Клан

Уэйд побежал. Он спустился по ступенькам и выскочил из дома, и он не прекращал бежать, пока его ноги не перестали выдерживать это, его энергия эякулировала, как поток самых низменных страхов. Ночь погрузила его в свою бархатно-чёрную ласку, и Уэйд, мозг которого онемел и был измождён, продолжал спотыкаться на свинцовых ногах назад, к началу…

—

Глава 28

«Убийство, - подумал он.
– Кровь».

Уэйд не мог перестать думать об этом, не мог перестать видеть это в своей голове. Было столько крови.

В мёртвой, пустой ночи он больше плыл, чем шёл. Студенческий городок за его спиной лежал в тишине, странно тихой и очень чёрной. Бесчувственный, он шёл по тропам, которые когда-то были знакомы, но теперь забыты, мимо зданий и залов, тёмных и пустых, как надгробия.

Небо казалось бездонным, сланцевой пустотой. Призрачные рифы облаков неслись мимо тёмной луны. Вдалеке звенел колокол часовни, сигнализируя о четырёх часах утра. Монотонные глухие раскаты немного подбадривали его. Затем он увидел светящуюся вывеску: «Полиция кампуса».

Уэйд вошёл незамеченным. Оставить жаркую ночь и её убийство позади было всё равно что попасть в рай…

Поркер ел сырные хот-доги, разогретые в микроволновке, за столом регистрации. Он вытаскивал только сосиски, без булочек. Сержант Пирс сидел за своим столом, сосредоточившись на журнале «Крошки с большими дыньками».

– Декан мёртв, - объявил Уэйд.

Огромное лицо Поркера всплыло. «Крошки с большими дыньками» опустились к столу, обнажая типичную деревенскую ухмылку Пирса.

– Вы меня слышали?
– сказал Уэйд.
– Декан мёртв. Убит.

– Вероятно, спустил свою шикарную машину в канаву, - предположил Поркер, - и хочет, чтобы мы отбуксировали её для него.

– Просто ещё один папочкин сынок, богатая задница, - добавил Пирс.

Уэйд не мог поверить такому ответу на его заявление.

– Ребята, вы глухие? Я только что сказал вам, что декан мёртв!

– Ты имеешь в виду декана Сальтенстолла?
– поинтересовался Поркер.

Уэйд резко ответил:

– Нет, декана Большого члена! Есть ли в этом кампусе ещё какой-нибудь декан, жирный тупица? Его убили.

Пирс и Поркер встали одновременно. Они посмотрели друг на друга. Затем они посмотрели на Уэйда.

– Вот так просто, да?
– спросил Пирс.
– Декана убили?

– Да! Вы понимаете английский? Слава Богу!

– И как же его убили, мальчик?

– Ну, вообще-то я не знаю, - признал Уэйд.
– Но…

– Ты слышишь это, Поркер? Он действительно не знает.

– Какая разница, тупица? Я видел его в гардеробной! И я увидел… я увидел… кровь.

Пирс и Поркер усмехнулись.

– Сент-Джон, - сказал Пирс.
– Это просто ещё один из твоих розыгрышей?

– Ты, должно быть, думаешь, что мы настолько тупые?
– добавил Поркер.

«Тупые?
– подумал Уэйд.
– Это мягко сказано».

– Мы всю ночь гонялись за собственными хвостами. У нас пропал один охранник и двое вторглись в общежитие. У нас нет времени на твои розыгрыши.

– Смотрите, - сказал Уэйд.
– Всё, что вы только что сказали - пропавшие без вести, взломы - всё это часть этого. Сегодня произошло много сумасшедшего дерьма, и всё начинается в гардеробной декана.

Жуя сосиску с сыром, Поркер спросил:

– Что декан делал в гардеробной в четыре часа утра?

– Он был убит, - ответил Уэйд.
– Не верите? Идите и проверьте.

Пирс задумчиво скривился. Он взял номер декана из справочника Уайта. Он сделал паузу. Затем он набрал номер.

– Вы зря теряете время, - заявил Уэйд.
– Он не ответит.

Пирс слушал и ждал, постукивая ногой. Он подождал ещё немного и повесил трубку.

– Он не ответил.

– Конечно, он не ответил, ты, чёртов придурок! Как мертвец может ответить на грёбаный телефон?

Потом Поркер сказал:

– Не помешает взглянуть, сержант.

– Чёрт возьми, - согласился Пирс.
– Хорошо, панк. Веди нас.

Уэйд почувствовал приступ паники.

– Нет, ребята. Вы, ребята, идите, я подожду здесь. Но прежде чем вы уйдёте, вы должны меня запереть, - он указал на тюремную камеру станции.
– Там.

– Зачем?

– Для моей защиты.

– Защиты от чего?

Уэйд сглотнул.

– От них.

Пирс прищурился.

– Кто они?

– Послушайте, сержант, просто послушайте меня, ладно? Закройте меня и идите проверьте.

– Мы не можем просто запереть тебя, - сообщил ему Поркер.
– Нет никаких оснований полагать, что тебе грозит опасность.

– Но я же говорю вам, что есть!

– Мы не можем посадить тебя в тюрьму, если ты не совершишь преступление, - сказал Пирс.
– И, к сожалению, быть мудаком - это не преступление.

Уэйд приходил в отчаяние.

– Другими словами, вы не посадите меня в камеру, если я не совершу преступление?

– Правильно, мальчик.

«Преступление, - подумал Уэйд.
– Хорошо».

Обладая впечатляющими рефлексами, он изо всех сил ударил Поркера прямо в живот. Поркер наклонился и завыл, как кастрированный морж.

– Вот, - сказал Уэйд.
– Достаточно ли этого преступления?

Пирс, рыча, воткнул рукоять дубинки весом девятнадцать унций в солнечное сплетение Уэйда. Уэйд сложился, с вытаращенными глазами. Затем его бросили в камеру. На всякий случай Пирс ударил Уэйда ещё один раз - между ног - и запер дверь камеры.

– Спасибо, сержант. И мои будущие дети тоже благодарят вас.

Глаза Пирса сверкнули сквозь решётку.

– Это конец для тебя, Сент-Джон. Мы собираемся проверить эту твою безумную историю, а потом вернёмся сюда надрать тебе задницу так сильно, что ты будешь гадить кремом для обуви целую неделю. Нападение на полицейского заставит тебя навсегда покинуть этот кампус.

– Я услышал вас, сержант. Просто сходите к декану. Проверьте его.

Пирс позвонил Уайту и договорился встретиться с ними в особняке декана. Затем он ушёл, за ним последовал Поркер, который хромал, держа своё слоновье брюхо.