Классная дама

— На сколько же это лет, полковник? — мурлыкнула она, и у меня волосы зашевелились от страха. Где, где, где ты научилась такому, ты невинная девушка, я в свои двадцать так не могла! — Или месяцев? Или недель?

— Пока моя жена живет в своем имении, — и Ветлицкий взял бокал — Софья рассчитала все верно. — И пока она не поймет, что все ее деньги я трачу на вас. Полагаю, года два-три, потом вы всегда сможете… сделать выбор.

Пойти по рукам. Превосходное предложение, ваше сиятельство. Разговор с умной женщиной, без утайки.

— Видите? Я ничего не скрываю. Согласны?

— Фрейлина ван дер Волле еще дает приемы? — вместо ответа прикрыла глаза Софья. — Обычно они у нее начинались в пять, если мы поторопимся, то успеем. Одевайтесь, Жорж, и заедем к мадемуазель Гастон. Давно пора забрать у нее мое платье.

Ветлицкий залпом допил вино. Ни меня, ни Софью совесть не мучила — он сам напросился.

— Сколько? — спросил он, поднимаясь, так, словно облагодетельствовал. Как часто люди верят самим себе, а всего лишь нужно внимательней быть к собеседнику. Он не просит милости, он тебя добивает.

— Две тысячи, — обворожительно улыбнулась лисица Софья. — Вы предложили, Жорж, я согласилась. Вы предложили, не зная, что вам предстоит… сорвать… этот цветок.

— Аким! — с дрожью в голосе крикнул Ветлицкий и быстро вышел, рядом хлопнула дверь. Я вдохнула — кажется, все это время я так и сидела не дыша. Мало кому удавалось поразить меня так, как Софье, пожалуй, что до такой степени — никому, от вчерашней выпускницы академии я ждала…

— «Тайны графини фон Бекк», — чванливо вздернула носик Софья. — Мы ими зачитывались.

— Полезные книги ты читала, однако! — Я понемногу приходила в себя, голова шла кругом, особенно от того, как непринужденно Софья перехватила контроль и сделала меня безмолвным наблюдателем. — Но объясни мне, зачем? Я же не собираюсь…

— Я тоже не собираюсь, дурочка, — нетерпеливо оборвала меня Софья. — Идем. У нас не так много времени.

Что? Что? Что?... Я не поспевала за этой девочкой. Многоходовочка гениальной юной головки. Пока я билась лбом о бетонную стену, она ловко освободила путь в такой нужный нам кабинет, она отыграла свою роль безупречно настолько, что я была в панике. Кто кого еще учит жить!

В соседней комнате Ветлицкий требовал бутылку вина, лакей отнекивался, и я была на его стороне. Дружище, стой до последнего, не выходи из сиятельной спальни. Где это письмо? Книги, журналы… Ящик стола один, другой, пачка бумаг — ссудная касса, договор, «Жорж, вы тратите слишком много…» Не то. Снова не то. «Дорогая Мари, если вы помните м-ль Сенцову, подумайте, она могла бы помочь…»

Глава двадцать третья

«Она изумительно хороша собой, пусть недалека»… Да чья бы корова мычала по поводу чужого ума, вызверилась я. Что-то глухо упало, хлопнула дверь, раздались быстрые нетвердые шаги — сейчас меня застукают, но я дорвалась до желанной цели и мне плевать на любые последствия. «Нужно помочь ей освоиться в Летнем дворце, с прочим, что мы задумали, она справится, посулить ей денег, она в долгах. Навестите ее, дорогая Мари, она жила в доме дядиньки, покойного купца Кирпичева, на Прибрежном, и, вестимо, должна до сей поры там оставаться…»

— Софья Ильинична?.. — прозвучал за спиной характерно протяжный, монотонный и преувеличенно громкий голос. — Что вы тут делаете?

Трезвому Ветлицкому в голову бы не пришло задавать такой бесполезный вопрос. Я сунула руку в открытый ящик — на самом виду удачно лежала еще пара писем на приметной розоватой бумаге. Я схватила их, смяла и повернулась. Пути отхода я обозначила в ту же секунду, как увидела письмо госпожи Ветлицкой, мне даже раздумывать не потребовалось.

— Негодяй! — отчеканила я, глумливо задирая подбородок и стараясь не расхохотаться. Козочка, побольше ругательств. — Жалкое ничтожество! Лжец! Подлец! Проходимец! Каналья!

Полковник держался за косяк, был не до конца одет, но с початой бутылкой — лакей стоял насмерть, пришлось идти самому. Меня в столовой не оказалось, Ветлицкий пустился на поиски, и я прикидывала, в какую сторону кинуться, если бутылка полетит прямиком в меня.

— Кто вам дал право… — совершенно трезво заорал опомнившийся Ветлицкий и попробовал сделать шаг, но пошатнулся и едва ли не сполз по косяку. Бутылку он не выпустил, я отмела риск нападения как ничтожно малый, размахнулась, и письма полетели ему в лицо. Дезориентируй противника — бей первой.

— Мерзавец! — щеки мои вспыхнули, и вовсе не от того, что было стыдно. Я подскочила к обалдевшему Ветлицкому и с размаху влепила ему пощечину. Стой, козочка, я не буквально имела в виду! — Фальшивое сиятельство! Мошенник! Голодранец!

У Софьи благодаря любовным романам был обширный словарный запас, и изводить полковника она могла долго. Пора было сматываться, я проскользнула мимо Ветлицкого, выскочила в коридор и почему-то свернула к столовой.

— Козочка, выход там! — закричала я, сражаясь сама с собой и не понимая, какого черта меня туда понесло. Из столовой с ящиком вина показался лакей — воспользовавшись руганью, он спасал положение, пряча от буйного господина выпивку.

— Две тысячи целковых за платье? — взвизгнула я ему в лицо, но у лакея обнаружилась непревзойденная реакция. Несмотря на ношу, он ловко скакнул в столовую и захлопнул дверь перед моим носом. — Вы нищий! Ваша жена давно урезала вам содержание! И не смейте меня останавливать, вы, бесстыжий лгун! Дрянь, альфонс! — вопила я в закрытую дверь, опасаясь обернуться назад, но все же себя пересилила: Ветлицкий стоял в дверях кабинета, держался за косяк, смотрел на бутылку и молчал. — Прощелыга! Фанфарон! Нищеброд! Козел!

Последнее я добавила уже от себя, зато от души. Дверь приоткрылась, моя курточка вылетела и упала к моим ногам, и столовая снова стала неприступной как сезам. Вероятно, лакей решил там пересидеть напасть, и я могла ему лишь посочувствовать.

Я хлопнула входной дверью. Мы с тобой молодцы, козочка, ты молодец, где та робкая Софья, которая шарахалась от нищенок и испуганно вздрагивала, когда ее намеревались определить на содержание к какому-то Титу.

— Да лучше к Титу, — проворчала уязвленная Софья. — Он хотя бы богат.

Я досадовала. Множество вопросов остались навсегда без ответа, но я при любом раскладе не поставлю на кон, что узнала бы, например, как к Ветлицкому попало письмо. Во рту пересохло, сердце гулко стучало, я остановилась на лестничном пролете и принялась натягивать курточку.

— Владыка, а если бы я в самом деле решила пойти к нему в содержанки? — жалобно захныкала Софья. — Как дешево я бы себя продала. Две тысячи — и тех у него нет!

— Твое платье стоит две тысячи? В списке этого не было, — мрачно уточнила я, но Софья мне отвечать не стала. Я вздохнула, застегнулась и спустилась на первый этаж.