звучал как обычно. Трудно было понять, волнуется он или нет. Во всяком случае, Гвенолин бы на его месте был бы сам не свой, впрочем, ему и на своем месте забот хватало.

– Я только что оттуда. Эшер привел своих людей. Цвет местных притонов.

– Они тебя видели?

– Нет. Гулук за ними присмотрит до поры.

– Смотри, Гвенолин, нам нельзя ошибаться.

– Эти не промахнутся.

– Важно, чтобы и мы не промахнулись. Всех суранцев уничтожить сразу же, а этого Эшера в первую голову.

– Сделаем, – кивнул головой Гвенолин.

Конан отвернулся к окну. Все готово, все проверено, все просчитано. Осталось одно – ждать. От самого Конана уже ничего не зависит, и наверное поэтому ему не по себе. Даже перед битвой он не испытывал такого беспокойства. А отступать уже поздно. Все может пойти прахом, если Конан раз и навсегда не свернет шеи своевольным вождям, не разгонит Совет вождей и старейшин, и не сделает его членов обычными владетелями, зависимыми от императора.

– Пора, – негромко сказал Гвенолин.

Конан резко обернулся. Синий гуярский плащ привычно лег на широкие плечи. Длинный тяжелый меч оттянул пояс. Все было как всегда, но битва, которую ему предстояло выиграть сегодня, была самой важной в его жизни.

С самого утра толпы зевак собрались у входа в роскошный дворец азрубальского торговца Зеила, владевшего во времена Храма десятком рудников и фабрик стекла. Смута разорила достойного Зеила, а гуярское завоевание лишило крыши над головой. Сам торговец затерялся в вихре обрушившихся на Суран несчастий, а его дворец прибрали к рукам новые хозяева.