Клан

Лицо Лидии скривилось в замешательстве.

– Это просто каша, - сказала она.

– Это яйца!
– повторил Хаттон.
– Знаете, орешки, мячики! Это с первой лошади, которую я вчера вскрыл! То же самое у всех самцов здесь!

Лидия понятия не имела, что он имел в виду. Хаттон похлопал лошадь на столе.

– Я резал этого малыша, чтобы он открыл нам секрет, что же здесь произошло! Но кто вы, чёрт возьми, чтобы прийти сюда и усомниться в моей компетенции!

– Доктор, я не...

– Замолчите!
– рявкнул Хаттон. Затем он засмеялся.
– Время шоу!

Лидия ахнула. Хаттон поднял шестнадцатидюймовую бензопилу Homelite. Она завелась с первого раза. Хаттон опустил козырёк и принялся за работу. Он вонзил лезвие в верхнюю часть задней ноги животного через сустав. Звук был ужасный, жгучий, прерывистый лязг. Лидия почти не могла смотреть.

– Это то, чем я занимаюсь последние два дня, сука!

«Он сумасшедший, - подумала она.
– Он больной на всю голову».

Хаттон продолжал пилить. Сгустки крови и клочки мышц выплюнули из мясистой бороздки; его маска и плащ были испещрены этим. Затем нога лошади отделилась от туловища. Хаттон выключил пилу и приступил к работе с большим скальпелем для вскрытия трупа, сделав глубокую рану в животе животного снизу. Он был маньяком. Он ухмыльнулся, как сумасшедший, сквозь заляпанный кровью козырёк.

– Вот!
– крикнул он. Из раны голыми руками он выдернул лоскут пожелтевшей ткани.
– Немного старого доброго мезовария! Видите?
– он швырнул его на пол и вырвал ещё.
– Немного брюшной ткани, немного стромы! Лоскут, лоскут!
– всё упало на пол.
– А вот и почка! Упс! Моя ошибка! Это не она!

Шлёп!

То, что он вынул, выглядело как большая полоска стейка с комком на конце.

Он бросил его на стол.

– Видите это?

Лидия мрачно кивнула.

– Это репродуктивная система, ампула, левая сторона. Видите эту шишку?

– Ага.

– Это яичник. После мозга это самый сложный орган в организме, и, как и яички самца, он самый тяжёлый. Тяжелее сердца, почек и так далее. Он плотный, с тяжёлыми клетками, твёрдый. Понимаете?

– Думаю, что да.

Хаттон проколол зародыш яичника скальпелем. Из прокола сочились сгустки красновато-серой кашицы.

– Видите-видите?
– сказал он.
– Он почти разжижен, как и яйца другой лошади. Но они не должны быть такими. Они по-прежнему должны быть твёрдыми.

– Они разложились, - отважилась Лидия.

– Нет, нет, нет!
– рявкнул Хаттон.
– Не было времени. Животные не пролежали и двенадцати часов, прежде чем мы их остудили; они всё ещё были в норме. Эти органы не могли разложиться до такой консистенции за двенадцать часов ни при каких условиях.

– Может, это болезнь, рак или что-то в этом роде.

– Рак? В каждом отдельном животном одновременно? Этого не может быть!
– он вымыл руки в металлической раковине и с отвращением встряхнул их о стену.
– Я должен быть здесь экспертом. Дерьмо! Мои люди захотят объяснений, а я не могу их дать. Я ничего не знаю больше, чем в ту минуту, когда мы приехали.

Теперь Лидия поняла, почему он уклонялся. Это было абсурдное зрелище. Унылый взрослый мужчина сидел в забрызганном кровью плаще, капюшоне и маске.

– Как вы можете определить, что агроусадьба безопасна для повторного проведения расследования, если вы не знаете, что убило животных?

– Государственный протокол, - сказал он, пожимая плечами.
– Мы просто следовали стандартным юридическим процедурам. Все анализы крови оказались отрицательными, что соответствовало критериям государственного карантина. Мы всё проверили и ничего не нашли; ко мне днём и ночью приходили и уходили лабораторные курьеры. Мы исчерпали все стандартные тесты на обнаружение. В корме не было токсинов плесени, ядов, бактерий и всё было в порядке с водой. Мы даже провели тесты на траве, почве и грунтовых водах. Ничего такого.

– Так что насчёт этого?
– она указала на проколотый яичник.

– Всё, что я могу сказать, это то, что у нас есть ещё не обнаруживаемый фактор, который повредил репродуктивные органы каждого животного на этой территории. Ради бога, даже цыплят!
– он покачал головой в полном разочаровании.
– Вы когда-нибудь пробовали вскрыть цыплёнка?

– Не могу сказать, что я это делала, - сказала Лидия.

«« - »»

– Шеф Уайт в главном офисе, - сообщил ей сержант Пирс, когда она вошла на станцию.

Он быстро спрятал в ящик глянцевый журнал под названием Pizza Slut. Поркер сидел за столом регистрации, занимаясь коробкой шоколадно-кремовых пончиков SafeWay. Когда вошла Лидия, он держал взгляд опущенным.

Пирс улыбался, открывая и закрывая цилиндр своего Ruger Blackhawk.

Щёлк, щёлк. Щёлк, щёлк.

Улыбались и другие офицеры, пришедшие на смену. Она снова взглянула на Поркера, но он всё ещё отказывался поднимать глаза.

– Лучше передай этот предварительный отчёт шефу Уайту сама, - посоветовал Пирс.

Щёлк, щёлк. Щёлк, щёлк.

Он улыбался.

– Он ждёт этого.

Лидия уехала в Главную Администрацию.

Что-то происходило, и ей не хотелось не знать, что именно. Личный автомобиль Уайта был припаркован рядом с Rolls-Royce декана. Внутри она прошла мимо деканата. Когда она проходила, мужчина поднял глаза от своего огромного тикового стола.

– Офицер Прентисс! Пожалуйста, зайдите!

Лидия вошла.

– Доброе утро, сэр.

– И вам доброго утра. Вы проделали отличную работу вчера в Северной Администрации. Шеф Уайт рассказал мне всё об этом.

«А шеф Уайт сказал вам, что не собирается дальше расследовать это дело?»

– Спасибо, сэр.

– И я надеюсь, что вы понимаете необходимость пока что не акцентировать внимание на некоторых деталях инцидента.

«Конечно, солгать публике для удобства».

Лидия кивнула.

– Хорошо, хорошо!
– сказал декан.

Он пытался быть радушным, но Лидия знала, что он позвал её только для того, чтобы предупредить не болтать лишнего.

– Продолжайте в том же духе, - добавил он.
– И хорошего дня!