Клан – моё государство.

Глава 8

В двенадцать часов ночи Сашка тоже вышел на лыжную тропу. Он шёл без рюкзака, имея при себе только сухой паёк на три дня, который мог растянуть на десять дней, да четыре пистолета с большим боезапасом и две пары коньков, называемых в простонародье "ножами".

В назначенное время все трое сошлись под Томмотом на зимней переправе через реку Алдан. Все успели вовремя.

– Отдохнуть успели?- спросил Сашка ребят.

– Да, Саш,- ответил за обоих Мик.- Мы тут уже двое суток. Успели пошариться по округе. Всё тихо. Шевеления нет.

– Пошли на ту сторону,- предложил Сашка.- Коньки взяли?

– Взяли,- Мик похлопал по рюкзаку.- Ещё прикупили кое-что, чтобы собирать каркас было легче.

– Отлично. Километров десять по лесу срежем и там соберём свой агрегат, лёд отличный, сказочный. До Усть-Миля долетим с ветерком,- Сашка сошёл на лёд.

– За сутки уложимся?- спросил До.

– Ишь, шустрый какой. Мы что, рекорды ставить сюда пришли?

– А что? Может установим,- Мик подмигнул.

– Игры в сторону. Не горит. Идём в среднем темпе. Куда торопиться,- поскальзываясь на свежем гладком льду, произнёс Сашка.- Двое суток, как наледь легла. Одеваем коньки и катим вон до той стенки, где парит,- Сашка показал вдаль, туда, где поднимался в небо и клубился туман.- Его пройдём и глянем, что за ним. Там и соберём аппарат.

За наледью, которая растекалась и парила, был простор. У берега сладили неравным крестом каркас, закрепили в середине мачту, обвязав растяжками, установили поворотные тяги и, прикрепив к конструкции коньки, выкатили на речной лёд. Там наклонили и зацепили парус, который сразу затрепетал под ударами ветра.

– Свои не снимайте, будем греться на ходу,- Сашка стал раскатывать буер, подставляя парус под поток ветра, направление которого было попутным. Буер полетел во всю прыть так, что еле успели в него впрыгнуть. Разогнались до сорока километров в час. Свистело в ушах. Время от времени соскакивали и катили рядом, чтобы согреться. Чтобы не сильно морозило лица, натянули маски и очки, глаза слезились от ветра и от ярко поблёскивающего снега. Ехали слаженно, наледи были почти везде. Кое-где, правда, не замёрзшие, на них все выскакивали и бежали рядом, чтобы коньки на конструкции не проваливались. В двух местах переходили через снежные пробки, там, где вода не накрыла снежную целину. Так и мчались, петляя по изгибам реки до самых сумерек. Когда горизонт размылся, остановились, развели костёр и поужинали, дождались полной темноты, после чего сняли с конструкции парус, коньки, растяжки и, бросив её в снег у берега, покатили своим ходом, изредка подсвечивая себе фонариками. В середине ночи прошли посёлок Чагда, который встретил и проводил их собачьим лаем. К утру встали у скалистого берега и раскинули небольшую палатку. Быстро поели и завалились спать. Когда стемнело, опять встали на коньки и всю ночь катили. Утром остановились, сняли коньки и двинулись от реки в лес, по очереди пробивая снег по направлению к Усть-Юдоме. Это было межпограничье Якутии и Хабаровского края. К обеду вышли в район погранпоста Сашкиной "семьи". Их сразу заметили, и навстречу вышли двое. Мик и До остались на месте, а Сашка пошёл вперёд. Через минуту после встречи двое мужиков уже тискали Сашку в объятиях, а он лишь махнул своим молодым, чтобы шли к нему. От поста отвалило два снегохода, которые подхватили всех пятерых и быстро доставили на пост. Охранный корпус западного сектора "семьи" вывалил из неприметного строения, по крышу засыпанного снегом и бросился обнимать Сашку и его спутников. Радость была большой. Все знали, что много лет назад Сашка пропал бесследно и вот теперь сам, собственной персоной, пришёл в родные пенаты, да не один, привёл с собой молодых, так ловко болтающих на "семейном" диалекте. Вопросов не задавал никто. Встречали "стрелки", люди немногословные и суровые, они забрали у молодых поклажу и двинулись всем миром в дом. На входе ждал Сергей, который принял под своё руководство Восточный сектор после бойни в семьдесят первом году. Он обнял Сашку, пожал руки молодым и сказал:

– Нет, Саня! Ты неисправим. Сволочь ты последняя после всего. Как тебя, гада, земля носит? Имей в виду. Мы тебя из списков не вынесли. Ты был контрольщик по промыслу и им числишься. Из совета, правда, выбыл, но это сам виноват,- и снова обнял Сашку, похлопывая обеими руками по спине.

Ввалились в дом.

