Клан – моё государство.

– Обрастаешь. А в Алданском что?

– Свернулись мы там. Всех распустили с Петровичем, оплатили людям труд их. Он сейчас в Краснодаре в больнице. Силикоз достал.

– Куш большой сняли?

– За прошлый год пятнадцать тонн.

– Ох и жадный же ты!- Лёха хитро прищурился.

– Брат, я не жадный. Все, кто работал, имеют жильё приличное, автомашины и средства немалые. А потом, я тут брал мизер, копейки. Мой банк в Швейцарии уже больше тысячи тонн в своих хранилищах осадил.

– Ну, Сашка, ты видно мир весь в оборот взять хочешь.

– Весь не весь, но пришёл для того, чтобы вас всех в общее дело вытянуть. Если пожелаете. О том, что армейские копают, как узнали?

– Начальник радарной станции Пешков тащил новое оборудование, его шмонали в Сковородино. Теперь вот в Охотске объявились.

– А с Пешковым кто виделся?

– Ко мне он приходил. Просил помочь в сопровождении по реке, чтобы под лёд не провалились техника и сани с оборудованием, там тяжёлое большей частью.

– Так что он сказал?

– Что мог Пешков сказать? Видел, как в аэропорту из вертолётов на транспорт перегружали убитых, одетых в камуфляжную форму. Раненых он тоже видел. Много. До полусотни.

– На железке мой шухер. Лёха, а Проню можно предупредить в Охотске, чтобы на контакт не шёл?

– Теперь нет. Уже поздно. Сильно набедокурил?

– Братан, я к ним не лез. Они сами ввязались.

– Ты мне мозги не парь. Не ввязались они, а тобой прогнозировались, ты не тот человек, который не знал, в кого целил.

– Да знал, знал, что это теперь решает? Обратной дороги нет. Они дело получили из КГБ, моё. Гэбэ им скинуло с чьей-то подачи, а они так стали рыть, что я еле успел свернуться, да ещё "чужака" получил в свои руки, который в ГРУ числился, но был переведён в КГБ в усиление бригады, которая моим же делом занималась.

– А "чужой" откуда?

– Не знаю. Сейчас проверяем. Он долговременный был агент. С такой крышей, что мать бы родная не опознала.

– Молодые твои тоже палили?

– Ещё как!

– Здоровье у тебя как? Не шалит?

– Нормально.

– Ох, братишка,- Лёха стукнул Сашку кулаком в грудь.- И за что я тебя, гада, люблю, сам не пойму. Ведь одни неприятности от тебя.

– И не только своим. А Ванька где?

– Мой?

– Твой. Я и забыл, что их много у нас.

– Мужик совсем стал. Я в его дела не лезу. Сидит, что-то пишет, к старику Ло мотается.

– Он что, из дела вышел?

– Стрелком стал давно, года четыре уж.

– Эти годы спокойно было?

– Гладь. Ни одной стычки. Что это у тебя за штаны?

– Нравятся?

– Материал непонятный.

– Химволокно. Не горит, не пропускает воду, не рвётся. Бронь.

– Прорезиненная?

– Нет. Что-то вроде шёлковой ткани, по весу и качеству, но очень лёгкое, плотное и с запредельным потенциалом на разрыв.

– На западе делают?

– Своё, Лёха. Я же тебе толкую, концерн у меня химический.

– Оно не греет?

– Нет.

– Пуля пробивает?

– Во! Видишь,- Сашка показал на зашитые дыры,- сколько на железной дороге натыкали.

– А говоришь – броня.

– Рубашка специальная снизу надета, она – броня настоящая, от пули предохраняет. Больно, правда, до кругов в глазах.

– Нас снабдишь?

– Конечно. Вы ведь не чужие.

– Пистолеты тоже сами клепаете?

– Техническое бюро варит. Штучное производство,- Сашка разобрал пистолет.- Сделан из силикона. Его обнаружить невозможно современными средствами проверки.

В дом зашёл Сергей.

– Лёха,- позвал он.- Пошли воевать. Сашкины молодые взялись нас всех уделать. Предложили стрелять боевыми. Мы проверили их рубашки, пистолетные пули не пробивают.

– А они по нам?

– У них специальные патроны, начинённые краской.

– Ладно, Саня, пойду поддержу команду, ещё поговорим,- брат выскочил наружу.

Сашка попил чай и завалился спать. Проснулся на следующий день ближе к обеду. За столом негромко шёл разговор. Открыв глаза, Сашка увидел Проню, он совсем не изменился, только добавилось седых волос, и по всей голове, а не как обычно, сначала на висках.

– Что, пропажа, проснулся?- Проня подсел на нары.- Дай я тебя потискаю, бандита,- они крепко обнялись.

– Мик, где До?- спросил Сашка, поднимаясь.

– Так ещё учебная война не закончилась. Счёт десять: один. Остались в живых До и трое их стрелков,- пояснил Мик.

– Тебя кто уложил?

– Вот,-кивнул молодой бандит в сторону, разливающего в кружки спирт, Прони.- Он.

– Что, тоже не усидел?- Сашка ткнул Проню в бок.

– Понарошку, что не поиграть?- стал тот хохотать.- Присаживайся. Выпьем с тобой по маленькой за твоё воскрешение. Видать, гроб тесноват был.

– В любом – не сахар, однако,- ответил Сашка.- Но на тот свет не долетел, с курса сбился.

– В рай хотел, потому и сбился,- прыснул смехом один из стрелков, вызвав гром хохота.

– С Господом пить кто б не хотел?- Проня поднял свою кружку.- Интересно, там в его божественной банде бабы есть?

– Там все бесполые,- бросил кто-то под дружный смех.

– Не дают слова сказать. Давай, разбойник,- обиделся Проня и, стукнув свою кружку о Сашкину, выпил.- Всё, мужики. Баста. Хватит ржать. Дел много. Вываливайте на двор. Нам поговорить надо.

Народ высыпал наружу. Остались Проня, Сергей, Сашка и Скоп, ведавший в "семье" контрразведкой, который сразу задал вопрос:

– Что тебя повернуло к "семье"? После стольких лет отсутствия?

– Скоп,- Сашка не любил, когда начинают сгоряча.- Ты не гони. Не надо на меня давить. Совет дал вам полномочия на переговоры со мной?

– Нет. Не дал,- вытаскивая пачку "Беломора", ответил Скоп.- Постановили проверить тебя. Потому и задаю вопросы.

– Тогда прервёмся. Мне надо дать моим поручение. Пропуска на них, так понимаю, совет не дал?- Сашка направился к двери.

– Саш,- окликнул его Сергей.- Да сядь ты, не горячись. Ты пойми – двенадцать лет ни слуху, ни духу.

– Вам не горит, мне горит,- Сашка вышел.

Вернулся через десять минут со своими ребятами, которые быстро собрались и выскочили, не проронив ни слова.

– Кто даст мне пропуск?- спросил Сашка.- Хочу родных повидать. На десять дней,- и стал укладывать свои вещи.

– Я даю,- поднял руку Сергей.- А почему на десять?

– Чтобы меньше слёз,- натягивая куртку и направляясь к выходу, бросил Сашка.