Клара

Из комнаты родителей на пол коридора лился слабый серый свет. Клара зачем-то стояла в дверном проёме, а не шла к себе в комнату как обычно. Оба родителя не обращали на неё никакого внимания и были полностью увлечены телевизором, их диван стоял не у самой стены, а зачем-то был немного отодвинут, где-то на метр, это пространство заполнила чернота, которой там быть не должно, так как на улице хоть и в пол силы, но горит фонарь, от него иногда даже шторами закрываются. Кларе, к её недоумению, захотелось посидеть вместе с родителями, она обошла мать глядя на её и рассматривая новый вариант уродства на её лице, села между родителями на диван и глянула на отца, который был со своим лицом, но смотрел на неё совершенно равнодушно, Клара чуть улыбнулась ему в ответ, но сказать что-либо была не в силах.

По телевизору показывали новости, но как сегодня вечером всё — были чёрно-белыми, или казались они такими только лишь Кларе, склонялась девушка ко второму варианту. После тирады ведущей, в которую не получилось вслушаться, потому что не получилось уловить смысл её слов, начался сюжет.

А в сюжете зима, но видимо температура плюсовая, между проплешинами грязного снега виднеется чёрная почва. Журналист шёл по кладбищу, Клара глянула за окно убедившись, что на деревьях ещё полно листвы и вернула своё внимание к телевизору. Молодой мужчина в, мягко говоря, немодной одежде проходил между могил рассказывая, что наркоторговцы уже не брезгуют ничем и в последнее время стали делать свои тёмные дела прямо здесь, потому что такие места находятся в отдалении от города не очень людные, да и с координатами можно не мучиться, в сообщении о закладке надо лишь написать фамилию и имя вместо сложных и не очень точных координат, и наркоман поймёт, что искать нужно именно там. Далее смысл вновь стал ускользать от Клары, хотя журналист говорил напористо, при этом в кадр попал могильный памятник какой-то женщины, на экране телевизора он всё увеличивался и увеличивался до тех пор, пока в изображение не стало помещаться лишь имя с датой жизни и смерти, а также лицо выгравированные на чёрном камне, и чем больше черноты было в телевизоре, тем больше её становилось в комнате. Кларе уже хотелось оторваться, но она не могла. Взгляд женщины умершей около сорока лет назад приковал её к дивану, и не давал даже посмотреть куда-то ещё кроме своих глаз, не то что уйти. Лицо с могильного камня будто дёрнулось, а губы растянулись в улыбке, в прямом смысле до ушей. Клара убеждала себя, что ей кажется, но скованная страхом смотрела, смотрела на то как со второй попытки глаза у могильного изображения забегали из стороны в сторону, а рот стал приоткрываться, челюсти делали подобные круговым движения, во рту болтался черный блестящий язык. Клара осознала, что ей что-то говорят, но слышать и слушать она этого совсем не хотела, она попыталась встать, однако руки, упёртые в диван были тяжелыми и будто чужими, так же и ноги не слушались её. Голос женщины был всё отчётливее и всё сильнее Клара слышала своё дыхание, потому что только это сейчас и получалось делать, портрет женщины расположился по центру экрана повторяя голосом больше похожим на какой-то духовой инструмент на низких нотах: «нельзя …», «нельзя …», тональность голоса перетекала в более высокую.

Сердце в груди у Клары готово было разорваться, она хотела кричать, но не могла, только мычала, не думая о боли в горле. Голос окончательно стал надорванным высоким криком, повторявшим одно и тоже слово: «НЕЛЬЗЯ» — высветилось на черно-белом экране, одновременно с этим пронзив виски Клары острой болью, после чего всё погасло, изображение стало просто чёрным, а Клара смогла вертеть шеей. В слабом свете комнаты повернулась к маме, но вместо её лица, к ней обращались всё та же женщина из телевизора, разве, что вместо рта и глаз были чёрные дыры, тогда машинально Клара повернулась к отцу, но и его лицо замена «она», кажется даже мычать уже было невозможно потому что горло окончательно село, но вдруг рот открылся и Клара заорала, но стало только хуже из неё рвался, мужской голос, и как бы громок не был её рёв, она слышала обращение того, что сидело на месте отца:

— Верни-и-ись, — протяжно орало «это», придавая чёрной дыре вместо рта форму улыбки, развёрнутой вниз.