На Сашку пахнули давно забытые запахи, сердце вдруг защемило. Он сел на лавку не раздеваясь и, откинувшись к стене, вдыхал воздух. Он был среди своих: тех, кто знал его с детства, тех, с кем он вместе жил и работал, с кем вместе лил свою и чужую кровь. Мужики суетливо собирали стол, доставали фляги, припасённые к дням рождения и праздникам. Сегодня был самый большой для них праздник. Вернулся свой, родной, блудный брат, и это событие отодвигало всё остальное на второй план. Медленно Сашка скинул куртку и унты и подсел к столу, на который его пацаны выставили четыре бутылки шампанского. "Вот змеи,- подумал он.- Ведь запретил. Протащили-таки. Обязательно их накажу. Потом".

В большую чашку налили уху, дали в руки кружку с шампанским, а когда выпил, моментально налили спирт, после чего, дружно чокнувшись, выпили стоя и молча.

Что можно было сказать после двенадцати лет разлуки! Разлили спирт по кружкам и подняли тост за Кана. Стали закусывать. Потом затянули тоскливую песню о вечном бродяге и его непутёвой судьбе. Пели все, разделившись на несколько голосов. Застолье длилось часа два. Порядком захмелев, начали располагаться на ночлег. Сашке и его ребятам выделили почётное место.

– Пойдёт гонец, о чём сообщить совету, кроме твоего возвращения?- спросил Сергей перед тем, как Сашка лёг.

– Запроси, чтобы совет дал пропуск моим ребяткам, и пусть кто-то прибудет на переговоры. Мы тут будем ждать.

– Пропуск тебе я могу дать.

– А моим?

– Им – нет. Что ж, ждите. Это дней пять, не меньше.

– Что спешить. Поживём здесь. Сселишь, устроимся где-нибудь недалече.

– Ну ты, Саня, совсем с ума сошёл.

– Так ведь закон не велит. Мне – ладно, а они не могут. Тебе же отвечать.

– Возьму на себя.

– Палатка тёплая есть?

– Есть.

– Дашь завтра, мы в двух верстах поселимся.

– Мужики не согласятся.

– Не надо из-за меня всем в штраф лезть. Я им сам объясню.

– Хорошо. Вот ведь как бывает,- Сергей мотнул головой.

– Нормально. Харчей подкинете только. Я возмещу.

– Сочтёмся. Свои ведь, не чужие. Спи.

Утром выставили палатку и перебрались жить на выселки. Но жили до возвращения гонца весело. Каждый день ходили в гости на пост, и гости приходили к ним, принося что-нибудь вкусненькое. За чаркой долго болтали о жизни, делах, времени, в котором всем им пришлось родиться. Гонец вернулся на седьмой день. Двое суток мела метель, задержавшая его в дороге. Совет разрешил Сашке и прибывшим с ним людям поселиться в здании поста, но остальное не решил, сообщив, что надо время. Сашка и не торопился. Вскоре появился брат Лёха.

– Мать умерла прошлой осенью. Я сообщение тебе послал. Получил?

– Да. Но поздно,- Сашка стиснул зубы.

– До смерти тебя ждала, всё не верила, что ты погиб. Намучилась она в первые три года твоей пропажи. Потом-то уж отлегло малость. Батя жив, но очень плох. Ходит, правда, сам. Врачам не даётся обследоваться. Говорит, вот сдохну, тогда и режьте. Что ещё тебе сказать? Род наш пополнился шестью племянниками и тремя племянницами. Обрастаем мал-мал. Иеромонах Павел, братуха наш, женился полтора года как. У него дочь. Пять месяцев скоро.

– Где он сыскал?

– Приехала одна по распределению, немолодая уже, за тридцать. Языки иностранные в школе преподаёт. И она его окрутила. Он из партии вышел со скандалом, но директорствует, замены не могут найти. Маймаканские твои старики живы. Был у них осенью. Санька, говорят, на этом свете держит нас, мохнатых, вот придёт, свидимся и на упокой двинем.

– Вот молодчаги. Кряхтят, а тянут. Десять лет их не видел.

– Про живых всё пока. Что Проня – глава совета, знаешь. Дед Ло отошёл от дел, малышей учит, бородёнка совсем сивая и реденькая стала. У кума твоего, болгарина, семеро детей уж. Три Сашки. Одна, правда, девка. Павел был председателем поссовета, когда Боян второго пацана пришёл регистрировать. Братуха не стал регистрировать второго мальчика Александром, не положено. Они там схватились в рукопашной, народ разнял, кум записал мальчонку всё-таки Сашкой, но на фамилию жены. Калитвиным. А Павлу пообещал ноги оторвать, если в тайге попадётся.

– Хватит пока. Дай переварить,- Сашка прикурил папиросу.

– Ладно,- смиловался Лёха.

– Проня-то что в совете тянет?

– Так нет его. Он в Охотске сейчас. Туда отбыл. Там военные объявились, копают старое дело. А твои что, сами не могут побыть?

– Мои всё могут. Хочешь – пущу, половите по тайге. Военные какие? Ты, часом, не в курсе?

– Ловить Серёге вон предлагай, а мне не надо. Военные как военные. Панфилов вроде из армейской разведки у них заправляет. Как ты-то?

– Что, брат, тебе сказать. Концерн свой есть, банк свой есть. Это официально. Много чего в нелегальном есть. Так. Всего не опишу, жизни не хватит. Школы вот ещё, где бандитов учим.