Клан – моё государство 2.

– Так у них ведь монополия!?

– Держатся пока на плаву. Думаю, что не очень долго им осталось. Сейчас они контролируют пятьдесят пять процентов, хоть и утверждают, что восемьдесят четыре. Их подпольные конкуренты из разных стран мира давят. Нелегалы в том году организовали картель с очень жёсткими ценами и условиями деятельности, объявили "Де Бирс" войну. Уже имеются многочисленные жертвы в среде скупщиков "Де Бирс" в Азии, Южной Америке. Фирмочка эта частная и законов в других странах издавать, хоть и сильна, не может. В тех странах, где есть контроль государственный за добычей, они обосновались сильно, это точно.

– Я, Александр, вот почему про них вспомнил. Дело в том, что как наверх не иди, с ними всё равно встретишься.

– Вам их не перепрыгнуть, а мне можно.

– Почему?

– Потому, что всех, кто в этой стране нам в делах попадается и в той или иной степени связан с "Де Бирс", мы отстреливаем без уведомления.

– Жуткий вы человек.

– Продавать свою страну за гроши не рекомендуется никому, особенного в том ничего нет. Тем более, эти людишки не только алмазы для "Де Бирс" тащат, новейшие технологии им подворовывают.

– Такие сведения есть и у нас.

– Ну вот вы видели где-нибудь в мире, чтобы кто-то продавал на корню, впрок, весь объём предполагаемой добычи алмазов? Такого нет нигде. Более того, деньги за партии алмазов, им отправленные, наши получают спустя полтора-два года.

– Нонсенс.

– Хуже. Ворюг, что нажились на нас, достаточно. Вот главный вор – Хаммер – сошёл в могилу. Кто он такой есть? Да никто. Ему цена на Западе – грош. Он потому Хаммер, что от наших козлов тупых деньги сделал. Если бы вы знали, сколько он отсюда ценностей вывез, этот хитрый еврейчик, за наши же деньги купленных.

– Он при Брежневе имел доступ кругом, а Леонид Ильич разрешал ему брать всё, что тот хотел.

– Вот-вот, даром.

– Хоть Центр международной торговли нам построил, и то ничего.

– Вы поднимите документы. Центр этот на наши кровные и построен, там нет от него и одного цента.

– Чёрт с ним, с козлом этим, раз подох уже.

– С ним чёрт, наши деньги и ценности,- произнёс Сашка,- а у нас с вами, народ имею в виду,- кукиш.

– И то верно,- Гунько присел.- Вон бригада идёт, поклажу тащат, как в каменном веке.

– Поститься не придётся. Далеко?

– Далековато,- ответил Гунько.- Точки.

– Не меньше часа,- определил Сашка, присев и всмотревшись.- Левко, однако, оторвался, раньше придёт. Быстро управились,- и опять лёг.

– Значит, вы считаете, что нам предстоит жить в хаосе?

– Ещё каком! Такая карусель будет – в глазах зарябит.

– Тогда надо поспешить забирать из ЗГВ боеприпасы. Чем чёрт не шутит, могут сложности возникнуть.

– Там осталось всего пятьсот тысяч тонн. Мелочь. Утащим за три месяца.

– Это для вас – ерунда. Они там грузят, и есть сведения, что кое-что проводят как отстрелянное на полигонах.

– Пусть. Немцы – народ педантичный, они сейчас объединились, выставили свои посты, посчитают каждый выстрел, а если при отгрузке армий не досчитаются – поднимут шумиху. Предупредите наших военных, что с этими делами не шутят.

– Какие тут шутки, там и так на три четверти эшелоны загружают для отправки в Союз, чтобы в глаза не бросалось. В пустые ящики песок кладут. Там до нас многие поживились втихаря. Ясир Арафат там получал, Саддам брал, Менгисту тайно, опять же. О, Господи, кто не брал – легче посчитать,- вздохнул Гунько.

– Значит, надо посадить всё высшее руководство ЗГВ в клетку. Евстефеев вот, хороший рыбак, пусть займётся этими воришками, после вывода войск в 1994 году пустим их в расход.

– Так тоже нельзя, Александр, они ведь сейчас на наш контракт работают в поте лица. И потом, вы ведь своих не бросаете, а нам предлагаете это делать.

– Юрий Ефимович, у вас превратное представление об отношениях. Ну какие они ваши? Не смешите меня. Это ведь суки продажные и настолько, что им всё равно кому продавать, лишь бы свои карманы набить. Я у них и до вас покупал через подставное лицо. Они, кстати, янкам все новейшие образцы толкнули ещё задолго до объединения Германий. Тоже мне, своих нашли. Они бы и ядерное продали, будь то под рукой.

– В этом вы не правы, особенно с ядерным.

– Там, да будет вам известно, никто ни за что не отвечает. Пропади там пара боеголовок, они бы руками развели и сказали: "Чёрт его знает, было ли оно вообще". Не спорьте со мной. Я обстановку там знаю, лично был на складах,- Сашка хлопнул по ногам руками.- Вот этими ножками все склады облазил. Со мной чин один, из высших, покойный ныне. Я ему пальцем ткну – это мол и столько, а он мне, как маршалу: "Есть!" и сопровождающему полковнику: "Срочно грузить". Вот так, Юрий Ефимович.

– Ну это ведь обычное.

– Купить можно всё, вопрос в цене. Все, кому я платил, переписаны в чёрных списках, их после вывода войск будем трясти основательно на предмет возврата средств, ими полученных.

– Методом расхода?

– Именно.

– Разве так поступают честные деловые люди?

– А как поступать? На моих глазах командир танковой бригады продал в США шесть новых, только что со стапелей завода полученных, танков Т-80, а доллары в свой кейс сунул. Что с ним надо делать? Солдату дали пять лет за старые книги-инструкции по эксплуатации БТР, которые тот пытался продать немцу, они устарели ещё в конце пятидесятых. Ему статью за разглашение военной тайны – бац, и всё шито-крыто, а то, что высшие технику толкают, про стрелковое не говорю, это как?

– Ответить не смогу. Надо у Павловича спросить, он в курсе должен быть.

– Все всё продают. Тащат всё подряд без разбора. Чего там только нет!?

– Бизнес. Я слышал краем уха.

– Я под Шверинской базой семь человек убил мимоходом.

– Убили-то зачем? Они ведь вам не конкуренты?

– Да где уж им с их куриными мозгами? Я по своим делам топал, они же – блатные все, срать рядом не садись, в понтах увязли, как мухи в дерьме,- окликнули чего-то, а у меня автоматическая реакция на провокацию конфликта, слов говорить не привык, достал пистолет и расстрелял в упор.

– Не жалко?

– Ни чуть. Кого жалеть, дерьмо это?

– Люди ведь?

– Это не люди. Этих хозяев новой жизни много уже объявилось. Разве это человеки? Какашки. А потом, я ведь тоже уголовный, стало быть, из их среды. Это только в романах пишут о законах воровской чести. Их нет и быть не могло. До семнадцатого резали друг друга, а теперь сам Бог велел, какие уж тут принципы.

– Ну, положим, вор в законе есть в натуре,- не согласился Гунько.

– Пусть со мной в одну камеру посадят на неделю хоть сто таких авторитетов – все выйдут суками, поголовно.