Ледяной температуры рукой с длинными пальцами он взял её за шею, но не душил, только словно давал почувствовать холод, исходящий от него, придавил к дивану, на ноге же Клара почувствовала второе касание это была «мать», её рука скользила от ляжки к животу, пуговица на джинсах ловко расстегнулась, а мокрые, шершавые и холодные пальцы устремились в трусы. Клара, не понимая, что происходит и что она вообще делает, изо всех сил просто дёрнулась, испытав при этом чудовищную боль в каждой точке своего тела, что-то похожее на удар локтем об угол, но только везде и сразу. После вспышки боли она обнаружила себя уже стоящей на полу. «Надо выходить», — было первой её мыслью, но двери не оказалось на месте, а окно стало каким-то маленьким, через него даже голова не пролезет, зато два женских лица с чернотой вместо глаз и ртов возвышались над Кларой, а потом стали приближаться к ней протягивая руки заполняя воздух незнакомой до этого момента вонью, подобный запах Клара слышала от червей в банке, когда дед брал её на рыбалку. Она всё сильнее вжималась в стену, то что было отцом стало пытаться рвать на ней одежду, а «мать» упала на пол и схватила Клару за ноги резко куда-то потянув. Испуг, удар головой. Всё закончилось.

Клара стала слышать свой собственный крик от чего и пришла в сознание. Взгляд метался по комнате, часы показывают половину первого ночи, свет горит и цвета у всего нормальные, отец побледневший смотрит с расстояния нескольких метров на дочь, мать не менее растеряна, но будто инстинктивно спряталась за своего мужа, а Клара орёт криками продолжительностью в несколько секунд и смотрит на них. Постепенно приобретая дыхание и осознавая себя, интенсивность криков уменьшается и становятся они всё тише и тише, совсем скоро Клара просто сильно дышит, а потом без сил упирается о стену, точнее две, так как зажала себя в углу и медленно всем телом стекает по ним, не сводя глаз с родителей.

— Клара? — спросил отец.

Она молчала и только смотрела на него.

— Всё закончилось? — опять осторожно спросил отец.

Она кивнула.

— Мы не знали, что делать, сейчас будет врач, он частный, хорошо?

— Да, — хрипло сказала Клара став сильно дышать уже только носом.

Врач прибыл довольно скоро, он увёл Клару в её комнату и плотно закрыл за собой дверь, долго опрашивал о том, что случилось, при этом осматривал жилище девушки, от чего ей было не очень приятно, хотя конкретно сегодня даже было убрано, а не как в последнее время.

— А проблемы с алкоголем у вас были? — после ничего не значащих вопросов спросил доктор, сообщивший, что он психиатр.

— Да, думаю так сказать можно. — Клара отвечала без энтузиазма, потому что вообще не чувствовала в себе сил.

— Резко бросили дня три назад?

— Больше недели примерно уже прошло, курить бросила где-то неделю назад, — сказала она неточно, хотя помнила и дату и даже время последней сигареты.

— Ясно, и такое бывает, конечно утверждать не буду, но похоже на то, что называется в народе «поймала белку». Заболеваний психических нет?

— Нет, — ответила Клара, — отец говорит, что у деда была шизофрения, — добавила она позже, чуть ли не против своей воли.

— Понятно, но вы в это, видимо, не верите?

— Ничего такого не замечала.

— А дедушка ваш живой?

— Умер когда мне было девять лет.

— Да, ребёнком это трудно заметить, но знаете, дело это наследственное и опасное, вам лучше наблюдаться.

— А на работе это как-нибудь отразится?

— Если не лечиться — можно вообще никак в итоге не работать, — пожал плечами врач.

— Я подумаю, посмотрю за собой, у меня говорите была белая горячка?

— Думаю, что да.

— Родителям сообщите?

— Ну вы же уже не ребёнок, так что такого права у меня нет.

— Хорошо, спасибо тогда.

— До свидания, я оставлю вам визитки, обращайтесь пока не стало слишком поздно и то, что вы видели сегодня может стать вашей жизнью, может это была однократная вспышка, но если дело в шизофрении, то такое будет чаще и чаще, пока не поглотит ваше сознание полностью.

Клара вздохнула и только покивала в ответ, врач улыбнулся и вышел из её комнаты. Она внутренне немного напрягалась рассчитывая, что сейчас к ней с вопросами зайдут родители, но они или всё слышали, или всё поняли и решили сегодня не трогать дочь, дав ей спокойно заснуть. «Хорошо, что завтра выходной», — подумала Клара и провалилась в крепкий сон настолько, что с утра не услышала даже будильник. А когда вышла из своей комнаты, то увидела будто ещё не отошедшую от испуга мать:

— Как ты себя чувствуешь? — спросила вежливо она.

— Да в общем-то нормально.

— Может в больницу какую-то обратимся?

— Да какую больницу? — вспылила Клара сама не понимая от чего.

— Обычную, — тут же заорала мать. — Мне что ждать пока ты тут, — она имела ввиду сойдёшь с ума, но заменила его одним матерным словом, — совсем уже?

Клара ничего не отвечая сделала шаг назад и захлопнула дверь в свою комнату. Захотелось покурить, потому что сердце опять заколотилось от коктейля внутри состоящего из бушующей злобы в смеси с обидой. «Я не буду» — сказала она сама себе, а следом подумала, что неплохо бы поскорее выйти на работу, а не сидеть тут дома, там хоть и есть Алёна с которой не очень комфортно, но вот такого точно нет.